Если завтра война - Виктор Старицын

Тем не менее Сталин продолжал требовать от военного и гражданского руководства неукоснительного выполнения ноябрьских решений Политбюро. Единственное послабление, которое он сделал, – разрешил Жукову перенести передислокацию соединений на главный стратегический рубеж с марта на апрель. Поскольку в Западной Украине и Белоруссии в апреле уже достаточно тепло, перенос срока позволял радикально облегчить и удешевить расквартирование соединений в новых пунктах дислокации.

Нападение Германии на Бельгию, Голландию и Францию, начавшееся 10 мая, отодвинуло перспективу войны с Германией по крайней мере до весны следующего года. При удачном стечении обстоятельств, война на Западе вообще могла принять затяжной позиционный характер. В этом случае СССР оказался бы в выгоднейшем положении «над схваткой» и мог вмешаться в войну в самый удобный момент, когда силы противоборствующих сторон истощатся. Но это было бы слишком хорошо, а Вождь решил действовать, исходя из наихудшего возможного варианта развития событий. В этом самом худшем варианте Гитлер мог напасть на СССР в мае 1941 года. Теперь у СССР появилось достаточное время для обстоятельной подготовки к достойной встрече агрессора.

30 мая Жуков доложил о готовности войск главного рубежа и предполья к отражению возможной агрессии. Сталин понимал, что войска успели построить лишь простейшие полевые укрепления, что освоение нового вооружения только началось, что взаимодействие родов войск на новом месте еще не отработано. Сообщение Жукова о неполном обеспечении войск новым вооружением и боеприпасами к нему серьезно обеспокоило Вождя. Он решил провести во второй декаде июня серию заседаний Политбюро, на которых заслушать отчеты ведомств о выполнении ноябрьских решений, а также принять программу дальнейших действий.

Новый нарком обороны Тимошенко, назначенный вместо Ворошилова после Финской войны, и начальник Генштаба Шапошников получили задание готовить планы обороны и мобилизации на период до мая 41-го года.

Брест. Крепость

Первого января отсыпались все, кроме дежурных по подразделениям и караулов. Командиры, собравшись после обеда в расположении, снова приняли на грудь для поправки здоровья. День прошел в вялой полудреме. Утром второго Гаврилова разбудил посыльный из штаба полка с указанием явиться в 10:00. Голова все еще побаливала, но после стакана рассола и тарелки наваристого борща все наладилось. В штаб комбат явился вполне боеспособным. Там уже собрались все комбаты и большая часть ротных. Ротных из его батальона не вызвали. Это настораживало. Появившийся в сопровождении начштаба и замполита, комполка майор Матушкин зачитал приказ, поступивший из дивизии. Все разъяснилось.

Все части и подразделения дивизии выводились из Бреста и рассредоточивались повзводно по опорным пунктам, которые еще надлежало построить. Больше всех повезло батальону Гаврилова – он оставался в крепости, где и должен был подготовить оборону. Повезло также первому батальону. Его взводы распределялись по внешним фортам крепости, где имелись готовые казармы и укрепления. Третий батальон рассредоточивался вообще в чистое поле и должен был строить опорные пункты у мостов через реки. Подразделения батальона боевой поддержки распределялись по всем опорным пунктам.

На вопрос комбата-3 Шагиняна:

– За что же Гаврилову такая малина? – комполка ответил:

– Личное распоряжение комкора. 2-й батальон отличился при штурме форта Берг[74], вот комкор его и выделил. А первый батальон у нас лучший по боевой и политической подготовке. Все ясно?

Историю с фортом Берг помнили все. Когда 28-й корпус, тогда еще под командованием генерала Попова, принял окрестности Бреста у немцев, оказалось, что в форту засели поляки, числом около роты. Немцы их оттуда выбить так и не смогли. К полякам послали парламентера и предложили сдаться. Те отказались. На них двинули батальон из соседнего полка при поддержке роты бронеавтомобилей. Два автомобиля поляки зажгли из бронебоек и пулеметами отбили наступавший батальон. Наши подтянули полковые средства. На следующий день долго лупили по форту из полковых пушек и минометов. Однако упорные поляки опять отбили батальон, нанеся ему потери. Решили подтянуть к форту дивизионный артполк. Полдня долбили форт дивизионными пушками, гаубицами и минометами. Казалось – сровняли с землей. Но когда батальон пошел в атаку, поляки подпустили пехоту вплотную ко рву и снова уложили наступавших на землю. Потери на этот раз были серьезными.

На следующий день по форту работала уже корпусная артиллерия. Разгневанное начальство отвело в тыл потрепанный батальон, вместо него послали батальон Гаврилова. После мощного артобстрела Иван лично повел своих бойцов в атаку. Наступали короткими перебежками от воронки к воронке, благо все поля вокруг форта были ими усеяны. Казалось, после обстрела корпусными шестидюймовками в форту не могло остаться ничего живого, однако на подходе ко рву бойцов снова встретили меткие очереди не подавленных польских пулеметов. Комбат скомандовал отход.

На следующее утро поляки выбросили белый флаг. Батальон занял форт без выстрела. В глубоких казематах обнаружили полсотни убитых и около трех десятков раненых поляков, остальные сумели ночью просочиться мимо выставленных караулов и незамеченными уйти. Об этом Иван доложил командованию. Полк так и доложил в дивизию, а те – в корпус: форт захвачен, взяты пленные. Вроде бы не погрешили против истины. Все довольны. Гаврилова отметили в приказе по корпусу. Вот что значит оказаться в нужное время в нужном месте.

Осмотрев форт, Иван убедился, что казематы выдержали массированный обстрел корпусной артиллерии. Все потери поляки понесли от прямых попаданий снарядов, пуль и осколков в амбразуры. Броневые заслонки из амбразур были давным-давно демонтированы.

Весь остаток дня Гаврилов просидел в штабе батальона с заместителем и начальником штаба над планом крепости, продумывая задачи ротам. Опыт штурма форта Берг показывал, что в крепости можно было вполне успешно обороняться. Крепость Бреста[75] состояла из Цитадели[76] и трех окружающих ее укреплений. Поэтому с размещением рот вопросов не возникало: по одной стрелковой роте в каждом укреплении, штаб и командный пункт в Цитадели. Вооружение пулеметной и минометной рот распределялось между тремя укреплениями примерно поровну.