Последние битвы Императорского флота - Олег Гончаренко

По мере разрушения Российской империи дальневосточные матросы все больше втягивались ими в политическую борьбу и привлекались для карательных акций. В скором времени матросские отряды превратились в оплот всех большевистских организаций Дальнего Востока. Они приняли участие в образовании местных Советов солдатских и матросских депутатов, послав в них своих представителей. В состав исполкома Владивостокского Совета вошли 6 представителей флотилии и 5 рабочих военного порта. Со временем возникла военная комиссия Совета, объявившая, что без ее одобрения приказы прежнего военного командования объявлялись недействительными.

Можно лишь с горечью констатировать, что после октября 1917 года русского Тихоокеанского флота практически не стало. Он потерял почти весь корабельный состав, некоторая его часть была уведена за границу отдельными командирами кораблей, не пожелавшими оставаться в большевистской России. Другие корабли остались на мертвых якорях или пришли в негодность из-за развала не без участия большевиков и их союзников промышленной и ремонтной базы.

Республиканский бред понемногу проник и в закрытую касту офицеров флота, и 30 марта (12 апреля) 1917 года, на заседании Севастопольского совета было составлено воззвание неких «офицеров-республиканцев» города Севастополя. Воззвание содержало по существу все те же демагогические лозунги о «свободе, равенстве и братстве», которые должно было «отстаивать» в условиях войны и ознакомившись с которыми городской Совет постановил «выразить свой привет гг. офицерам и воззвание опубликовать».

Примечательно, что возглавил Севастопольский совет капитан 1-го ранга Александр Васильевич Немитц. Забегая немного вперед, сообщим читателю, что с августа 1917 года вместо Колчака он возглавил Черноморский флот, а 8 декабря того же года, решив стать «частным лицом», оставил службу и скрылся.

В приказе по Флоту и Морскому ведомству за № 74 от 24 января 1918 года бывший командующий Черноморским флотом был объявлен отстраненным от должности, исполнение приказов которого будет строго преследоваться.

Александр Васильевич вновь «всплыл» в марте 1919 года, добровольно поступив в ряды Красной армии, где был сразу назначен начальником военно-морской части Одесского военного округа, а позже был откомандирован в штаб группы войск Южного фронта под командованием будущего командарма 1-го ранга Ионы Эммануиловича Якира.

В октябре 1919 года Немитц был даже награжден орденом Красного Знамени «за героический переход по тылам белых» и завершил свою карьеру в СССР в чине вице-адмирала и профессором кафедры стратегии при Военно-морской академии имени Ворошилова.

Но вернемся в страшный 1917 год. Нет, не дремали севастопольские большевики и их союзники. Понемногу раскручивали они маховик дестабилизации и террора.

Некто И. А. Назукин объединил вокруг себя группу из 6–7 человек, которая вела большевистскую пропаганду на базе флота в Балаклаве. Не без помощи и усилий других агитаторов Молох общественного безумия вскоре потребовал новых жертв.

В апреле 1917 года из Петрограда пришло новое указание Временного правительства «демократизировать» вооруженные силы России. В частности, отдельной телеграммой Морского министерства на все флоты было отменено отдание чести вне строя. 17 апреля 1917 года по флоту был отдан приказ, с объявлением телеграммы морского министра, об отмене наплечных погон «в соответствии с формой одежды, установленных во флотах всех республиканских стран», причем в конце было резюме: «Приказ привести в исполнение по возможности сегодня». Очевидец подтверждал рьяность, проявленную «освобожденным народом» в том, чтобы традиционная форма русской армии и флота утратила свой классический облик: «Матросы и чернь нападали на офицеров, срывая с них погоны, всячески оскорбляя и унижая при этом. Все это происходило публично, средь бела дня, поскольку все уже знали, что любое поношение офицерского достоинства останется безнаказанным»[22].

Вскоре и кадровые перестановки потрясли верхний эшелон командования Черноморским флотом. Колчак освободил от должности начальника минной бригады контр-адмирала князя Владимира Владимировича Трубецкого, отправившегося на Румынский фронт, где он получил назначение начальником Балтийской морской дивизии, оборонявшей гирла Дуная.

Затем произошло смещение начальника штаба флота флигель-адъютанта контр-адмирала Сергея Сергеевича Погуляева, вскоре поступившего на службу в союзный французский флот, и начальника учебного отряда флота контр-адмирала Ф. А. Винтера 1-го.

Между тем Временное правительство продолжало «демократизацию» общества и флота, отдавая приказы, разрушающие основу вооруженных сил погибавшей империи. На основании приказа по Армии и Флоту № 8 от 11 мая 1917 года командующий флотом разрешил ношение вне службы всем военнослужащим во всех портах, кроме Дуная и Лезистана, штатского платья.

Этот приказ стал очередным кирпичиком в возводимой стене между традициями и укладом Императорского флота и флота республиканского.

Незначительные, на первый взгляд, реформы повлекли за собой цепь событий, приведших к огромным человеческим жертвам.

Кровавый опыт Балтики «мировая закулиса» попыталась перенести теперь в полной мере и на Черноморский флот. Очевидец этих зловещих событий отмечал: «К началу лета на базах Черноморского флота появились подстрекатели и убийцы, прибывшие с Балтики. Они яростно и открыто начали агитировать против адмирала Колчака и вообще против офицеров, как таковых. „Почему вы еще терпите офицеров, этих врагов народа, которые ради собственной выгоды стремятся затянуть братоубийственную войну? Они всегда были опорой трона, а потому являются злейшими врагами революции! Не верьте им! Посмотрите, чего мы достигли на Балтике, перерезав этих гадов! Хватит войны! Немцы — наши друзья, и мы хотим жить с ними в мире. Да здравствует всеобщая свобода! Мы, большевики, укажем вам правильный путь“!»[23]

9 сентября 1917 года штаб Черноморского флота с тревогой сообщал в Петроград, что «в связи с последними событиями очень обострилось недоверие и недоброжелательность команд к офицерам».

Действительно, положение офицерства становилось все более угрожающим, ведь еще летом 1917 года комитеты постановили разоружить всех офицеров. Изъятие оружия — кортиков и револьверов — началось с самого командующего Черноморским флотом. Представители Комитета и «революционные» матросы подступили к Колчаку с требованием сдать своё Георгиевское оружие. «Не от вас я получал его — не вам и отбирать его у меня», — прозвучал гордый ответ, и через мгновение Георгиевское оружие полетело за борт в морскую пучину.

Дабы избежать эксцессов при сдаче оружия комитетам, адмирал Колчак приказал всем офицерам передать личное оружие командирам кораблей для последующей передачи «комитетам».

В хаосе наступившего безвластия летом 1917 года большевики и их союзники занимались подстрекательством к неповиновению командирам и периодически натравливали матросов на офицеров, изображая последних виновниками всех бед и «слугами старого режима».