Я тебя у него заберу - Элла Савицкая

Отец с Демьяном уходят, оставив меня на профессионального фотографа, Алекса, подсказывающего какую позу нужно принять, как склонить голову.

Непривыкшая позировать, чувствую себя поначалу немного напряженно, но молодому человеку каким-то магическим образом удается меня раскрепостить. Да и все же я понимаю, что Демьян выбрал меня не зря. Они с отцом оба ждут результата, и подвести их я просто не могу. Когда спустя тридцать минут и массы отснятых кадров Алекс с довольным видом изрекает, что материала достаточно, откуда-то сбоку вдруг доносится:

— Отлично, Алекс. Ты заслужил чашку кофе. Можешь сходить отдохнуть.

Перевожу глаза в сторону, щурясь от яркого света, направленного в мою сторону от прожектора, и вижу, как Демьян отталкивается от стены.

Сердце начинает ускоренно биться. Он что, все это время был здесь?

— От кофе не откажусь, спасибо. Приятно было работать с тобой, Мариам, — с улыбкой отвечает Алекс и, кивнув мне на прощание, выходит за дверь, оставляя нас наедине.

Я же не могу оторвать взгляд от приближающегося ко мне Демьяна.

Он берет со стола фотоаппарат, немного меньший по размеру, чем был у фотографа, и с усмешкой занимает его место.

— Попозируешь для меня, маленькая?

Демьян

Переворачиваю экран фотоаппарата к себе и направляю на Мариам объектив, подгоняя настройки под свет в студии.

— Попозировать?

— Да, котенок. Хочу видеть тебя настоящую.

Делаю пробный кадр, пока Мариам внимательно наблюдает за моими манипуляциями.

— А сейчас я не настоящая?

Легким движением отбрасывает подкрученные локоны за спину и игриво смотрит на меня из-под ресниц. Даа, давай, девочка, покажи мне себя! Жму на кнопку, ловя хитрые эмоции.

— Нет. Сейчас ты для всех, а я хочу ту Мариам, которая бывает только для меня.

Взгляд карих глаз опускается в пол, а потом поднимается, смотря прямо в объектив, и вот тут проявляется чертова магия.

Моя девочка начинает стрелять в меня такими взглядами, что мне становится душно. Постепенно, словно прощупывая собственные возможности, ее руки оказываются то в волосах, то на лице, пальцы касаются губ, а после она и вовсе один из них слегка прикусывает. Дьявол… от такого, казалось бы, простого действия меня простреливает возбуждение.

— А какой я бываю для тебя? — повернувшись ко мне спиной, Мариам оглядывается, и я фиксирую это ее движение щелчком затвора. Охеренное будет фото.

— Открытой, — снова жму на кнопку, когда она становится боком, поднимает голову и направляет глаза в кадр, — решительной, соблазнительной.

От меня не укрывается, как маленькая вздрагивает на последнем слове и застывает. Чувствую ее взгляд сквозь объектив.

— Продолжай, Мариам, у тебя отлично получается, — кивком головы подталкиваю двигаться дальше, потому что ни капли не вру. От нее сексуальная энергетика волнами исходит, пробираясь в меня и кипятя и так разгоревшееся желание.

Котенок послушно выполняет требование. Снова находит в себе силу, прорвавшуюся несколько минут назад. Глаза горят, движения рук изящные, мягкие. Вот оно то, что я искал. То, что так глубоко скрыто от остальных, но я заметил еще три года назад. Под грудой слоев ответственности и правильного поведения живет умеющая себя преподнести девушка. И если шаг за шагом избавлять ее от этих слоев, чтобы раскрепостить, можно утонуть в страсти, которую она способна подарить. Я планирую именно это и сделать.

— Ты легко могла бы стать моделью.

— Серьезно? И ты не ревновал бы? И не запрещал бы мне этим заниматься?

Улыбаюсь от того, как звучит ее вопрос. Сравнивает меня со своими?

— Не запрещал бы. Ты взрослый человек, чтобы самой решать чем заниматься в жизни. По поводу ревности… Разорвал бы каждого, кто посмел бы к тебе подкатывать, — через экран фотоаппарата наблюдаю за тем, как красные губы растягиваются в улыбке. — Но и гордился бы тоже. Самая желанная девочка и моя.

Устанавливаю камеру на штатив и, выбрав режим серийной съемки, включаю таймер. Подхожу к Мариам, пристально наблюдающей за моим приближением, и становлюсь прямо напротив.

— Твоя? — вопрос звучит очень тихо, пока ее глаза упираются в мои губы.

— Моя.

Фотоаппарат начинает снимать, но звуки щелчка затвора остаются где-то на фоне. Я прижимаю к себе маленькую, пытаясь найти в бездонных глазах подтверждение своим словам. Давай же, скажи, что моя. Но она упрямо молчит.

А потом, вскинув голову, Мариам приподнимается на носочках и тянется ко мне. Сама. Первый раз в жизни сама без моих воровских и требовательных объятий осторожно касается губами моих. Меня взрывает изнутри и уносит в глубину ее карих глаз. Сжимаю ладонями узкую талию и целую в ответ, забывая к чертовой матери о том, где находимся, о расписании студии и возможном появлении Алекса. Маленькая оплетает руками мою шею, крепче прижимаясь и плавя внутренние органы от напряжения и восторга.

Моя… осознание течет по венам, врывается в сердце и распространяется с немыслимой скоростью по телу… Она — моя. Пусть пока так, но этот ее первый шаг ценнее миллиона признаний.

Переношу ладонь в волосы и запускаю в каштановый шелк пальцы. Ни у кого не было таких волос. Мягких, гладких, от ощущения которых меня шкварило, как на сковороде. Сгребаю их в кулак, слыша в ответ рваный стон, пулей пронзивший мое горло и резонансом отразившийся в паху. Член требовательно заныл, наливаясь кровью. Сжимаю сзади шею Мариам, отрывая от себя и тяжело дыша в ее приоткрытые губы. Вижу, как она лихорадочно скользит глазами по моему лицу, тянется за очередной порцией поцелуев, но точно знаю, что если продолжу в этом духе, то закончится все тем, что котенок окажется на столе прямо перед камерой.

Упираюсь в ее лоб своим и шумно сглатываю.

— Поехали ко мне.

Пальцы Мариам подобно порхающим крыльям бабочки проносятся по моим рукам, ни капли не помогая сбросить напряжение.

— Ты же знаешь, что нель…я не могу.

— Даже на ужин?

Отстраняюсь, но не могу остановить себя и веду пальцами по острой скуле, к уху и медленно вниз по шее.

— На ужин? — кожа Мариам вся в мурашках, и мне хочется поймать каждую губами.

— Мхм. Скажи, что будешь у Оли.

— Я не хочу врать.

— А я хочу вечер с тобой.

Мариам прикусывает губу, явно усердно раздумывая над тем как поступить. В упор расстреливает взглядом, но я выдерживаю град пуль. Пусть я буду тем, кто тянет ее на темную сторону. Хоть самим Дьяволом, главное, чтобы согласилась.

— Не обещаю, что буду вести себя так, как это делают «разрешенные», потому что, во-первых, хочу тебя гораздо сильнее, — склоняюсь и прикусываю зубами золотую сережку в мочке аккуратного уха, — во-вторых, не привык молчать о своих желаниях, а в-третьих, я жутко голоден!