Двуликие. Клетка для наследника - Анна Шнайдер

Кроме двух кресел и столика здесь ещё были камин, книжный шкаф и два стола, заваленных книгами и бумагами. Интересно, зачем ему два стола? А-а-а, вижу. Один совсем захламлён, а на втором есть место для того, чтобы что-нибудь написать — маленький пятачок посреди стола расчищен.

Я еле удержалась от того, чтобы не фыркнуть. А потом почувствовала дикую досаду, вспомнив и почти услышав строгий голос мамы:

— Шани, письменные столы существуют не для того, чтобы их заваливать. И помни: дом, а в данном случае дом — это твоя комната — следует содержать в порядке, дабы тебе было не стыдно приводить в него гостей.

Магистру, видимо, стыдно не было. А может, он просто не встречался с моей мамой.

— Что ж, начнём, — я чуть не подпрыгнула в кресле, так крепко задумалась. — Но прежде я хочу прояснить одно недоразумение. Насчёт вашего вступительного экзамена.

Я напряглась, а эльф вдруг усмехнулся.

— Профессор Аррано была весьма категорична в своём желании, чтобы я объяснил случившееся и извинился перед вами, Шайна. Дело в том, что вы — человек, а маги Крови среди людей встречаются даже реже, чем среди светлых эльфов. Последний маг Крови и человек, учившийся в академии, скажем так, плохо кончил. И я был одним из его преподавателей. С тех пор я испытываю некоторую неприязнь… Но можете не переживать, на наши с вами занятия это не повлияет. И прошу меня простить за вступительный экзамен.

Магистр смотрел на меня вопросительно, будто бы чего-то ожидая, но говорить я была не способна, поэтому просто кивнула.

Может быть, он говорит про Триш? Была ли она магом Крови? Я не знаю. Я знаю только то, что она была сильным магом, но каким именно?

— Однако во время вашего вступительного экзамена я понял, что вы уже и сами неплохо разбираетесь в травах, поэтому я думаю, что мои коллеги справятся с вашим обучением по предмету «целительство». Я хочу предложить вам другую тему для изучения и, соответственно, для курсового проекта. — Он откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. — Что вы знаете о темноэльфийских проклятиях?

Кажется, с лица вся краска схлынула. Нет… он же не может знать?!

Ну конечно, нет, Шайна… Ты совсем с ума сошла!

— Немного, — произнесла я осторожно. — Практически даже совсем ничего.

Магистр кивнул, словно и не сомневался в моём ответе. Но правдивым он не был. Точнее, отчасти не был.

Знала я действительно мало, зато успела кое-кого проклясть.

— Темноэльфийские проклятья… Целители их практически не лечат. «Проклятье — не болезнь», — явно процитировал он кого-то. — А между тем, они только называются темноэльфийскими, потому что изобрели их именно тёмные эльфы, но накладывать-то может и человек, и эльф, и кто угодно. Ограничение только одно — владение Тьмой, ну и иногда — магия Крови. У вас есть и то, и другое.

— Магистр, — я сглотнула, — надеюсь, мне не надо будет накладывать проклятье?

— Вас это смущает? — Дарх чуть сузил глаза. — Почему?

Я на секунду открыла рот, подбирая ответ.

— А вдруг снять не смогу?

— Не сможете вы — смогу я, — отрезал преподаватель. — Чтобы научиться снимать проклятья, сначала надо научиться их ставить.

— Но не все проклятья можно снять, — возразила я, и он вдруг посмотрел на меня с какой-то странной, почти бесконечной усталостью.

— Да. Не все. — Задумался, а потом добавил: — Но это не значит, что не нужно пытаться.

30

Первое занятие с магистром Дархом оказалось интересным и даже почти не страшным. Хотя иногда меня всё-таки грызла совесть.

Пока он просто продиктовал мне основные типы проклятий — они делились на снимаемые и неснимаемые, а потом внутри ещё бились на несколько подгрупп — и отпустил. На мой вопрос, не нужно ли мне взять в библиотеке что-нибудь почитать, иронично ухмыльнулся и ответил:

— Пока рановато. Такие книги у нас выдают только по личному разрешению, которое надо у ректора подписывать. Сейчас, Шайна, вам хватит меня и тетради с конспектами.

Учитывая обстоятельства, я в этом очень сомневалась, но посвящать в свои сомнения магистра была не намерена. Я ещё жить хочу.

А по дороге в нашу общажную комнату я вспоминала. Всё время до начала занятия с Дрейком я старалась этого не делать, да и во время тоже, а теперь вот нахлынуло…

Моя мама была странствующим магом. И до моих восьми лет мы постоянно кочевали из деревни в деревню, из города в город, нигде не задерживаясь надолго. И лишь когда мне исполнилось восемь, мама решилась осесть в одном тихом местечке.

Тот поселок назывался Тихоречное. Мне страшно нравилось это название. Там была речка и много деревьев, большой лес с грибами и ягодами. В то время я не была такой, как сейчас. Я играла с другими детьми, смеялась, любила плавать в реке в любое время года и дразнить мальчишек. Это были очень хорошие два года.

Мама работала там местным целителем-травником, да и не только. Она была очень сильным магом, поэтому часто просто делала то, что попросят, в том числе и артефакты. Но только самые обычные, за сложную работу не бралась. Теперь я часто задумывалась о том, почему, ведь она могла, я точно знаю, что могла…

Она учила меня магии. У нас дома была большая библиотека, и с каждой неделей она становилась всё больше и больше — мама покупала книги специально для меня, но и для себя тоже. Свои книги она ставила на самую верхнюю полку, чтобы я не могла достать.

Но однажды я добралась до той полки. И утянула вниз книгу, оказавшуюся справочником по проклятьям. В том числе там было описано, как накладывать простейшие проклятья.

И тогда мне пришла в голову идея…

Я всегда ненавидела своего отца. За то, что он не знал о моём существовании, за то, что бросил женщину, которая меня родила. И день за днём, рассматривая в книге описания, я думала о том, как было бы здорово отомстить.

И однажды я решилась.

Мама прибежала в библиотеку, когда я уже заканчивала свой ритуал. Вырвала книгу, дала пощечину — это был первый и последний раз, когда она меня ударила.

Схватила в охапку, обняла, заглянула в глаза.

— Шани, — голос был тихий, горький, — что же ты сделала?

— Отомстила, — ответила я гордо, но сникла, увидев, что мамины глаза полны слёз.

— Дурочка, — сказала она, — месть ничего не решает, только делает тебя хуже. Ты хотя бы вплела в формулу условие снятия?

— Да, конечно.