Хамелеон и бабочка - Татьяна Александровна Грачева

— Пытаюсь понять, что тебя погнало на мост. Не представляю, что может заставить расстаться с жизнью.

Мужчина встал, казалось он не испытывал дискомфорта из-за мокрой насквозь одежды, окружающую действительность он вообще не слишком замечал, явно пребывал частично в воспоминаниях, частично уже там за чертой. Словно и не понимал, что ему не дали умереть.

— Она была права. Любви нет, справедливости нет, ничего нет.

— Кто, она?

— Девушка.

— Какая ещё девушка?

Максим устало покачал головой. Надоело разгадывать ребус. Хотелось уйти с обдуваемого ветрами берега и переодеться. Он поднял мужчину и словно послушного ребёнка повёл вдоль реки к машине. Больше не спрашивал ни о чём, но это уже и не потребовалось.

Мужчина сам принялся бессвязно рассказывать о том, что привело его сюда. Ему явно хотелось поделиться, вылить боль, облечь её в слова. Свою роль сыграло и нервное перенапряжение и какое-то странное доверие к спасителю-грубияну, который и не пытался быть с ним деликатным и осторожным. Рассказ получился скомканным, местами прерывался сдерживаемыми слезами.

Из прерывистого бормотания Максим вычленил основное: дочку этого мужчины изнасиловали в парке. Он растил её в одиночку сам, без жены, оберегал и баловал, как принцессу. Два дня назад она возвращалась домой и стала жертвой насильника. Это был не первый случай в городе. Их обязали не афишировать предыдущие нападения и не раздували новость о маньяке. Не хотели паники в новостях и газетах. И получили в итоге новое нападение. Девушка, обученная отцом обороне, сопротивлялась. Видимо, это разозлило нападавшего, и он не ограничился изнасилованием. Вряд ли планировал убивать, но не рассчитал силу. Девушку нашли без сознания в жутком состоянии. Сегодня в больнице она умерла, успела прийти в себя на несколько минут и даже улыбнулась, а потом… всё.

Максим слушал рассеянно, не хотел погружаться в чужое горе. Кивал, поддерживал беседу, позволяя выговориться. Его удивило, что спасенный им мужчина выбрал такой способ уйти от боли. Вроде, как служитель закона, должен был бросить все силы, чтобы найти этого урода и засадить, а он решил поступить вот так. Малодушно, по мнению Максима. Заглушить скорбь, а не решить проблему. Не отомстить, хотя у него была эта возможность. Он бы мстил, скорее всего, наворотил дел, но точно не выбрал бы самоубийство, как выход. Какой же это выход, скорее вход. В пустоту.

— Так найди его. Спрыгнув с моста, кому ты сделал лучше? И не отомстил за дочку.

— Я не могу заниматься расследованием самостоятельно. Это тебе не американский сериал.

Максим расслышал в его голосе жёсткие нотки, значит, не все потеряно.

— Всё равно ты можешь гораздо больше, чем обычный человек, не связанный с полицией.

— Я ничего не могу.

— Странно, что тебя к психологу не отправили.

Мужчина мрачно хмыкнул.

— Отправили.

Максим промолчал, но подумал, что от психолога толку видимо не много. Слегка нахмурился, припомнив начало разговора.

— Какая девушка сказала, что справедливости нет?

— Просто девушка, я её встретил у реки. Может, она туда же шла, куда и я. Казалась злой и печальной.

Максим замер, почувствовав, что нащупал нечто важное. Возможно из-за этой незнакомки он и прождал на мосту двадцать минут. Кто-то всё-таки вмешался в его задание. Она задержала мужчину, ещё и мысль подкинула, что справедливости нет. Очень не вовремя подкинула.

— Опиши её.

— Обычная девушка, не знаю, не смотрел на неё. — Он действительно был настолько погружён в мысли, что не обратил на незнакомку внимания.

Максим не видел никого на берегу, видимо, эта таинственная особа свернула раньше. Если бы он не задержался на берегу, то и мужчину бы не спас. Просто ушёл бы с ощущением очередного проваленного задания.

— Я не психолог, конечно, но думаю, тебе будет гораздо легче, если ты всё-таки посадишь этого урода или хотя бы узнаешь кто это. Может это сосед ваш или одноклассник твоей дочери. По любому ты знаешь больше, чем другие. Думай, блин, действуй. Искупаться всегда успеешь.

— Это может быть кто угодно. Маньяки никогда не похожи на маньяков.

Максим колебался несколько секунд, обычно так не поступал, но в этот раз решил, что так нужно. Интуиция его никогда не подводила.

— Набери мой номер телефона и сбрось, — он продиктовал цифры, дождался звонка и продолжил: — Если нужно будет поговорить или опять потянет купаться, позвони.

— Зачем?

— Сохрани и всё. Может, выпить будет не с кем. Позвони, если что-то узнаешь.

Максим сохранил номер полицейского под именем «Прыгун». Доставив несостоявшегося самоубийцу к дому, вернулся в свою квартиру. Приняв горячий душ, заглянул в холодильник. Домовой вертелся мохнатой змеёй, Димон действовал основательнее: буквально сбивал с ног своим массивным телом, требовал ласки. Максим отмахнулся от них, бросил взгляд на полные миски.

— Не притворяйтесь, вижу, что не голодные.

Оглядев полки, он увидел на нижней меренговый рулет и резко отпрянул. В лоб пребольно ударила мысль. Зоя присутствовала там, где срывались его задания. Сначала она появилась в кафе и выпустила «туалетного узника», потом на перекрёстке, где произошла жуткая авария. И сейчас снова помешала девушка. А что если это снова Зоя? Может, она тоже такая, как он? И тоже получает открытки? Только её задания обратные. Она вмешивается и портит всё, что он делает. Его передёрнуло от неприятной догадки: посланница смерти какая-то.

Максим быстро переоделся, волосы ещё не просохли после душа и слегка завивались. Он кое-как пригладил их у зеркала и схватил с тумбы ключи. Уже у дверей оглянулся, посмотрел на грустные морды питомцев.

— Не скучайте, вернусь и выгуляю. Домовой, не вздумай драть подлокотник. Динка тебя прибьёт.

Он не знал адрес Зои, рассчитывал застать её в тренажёрном зале, она упоминала, что вечером у неё есть занятия, но в какие дни, не сказала. Максим забежал в знакомый цветочный магазин за «прикрытием», взял первый попавшийся недорогой букет. Попросил карточку и, быстро накарябав рецепт блинов, поставил витиеватую подпись. Если не вчитываться, его каракули сойдут за поздравление.

Но в зале его ждало разочарование, у Зои действительно сегодня были тренировки, но уже закончились. Мужчина за стойкой смотрел на него подозрительно и недружелюбно.

— Что вы хотели?

Максим шмякнул на стойку букет и скорчил смущённую мину. Тут же с него исчез налёт самоуверенности, он словно стал уже в плечах и глупее.

— Мне нужно передать Зое цветы. Это очень важно. Очень. Там какой-то юбилей, а я попал в пробку и не успел вовремя.

Олег нахмурился. О великом празднике у Зои он не слышал, подозревал, что это не день рождения, какая-то другая важная дата. Про Антона он знал, но лично с ним знаком не был.