Арабская вязь - Никита Филатов

Командир подводной лодки выслушал рапорт довольно спокойно:

– Ну, понятно. Сейчас посмотрим.

Молоденький мичман сразу же, не дожидаясь приказа, уступил ему место у перископа.

– Правильно. Патрульный катер ВМС Сальвадора, называется «Протектор».

– Будем погружаться, командир?

– Не надо. При таком волнении они нас хрен заметят. Да еще против солнца…

– А если с самолета? – спросил Алексей, пристроившийся в углу, за штурманским столиком.

– Запросто, – подтвердил его опасения командир.

В рубке воцарилась относительная тишина.

– Что-то зачастили, – снова нарушил молчание Алексей. – Не по нашу душу?

За то время, пока лодка находилась на перископной глубине, это был уже третий военный корабль, проходящий поблизости.

– Не думаю. Здесь всегда так.

– Кого-нибудь ищут?

– Контрабанду. Наркотики и всякая такая дрянь… Дистанция?

– Двадцать кабельтов, – доложил мичман и добавил, уже от себя: – Уходит.

– Ну и слава богу! А то болтаются тут всякие… – наверное, с точки зрения офицера-подводника, тема была исчерпана.

– А чьи это вообще территориальные воды?

Вместо ответа командир лодки ткнул пальцем в карту:

– Смотрите! Мы здесь, примерно… А вот это все называется залив Фонсека. В общем-то скорее даже не залив, а просто – большая бухта. Но побережье делят сразу три маленьких, очень гордых и очень независимых государства: Сальвадор, Гондурас и Республика Никарагуа. Отношения между ними прохладные, были даже вооруженные инциденты между пограничниками. В том числе на море. Так что данный квадрат считается спорным.

– Понимаю, – кивнул Алексей.

– Собственно, все, что командир российской субмарины рассказывал сейчас про военно-политическую обстановку в районе крохотного залива у побережья Центральной Америки, он уже давно знал и сам. Более того, Алексей мог бы кое-что прибавить к словам собеседника, но пока в этом не возникало необходимости.

Офицер ему сразу понравился. Он был ненамного старше Алексея, но, как оказалось, уже довольно давно носил погоны капитана второго ранга. Звали его Андрей Креусов, отчество не запомнилось, и о том, какое положение этот совсем невысокий, светловолосый крепыш занимает среди остальных членов экипажа, свидетельствовало только безграничное уважение, с которым относились к своему командиру остальные подводники.

Судя по тому, что успел заметить Алексей, внешним проявлениям субординации и даже некоторым требованиям устава корабельной службы на этой лодке Российского военно-морского флота придавалось не слишком большое значение. Все-таки маленький коллектив, замкнутое пространство, недели и даже месяцы вдали от родных берегов… Но при этом боевая подготовка экипажа, состоящего только из офицеров, мичманов и матросов-контрактников, нареканий не вызывала, а воинская дисциплина поддерживалась на должном уровне – без мелочных придирок и наказаний по пустякам.

Алексей видел Креусова в форме всего один раз – когда его, Тайсона и Ивана Ивановича принимали на борт. По такому случаю товарищ капитан второго ранга надел рубашку с погонами, черные брюки, ботинки и даже пилотку. Все остальное время и сам командир, и его подчиненные отдавали предпочтение более практичному стилю одежды: летние тельники без рукавов, застиранные до белизны хлопчатобумажные робы, шорты, больше похожие на трусы, а также тапочки на босу ногу.

Вот и в данный момент офицер и мичман, находящиеся в рубке, меньше всего напоминали классических морских волков: ни орденов, ни кортиков, ни золотых нашивок… И такое пренебрежение к традиционным атрибутам флотской славы не было вызвано какой-то особой жизненной позицией членов именно этого экипажа – оно объяснялось всего-навсего условиями жизни и быта моряков-подводников.

Точнее, отсутствием этих элементарных условий.

Дело в том, что лодка, на которую попал Алексей, проектировалась и строилась когда-то для выполнения весьма специфических нужд Главного разведывательного управления. В те времена о комфорте для членов экипажа и «прикомандированных» пловцов-диверсантов беспокоились в последнюю очередь – прежде следовало разместить оружие, снаряжение и аппаратуру. На боевых постах, в коридорах и в кубриках постоянно царила тропическая духота, было тесно и пахло тюремной баландой. Пресной воды едва хватало на личную гигиену и приготовление пищи. О том, чтобы постирать что-нибудь или принять душ до окончания похода, не следовало даже заикаться – подводники пользовались разовыми комплектами белья, так называемой «разухой».

Несмотря на приличный возраст и небольшое водоизмещение, по многим тактико-техническим данным лодка все еще не уступала зарубежным аналогам. Конечно, это не атомный крейсер стратегического назначения и даже не тактическая субмарина вроде тех, которые изредка демонстрируют на парадах в Санкт-Петербурге и Севастополе. Но все-таки это было нечто большее, чем простые транспортировщики для подводных «коммандос» из третьего батальона, которые Алексей видел во Французском иностранном легионе, на Корсике.

– Я спущусь вниз? Подожду в каюте.

– Давайте, – кивнул офицер. Присутствие постороннего в рубке ему не мешало, но, как говорится: меньше народа – больше кислорода… и в прямом, и в переносном смысле.

Переборки между отсеками были задраены, так что до своей каюты Алексей добрался не сразу. Молоденький мичман, деливший с ним койку, при появлении «сменщика» сразу открыл глаза и взглянул на часы:

– Что, уже пора?

– Нет, все в порядке. Отдыхай.

Сразу же после того, как на борту подводной лодки появились не предусмотренные штатным расписанием «пассажиры», возникла проблема с их размещением. Отдельное место нашлось только для Ивана Ивановича – из уважения к возрасту и званию, его поселили прямо на операционном столе, в корабельном медпункте. Тайсона забрал к себе командир водолазной группы, а вот Алексею пришлось поселиться в каюте младшего из членов экипажа. Так что спать им теперь приходилось по очереди, в соответствии с корабельным распорядком.

– Вернулись наши? – поинтересовался мичман, почесывая голое плечо с татуировкой из трех замысловато переплетенных букв «ТОФ», указывавшей на принадлежность носителя к славному Тихоокеанскому флоту.

– Ждем… Я на минуточку. – Алексей наклонился над рундуком, выискивая что-то в своих вещах: