Очаровательная злючка - Эбби Грей

— Тогда давай начнем с Роуз, — сказал он первое, что пришло в голову.

— О, Тед, разве она не самое восхитительное существо в мире? Для меня честь, что они дали ей имя Роуз, мое второе имя. — Тед улыбнулся ей. Кэсси сейчас сияла ярче, чем звезды.

— Это красивое имя, — согласился он.

— Это должно быть что-то неописуемое: знать, что твоя любовь произвела на свет кого-то вроде мисс Роуз, — добавила Кэсси.

— Иногда дети появляются на свет и без любви, — честно сказал Тед.

— Нет, — заспорила она. — Дети делаются и рождаются каждую минуту, но нужна любовь для того, чтобы появился кто-то вроде Роуз.

Они шли в тишине, вдыхая горячий ночной воздух и слушая серенады цикад. Под ногами была твердая черная земля, в колее, по которой Тед ездил несколько раз в день, росла трава. В конце концов, чтобы предотвратить столкновение, Тед пошел по одной колее, а Кэсси — по другой.

— Ну что ж, мы прошли по меньшей мере четверть мили, и ты еще не откусила мне голову. Может, это из-за жары, как ты думаешь? Может, мы ссоримся, только когда холодно? — сказал он.

— Может, ты и прав. — Она сама удивилась своему согласию. Ей так и хотелось наброситься на него, сказать, что она откусывает ему голову, только когда он невыносим. — Долго еще нам нужно быть ангелами? Как далеко еще до того, что ты хотел показать?

Он ухмыльнулся:

— Еще примерно полмили, пока не кончится дорога, и еще полмили по тропинке.

— Еще миля? Думаешь, у меня нимб не собьется? — спросила она. — Это тяжелая задача для рыжей. Может, я стану меньше спорить, если покрашу волосы.

— Не надо. Мне нравятся рыжие волосы.

— Осторожнее, мы почти спорим.

— Это спор?

— Нет, это разумная дискуссия. Разве ты не видишь разницы?

— Кэсси, — предупреждающе сказал он.

— Ты говорил про эту тропинку? — Кэсси вовремя сменила тему.

— Да, — кивнул он. — Она ведет прямо к сюрпризу. Я собирался показать, когда закончу, но не удержался. Я хочу поделиться этим с тобой сейчас.

Через некоторое время она уже могла различить что-то в конце тропы. Это было похоже на скелет дома, разваливающегося на части за долгие годы запустения. Пройдя еще сотню футов, она увидела, что это не старый дом, а новый, и стройка в самом начале.

— Мой сюрприз. Ты первая видишь его. — Тед выпустил ее руку и широким взмахом руки пригласил ее в дом. — Я нанял рабочих помочь поставить каркас. Тут больше возни, чем я думал. Наверное, я увлекся.

— Он прекрасен, — прошептала она, потрясенная размером двухэтажного дома, уютно расположившегося на поляне.

— Папа рассказывал, что раньше здесь был дом, но он сгорел много лет назад. Тогда деревья были маленькие, но так как никто не хотел здесь строить, лес снова вырос. Я люблю тишину, а ты? — Он снова взял ее за руку. — Зайдем, я покажу тебе дом. Как тебе нравится веранда? — Он указал на крыльцо, которое существовало пока только в его воображении. — В том конце я мог бы повесить качели и обнести все оградой. Вот парадный вход. Входи, Кэсси. — Тед провел ее в будущий дверной проем.

— О, как это мило. Выглядит как картинка из журнала «Лучшие дома и сады», — хихикнула она.

— Не смейся, — сказал он, притворившись серьезным. — Когда дом будет закончен, он вполне подойдет для этого журнала. — Тед с увлечением начал описывать не существующую пока обстановку: — Вот здесь будет камин, а у каждой стены — застекленные книжные шкафы от пола до потолка. — Он не сказал, что шкафы — специально для нее, ведь она так любила читать.

— Даже представить не могу, что у меня будет столько книг, — прошептала она.

— Это кухня. — Он провел ее сквозь еще один проем. — С полным набором современной бытовой техники. Как тебе?

— Ты идешь в ногу со временем, — рассмеялась она. — Какие ты выбрал цвета?

— Еще не решил. А ты как думаешь, какой цвет подойдет бревенчатой хижине в лесу?

— Голубой, — сказала она не раздумывая. — Голубой, как зимнее небо. Немного зеленого и, может, немного лилового. Дом на природе должен быть окрашен в натуральные тона. Это будет красиво. — Кэсси повернулась и в этот момент представила себе эту кухню, даже почувствовала запах печенья в духовке, почти услышала смех Роуз, которая качается на качелях и ждет печенья.

— О'кей. — Тед двинулся дальше. — Хочешь увидеть спальни?

— Тед Уэллмен! — воскликнула она. — Мы здесь в абсолютной глуши, и ты хочешь отвести меня в спальню…

— Не искушай меня, женщина, — рассмеялся он. — Так, главная спальня здесь. Эти отверстия в полу для труб. Здесь будут ванна, душ и туалетная комната. Остальные три спальни наверху, они выходят на балкон.

— Зачем такой большой дом старому холостяку, который даже не помнит, как разогреть ужин в микроволновке? — спросила она напрямую.

Внезапно его язык прилип к нёбу. Он чувствовал себя, как будто это первый день в школе и учитель спросил, как его зовут.

— Кэсси. — Наконец он откашлялся и заговорил. — Я всегда хотел построить этот дом. Но я никогда не думал, что буду жить в нем один. Я надеялся, что ты захочешь жить здесь со мной — когда-нибудь.

У нее на глаза навернулись слезы. Она вырвала свою руку и пошла обратно к переднему крыльцу.

Тед пошел за ней.

— Я прошу тебя стать моей женой — не только на бумаге. Я прошу тебя выйти за меня замуж. В глубине души я знаю, что люблю тебя, и я не хочу жить без тебя, — сказал он честно.

Но Кэсси, казалось, не хотела слушать.

— Это не настоящее, Тед.

— Я знаю, что я чувствую, Кэсси. Это настоящее.

— Тед, у меня не должно быть и тени сомнения в том, что ты любишь меня… не только сейчас… не только когда мы в постели. Я должна знать, что ты хочешь быть со мной всегда. — Эти слова шли из глубины души, и Кэсси было больно произносить их.

— Я могу обещать это. Я люблю тебя, и если ты любишь меня, то и дело с концом. — Тед обнял ее за плечи, но она отстранилась.

— Ты не знал ни одной женщины, кроме меня, — возразила она.

— О, Кэсси… что ты чувствуешь, когда я целую тебя? Когда мы занимаемся любовью? Кажется ли тебе, что в небе зажигаются огни? Кажется ли тебе, что ты таешь и ничего не можешь поделать с этим? Хочешь, чтобы поцелуй длился вечно и никогда, никогда не кончался? Хочешь ли растаять в моих объятиях и остаться там навсегда? — Он развернул ее к себе, приподнял ее нежный подбородок, так чтобы она видела только его теплые карие глаза, которые были еще теплее в свете луны, и поцеловал. Поцелуй длился несколько минут, и от него она растаяла, как желе.

— Тед, — пробормотала она. Ее благоразумие обратилось в желе тоже.

— Нет, — сказал он. — Я дико хочу тебя, хочу до боли, но не сегодня. Не здесь. Мы займемся любовью в этом доме тогда, когда ты скажешь мне, что будешь моей женой.