Желание - Елена Усачева

— Смотрители сюда уже приехали, и я не хочу, чтобы ты снова участвовала в их действе. Получается замкнутый круг, неужели не видишь? Раз за разом проходить через одно и то же — мастерская, Смотрители, разбитое окно… Они зациклили это событие, я тебе рассказывал.

Да, события последних двух месяцев повторялись с завидной регулярностью.

— Где вероятность, что, уехав, мы не попадем в новую закономерность?

Макс поднял на меня глаза. Мой вопрос его взбесил, если к вампиру применимо такое слово.

— Я не прячусь, не подглядываю из-за угла, не бормочу, не отвожу глаза, не поддаюсь, не подгоняю, не подкупаю. Все эти глаголы множат потери, с ними нельзя жить. Нельзя стоять рядом и ничего не делать. Auf halbem Wege stehenbleiben.[13]Нельзя любить вполсилы или прыгать вполпрыжка. Такого действия даже не существует. Ты ведь живая! Ты должна это чувствовать. От жизни надо брать, а не подбирать. В отношениях не бывает многоточий. Там только запятые, потому что даже смерть их не прерывает.

Я чувствовала себя на уроке русского языка, как будто передо мной ставят задачу внести запятую в простую фразу «казнить нельзя помиловать».

— Ты бежишь? — Я искала лазейку в его правильных словах.

— Я хочу уехать.

Мгновение его слова не доходили до моего сознания. Они были так просты, и вроде бы все было так понятно. И вдруг как вспыхнуло: «Я». Не «мы». Но и я сама только что сказала ему «ты», не «мы». И вдруг стало страшно от этой внезапно пробежавшей между нами границы.

— Это ничего не решит, — пробормотала я, пряча глаза в чашку. Кофе осталось на донышке, оно смешивалось с густым осадком, превращаясь в коричневую маслянистую массу. Зрелище было завораживающее. Хотелось смотреть и смотреть, как после взбалтывания коричневые крупинки оседают на белых стенках чашки.

— Маша, здесь нечего решать. Это бесполезно. Здесь надо оставить все так, как есть, и уезжать. Это единственный выход. Вспомни все тот же маскарад! Это тоже была попытка решить проблему, но стало только хуже. Остановись. Остановись пока не поздно!

Я смотрела на его невозможно красивое родное лицо, и мне хотелось с ним согласиться. Такой сильный, такой уверенный. Да, да, мы уедем, бросим город, родителей, бросим всех, пускай сами выкарабкиваются из той каши, что заварили. Но тут же во мне просыпалась и другая убежденность — незавершенные дела приводят к еще большим трагедиям. Разговор со Смотрителем должен состояться. И прийти на него я должна одна. Боец я, в конце концов, или не боец? Я справлюсь! Макс не должен не только рядом быть, но и знать об этой встрече, потому что не пустит, встанет за спиной. И тогда уже всё, нам останется только бежать всю оставшуюся жизнь.

— Маша, я не стану разбираться, кто и почему тебе помог, но я не собираюсь больше подвергать тебя испытанию.

— Мне помог Пашка.

— Я не буду стоять у тебя на пути, если что-то изменилось.

Колосов? Он хочет сказать, что в благодарность за свое спасение я предпочту Пашку? Да как он даже предположить мог такое?

— Макс, что ты говоришь!

— Я все понимаю. — Макс склонил голову, не желая смотреть на меня. — Мне ничего не стоит сделать так, чтобы ты была со мной. Наши уговаривают превратить тебя в вампира. Но я не стану их слушать, хотя порой мне бывает тяжело сдерживаться. Тебе ведь важно все то, что вокруг происходит, ты хочешь видеть, чувствовать, пропускать через себя. Но ты не можешь всегда на все реагировать. Я за тобой просто не успеваю.

— Давай мы не будем сейчас об этом говорить? Просто давай переживем эту ночь, а завтра ты сходишь по всем своим необходимым делам… И не будешь мне мешать разбираться с моими делами. — Мне было тяжело дышать. Машинально я выложила из блюдца сыр и опрокинула в него чашку с остатками кофе. Положила сверху ладонь. Синие рыбки, оказавшись кверху пузом, с удивлением задвигали плавниками.

— Мы должны об этом говорить, — с нажимом произнес Макс. — Иначе мы обречены друг другу врать.

Я медленно подняла чашку. Такого рисунка даже я увидеть не ожидала. Коричневая жижа ползла по стенке, образовав на блюдце темный круг. По центру его крест-накрест пересекали две линии, нижняя четверть образовывала нечто похожее на сердечко. Скрещенные шпаги, сердце… А в самой чашке была ровная чернота. Мое прошлое было черно, а будущее обещало вечный бой.

— Пашка больше меня не любит. Теперь он не станет нам мешать.

Зачем я это говорю? Надо молчать!

— Он вообще не должен был появиться. Что за двойная игра? Почему постоянно остаются недоговоренности?

Я отодвинула от себя и чашку и блюдце. Кровь снова бросилась к щекам. Лучше бы я болела, спокойно могла бы слушать Макса.

— А тебе не кажется, что ты много от меня хочешь?

— Я хочу уехать.

— Мы останемся. Пока по крайней мере.

— Мы уедем!

— Не надо мне приказывать! — Мне хотелось врезать по столу, разбить кулаки в кровь, наорать на него, но я сдержалась, и от этого вдруг резко заболела голова. Ярость новогодней хлопушкой взорвалась внутри меня, и я поняла: как никто не в силах удержать лавину, так и меня сейчас тоже никто не остановит.

— Хватит мной командовать! Я буду делать, что считаю нужным!

— Делай. Но в другом месте. — Голос Макса такой же спокойный, такой же размеренный. — И я тебе помогу. Однако в любом другом городе России. А лучше за границей. Ты была в Германии?

Нет, я не была в Германии и когда-нибудь с удовольствием туда поеду. Но это будет потом. После завтрашней встречи. Один на один, без Макса.

— Нам нельзя уезжать! — как заклинание твердила я. Ну, услышь же меня… Не спорь, просто поверь, что так надо…

— Маша, пока ты будешь сидеть тут, это никогда не закончится. Неужели тебе не надоело?

— Что «это»?

Я подумала, что Макс опять говорит о моих отношениях с Пашкой. Но он положил на стол зазвонивший мобильный. Даже не мобильный, а смартфон. Небольшая плоская коробочка. Я такие только по телевизору в рекламе видела.

— Что «это»? — повторила я свой же вопрос, хотя ответ уже знала, потому что на экране аппарата высвечивалось знакомое слово «Олег». Мне звонили. Новый телефон Макс принес вместо моего разбитого.

— Прекрати! — склонился надо мной Макс. — Я тебе даю слово: они нас не найдут.

— Не надо мне никаких слов! — Хотелось взять трубку и ответить. Мне необходимо было поговорить с Олегом. Но без Макса.

Мобильный успокоился.

— Маша, есть ситуации, когда ничего нельзя сделать. Смотрители будут испытывать тебя, пока не сломаешься. Человеческий предел найти легко.

— Не дави на меня! — Я сжала голову руками. Разговор стал невыносимым, я не могла больше терпеть.