Возлюбленная некроманта. Новый год по-ведьмински - Валентина Гордова

толстые косы до самых колен, ясный мудрый взор… пожалуй, только глаза и намекали на истинный возраст самой главной ведьмы.

— Есения, — с присущей бабушкам добротой позвала Августина и улыбнулась.

От её улыбки мне мгновенно стало легче, нашлись силы подойти ближе и почтительно поклониться Мстиславе.

— Есения, — рассматривая меня, повторила она, словно пробуя имя на вкус. — Девушка-весна.

Странная усмешка изогнула её розовые губы, синий взгляд скользнул по зелёному лесу и вернулся на моё лицо, тонкие чёрные брови насмешливо приподнялись и у меня с улыбкой поинтересовались:

— Наглядно, не правда ли?

Я не очень поняла, о чём она говорит, но её поведение и то, какой напряжённой казалась Августина, мне не понравилось совершенно.

— Время не ждёт, — не став дожидаться хоть какой-то реакции на свои слова, объявила главная среди ведьм.

И коснулась тонкого золотого браслета на запястье, чтобы с лёгкостью привычным жестом вытащить мгновенно увеличившуюся в размерах метлу. Древнюю, сильную, могущественную.

Моя ко мне подлетела сама, чувствуя себя крайне неуютно в таком обществе и стараясь вообще никак не привлекать к себе внимания.

Бросив последний взгляд на Верховную, наставниц, подруг и школу, я поднялась в небеса вслед за Главенствующей. Отсюда, с высоты птичьего полёта, пробудившийся лес выглядел громадным зелёным пятном на фоне бело-серой зимы, а ещё здесь, наверху, шёл снег, поэтому я была вынуждена натянуть капюшон мантии и направиться за Мстиславой в открытый ведьмой портал.

За миг до того, как грани сомкнулись за спиной, сквозь вой ветра мне вдруг почудилось отчаянное «Еся!».

Глава 4

На Лысой горе я никогда не бывала, не доросла ещё, но точно знала, что находилась она на юге Сиареля и была столь высокой, что из окон находящегося на самой вершине Чёрного замка были видны облака. Там было снежно, ветрено и очень холодно, особенно сейчас, зимой.

И летящая вслед за Главенствующей Мстиславой я ждала вымораживающего холода, бьющего по лицу снега и страшного воя ветра. Но громадная, похожая на грозовую чёрно-фиолетовую тучу воронка портала в последний раз полыхнула тьмой, и я зажмурилась от тёплого золотого солнца, ударившего по глазам.

Разноголосое пение птиц практически оглушило, но сразу была слышна странность: наши птички свистят, местные издавали мелодичные звуки, больше похожие на шипение. Но вот справа послышалось рычание, ему в три десятка голосов вторил свист, за ним какой-то звон… А в тёплом воздухе разливался аромат сладких ягод и влажной зелени, и вмиг стало практически жарко.

И я открыла глаза, чтобы в следующую секунду задохнуться от восторга и изумления.

Мы были не на Лысой горе — мы летели над багряно-золотыми лесами эльфов! Эльфы! Мы в Золотой долине! Мы…

Один внимательный взгляд Главенствующей, и я вспомнила о приличиях, взяла себя в руки и виновато опустила голову. Мстислава ничего не сказала, она просто быстро полетела вперёд. Мне не осталось ничего иного, кроме как лететь следом.

А высоко в голубых небесах ловили потоки ветра громадные четырёхкрылые грифоны, значительно ниже резвились стайками крылатые лисята, за которыми с верхушек деревьев пристально следили уже взрослые лисы.

На севере сверкали, как роса на солнце, стеклянные купола и острые башни Эрденелли — единственного эльфийского города на всю Золотую долину, но мы полетели не к нему, а значительно правее, чтобы всего через несколько минут пойти на снижение и опуститься на широкой золотисто-зелёной опушке.

Здесь были эльфы! Нет, я их и раньше видела, в Колдоград постоянно дипломаты прилетали, но те эльфы были худыми и стройными, здесь же явно все были военными. Тёмно-зелёные в основном расстёгнутые жилеты открывали вид на мускулистые руки и торсы, и плечи у этих мужчин были пошире, а ещё держались они увереннее и, кажется, двигались быстрее и ловчее.

А ещё здесь была русоволосая ведьма в тёмно-зелёном платье странного покроя и более лёгкой ткани, чем те, что обычно ведьмы носят. И вот она, словно почувствовав наше появление, вынырнула из одного из зелёных шатров и поспешила к нам с тревожным:

— Ружена ещё одного пробудила! Второго за неделю!

Главенствующая ничего не ответила, но вмиг с неё слетела маска вежливого высокомерия, и рядом со мной оказалась не самая главная среди ведьм, а просто женщина, взявшая на себя ответственность за молодых ведьмочек и жутко за них переживающая.

Через секунду русоволосая ведьма прыгнула на собственную неизвестно откуда появившуюся метлу, и они вместе с Мстиславой улетели вертикально вверх, оставив меня совершенно одну… среди эльфов.

Причём их тут штук двадцать было, и девушек — ни одной…

— Оп-па! — послышалось радостно-предвкушающее справа. — И что это у нас тут такое?

— Где твои манеры? — отвечал ему кто-то насмешливо, и слева вынырнул эльф, у которого золотые волосы в хвосте были в маленькие косички заплетены. Отвесив низкий грациозный поклон, он с издевательским почтением молвил: — Сияния тебе, красавица.

А у наставницы Ярины муж эльф, так что мы все точно знали, что у эльфийского народа в почёте ум и внутренние качества, но никак не внешние данные. И если тебя называют красавицей или желают красоты, значит, всерьёз тебя тут никто не воспринимает.

Немного обидно, но, с другой стороны, мы только встретились.

Я окинула с улыбкой ожидающего ответа эльфа внимательным взглядом, припомнила всё, что знала о местных воинах, улыбнулась в ответ и безукоризненно вежливо произнесла:

— Достатка тебе, молодец.

Эльф скривился, и на этом можно было считать меня необразованной и не знакомой с традициями эльфов, но я чуть повернула голову, посмотрела на остальных мужчин и громче и значительно почтительнее добавила:

— Славы и почёта вам, славные воины.

И взгляд насмешливый так осторожно оп обратно на того, с косичками. Потому что для воинов слава куда важнее богатства, по крайней мере, для эльфийских точно.

Реакцией на моё выступление стал одобрительный смех, смеющиеся взгляды на аж посеревшего и засопевшего от обиды эльфа, прозвучавшее с разных сторон «Молодца!», «Правильно, нечего девочек оскорблять» и в ответ ему «Другие-то так и не поняли», ну и ещё много чего.

И сразу нашлись те, кто вспомнили о приличиях, и мне помогли слезть с метлы, освободили от тёплой мантии, взяли тяжёлую по мнению мужчин сумку, предложили проводить в мой шатёр.

— Мой шатёр? — шагая за эльфом с распущенными медно-золотыми волосами, переспросила я, поправляя браслет, которым обернулась метла.

Глянув поверх плеча, мужчина весело подмигнул и загадочно ответил:

— Сейчас увидишь. Илетар.

— Есения, — представилась в ответ, поняв, что мне только что имя назвали.