Игра окончена - Кевин Андерсон

* * *

Утреннее небо казалось таким голубым и прозрачным, что, когда Верн глянул вверх, он подумал, что мог бы, вероятно, различить границы ТОЙ СТОРОНЫ.

Далеко к западу облака пыли кружились над полем последней битвы против Скартариса. Никто не смел приблизиться туда с тех пор, как гексагоны провалились в никуда. Все Игроземье было сильно повреждено из-за этого, поскольку появилась великая пустота с рваными краями, да и Правила исказились.

Никто не знал, что произошло там. Никто не смел подойти ближе.

Двадцать три мускулистых слака в облегчающих одеждах совместными усилиями протащили пушку Верна сквозь пролом в стене Тайра на мертвую землю в его окрестностях, где должны были проводиться испытания.

Пушка должна была быть испытана уже два дня назад, но Верн настоял на том, чтобы отполировать ее внешнюю сторону и сильно выступающие медные ручки – «поддерживающие стойки», как он называл их, впрочем, они служили только украшением. Чтобы на них хватило металла, Корукс расплавил одну из бронзовых тайрянских статуй.

Огромный цилиндр передвигался на колесах с металлическими ободами, высотой с самого Верна. Пушка была длинноствольная, черная и блестящая. Несколько вооруженных пемзой гоблинов дни и ночи следили, чтобы металл не портили окислы.

Колеса пушки оставляли глубокие желобки в выжженной почве, по мере того как отряд слаков катил ее прочь от города. Следы их собственных ног оставляли морщинистые вмятины на земле.

Верн ковылял за ними, сопровождаемый – нет, конвоируемый Коруксом и еще двумя слаками. Огромный мантикор шагал следом, делая неуклюжие, но достаточно энергичные шаги.

Серрийк собственноручно нес тяжелое пушечное ядро. Верн и Франкенштейн вдвоем едва ли сумели бы даже приподнять его. Он казался довольным, и это означало, что Верн сможет прожить еще немного. Скорпионий хвост мантикора стоял торчком, готовый ударить в любую минуту. Все монстры старались находиться от него на почтительном расстоянии: при случае удар мог быть нанесен без предупреждения.

Верн экспроприировал у армии монстров весь их огненный порошок, целую дюжину горшков, которые он предполагал использовать для того, чтобы запустить снаряд пушки. Вожак Корукс протестовал против такого неэкономного использования ценных боеприпасов, но Серрийк приказал отпустить столько порошка, сколько просил Верн. «Если оружие профессора сработает должным образом, – сказал он, – это будет гораздо важнее, чем самое большое количество горшков с зажигательной смесью».

Двадцать три слака, тащившие пушку, остановились и повернули ее назад, целясь на Тайр. С помощью сажи и копоти они заранее нарисовали обширную мишень на торце высокого здания. Стоя позади пушки, один из слаков опустил ствол так, чтобы он был нацелен прямо на слуховое окно.

Верн не сомневался в том, что ядро вдребезги разнесет любое здание, в которое попадет.

Корукс притащил фитиль и теперь наблюдал, как монстры засыпают порошок в казенную часть пушки и затем берут ядро из лап Серрийка. Верн тоже следил за ними. Он знал, что все сработает. Но на сей раз он не чувствовал той радости, которую обычно испытывал при первом запуске своего нового аппарата.

– Ну что же, посмотрим, профессор Верн, – сказал Серрийк, беря фитиль из лап Корукса.

Мантикор подошел к пушке и внимательно посмотрел на мишень, расчерченную на здании, затем щелочками своих глаз уставился на небо. Его морду перекосила не то улыбка, не то гримаса.

Своей свободной передней лапой Серрийк стал перенацеливать орудие. Мантикор менял угол прицела до тех пор, пока не направил ствол прямо в небо.

– Мы сможем уничтожить это здание в любой момент и без всякой пушки, – сказал он. – Покажем лучше ТЕМ, на что мы способны.

Мантикор дотронулся фитилем до запала пушки. Слаки, другие монстры и профессор Верн сделали шаг назад. Но Серрийк остался рядом с орудием.

Запал шипел около секунды, после чего в спокойном утреннем воздухе раздался сильный разрыв. Верн съежился, затем посмотрел вверх.

Как он и ожидал, вьющийся дым поднимался из жерла пушки. Но металлическое ядро взлетело высоко в небо, где и исчезло на фоне его прозрачной голубизны.

Верн крепко зажмурился, отказываясь даже смотреть, куда оно приземлится.

Интерлюдия: ТАМ

Игра продолжалась без видимых осложнений.

Дэвид, плотно поджав губы, наблюдал за приключениями персонажей. Тэйрон был увлечен так же сильно, как Мелани, но несколько иным образом.

Для него Игра была чем-то вроде наркотика; улыбка не сходила с его лица, а глаза с каждой минутой разгорались все ярче и ярче. Скотт совершенно расслабился. Сейчас все они играли вполне дружно, и это напоминало о тех временах, когда Игроземье представляло обычную забаву.

Но с тех пор многое изменилось. Дэвид не мог больше притворяться.

В перерыве между турами Скотт вышел в кухню и вскрыл еще один пакет с чипсами. С громким шуршанием он опрокинул его в вазу.

– Эй, люди, кто-нибудь хочет еще пить?

Дэвид пристально вглядывался в огонь, где танцевали жадные языки пламени. Он слышал треск поленьев, чувствуя, как тысячи маленьких острых иголочек вонзаются ему в позвоночник.

Он закрыл глаза, и перед его взором вставал не камин в гостиной, но дымный жар в огненных ямах темного амфитеатра. Он видел следы копоти на стенах, изуродованные фрески, фризы, высеченные в каменных колоннах.

Дэвид поморгал, желая избавиться от навязчивого видения, и почувствовал, как чьи-то огромные веки закрылись и раскрылись одновременно с его глазами. Что-то захрипело и загрохотало в его груди. Двигаясь, он почувствовал, как нечто не правдоподобно большое связало его мускулы словно стальным тросом. Он обернулся, ожидая увидеть за спиной когти величиной с карандаш, и крепко зажмурился.

– Убирайся. – Слова были уже готовы выскочить из его горла, но он крепко сжал губы, чтобы никто не мог услышать его. Он чувствовал, как чужеродные мысли роятся у него в голове, зондируя его сознание.

Это был Серрийк.

У Дэвида был хороший план, как уничтожить Игроземье, он знал, что еще надо разыграть, дабы довести дело до конца. Монстры должны были разрушить весь игровой мир или просто истребить персонажей Мелани. Каким образом – это Дэвида не слишком заботило. А то, что он внедрил в Игроземье на юго-востоке почти таким же способом, как Мелани – своего персонажа Наемника, погубит ее искателей. Всего этого должно хватить, чтобы остановить Игроземье.

Но его собственные персонажи не хотели больше быть марионетками. Он наделил мантикора слишком большой властью и слишком острым умом, теперь тот выбирается за пределы Игры и проникает в мысли Дэвида. Он не знал, как долго это будет продолжаться. Дэвид подумал о том, не подвержены ли этому и другие Игроки.