Крылья - Майкл Крайтон

Кейси пригубила напиток, сумев не поморщиться. Зарядив кофеварку порошком, Амос с утра до вечера гнал сквозь него кипяток. Именно поэтому кофе приобретал столь специфический аромат.

— Очень вкусно, Амос, — ответила Кейси.

— Захочешь добавки — только попроси. Там, где я его взял, найдется еще. Так вот, испытания в течение удвоенного срока службы проводят почти все производители самолетов. Мы дотягиваем до четырехкратного срока. Именно поэтому у нас на заводе говорят, что все остальные делают конфетку, а «Нортон» — роскошный деликатес.

— И именно потому, — подхватила Кейси, — Мардер говорит, будто бы все остальные делают деньги, а мы сидим без гроша.

— Мардер. — Амос фыркнул. — У него одни деньги на уме. В былые времена начальство говорило нам: «Делайте самый лучший самолет, какой только сможете». Теперь говорят: «Делайте самый лучший… в пределах отпущенных средств». Улавливаешь разницу? — Он с шумом прихлебнул кофе. — Итак, Кейси, что привело тебя ко мне? Пятьсот сорок пятый?

Кейси кивнула.

— Ничем не могу тебе помочь, — сказал Амос.

— Почему?

— Самолет новый. Об усталости не может быть и речи.

— У нас возникли трудности с одной деталью. — Кейси протянула ему фиксатор в пластиковом пакете.

— Хм-мм… — Старик покрутил фиксатор в пальцах, поднес его к свету. — Это скорее всего… нет-нет, не подсказывай… это, по всей вероятности, фиксатор предкрылка, второго по счету от основания крыла.

— Совершенно верно.

— Еще бы. — Амос нахмурился. — Но деталь с дефектом.

— Знаю.

— Так в чем же вопрос?

— Доэрти полагает, что эта деталь могла стать причиной происшествия. Он прав?

— Ну… — Амос поднял глаза к потолку, размышляя. — Нет. Ставлю сотню долларов — эта деталь здесь ни при чем.

Кейси вздохнула. Она вернулась на исходные позиции. Единственная версия оказалась ложной.

— Разочарована? — спросил Амос.

— Честно говоря, да.

— Значит, ты плохо меня слушала, — продолжал старик. — Это очень ценная улика.

— Но ты сам сказал, что фиксатор не мог…

— Кейси, Кейси! — Амос покачал головой. — Пошевели мозгами.

Сидя в кабинете, пропахшем горелым кофе, Кейси пыталась заставить себя думать. Она пыталась понять, к чему клонит Амос, однако ничто не шло ей на ум. Она посмотрела на старика:

— Так и быть. Сдаюсь. Что я упустила?

— Были ли заменены остальные фиксаторы?

— Нет.

— Только этот?

— Да.

— Почему только этот, Кейси? — спросил Амос.

— Не знаю.

— Узнай.

— Зачем? Какой от этого прок?

Амос потряс в воздухе кулаками:

— Кейси! Вдумайся хорошенько. На Пятьсот сорок пятом что-то случилось с предкрылком. Иными словами, неисправно крыло.

— Верно.

— Ты обнаружила, что одну из деталей крыла заменили.

— Верно.

— Зачем?

— Понятия не имею…

— Что, если крыло было повреждено? Что с ним могло случиться, если пришлось заменить одну из его деталей? Были ли заменены другие? В каком состоянии крыло сейчас — исправно или требует ремонта?

— Мы осмотрели его и не заметили никаких неполадок.

Амос раздраженно затряс головой:

— Забудь о том, что можно увидеть глазом, Кейси. Изучи техническую документацию самолета и ремонтные ведомости. Выясни, откуда взялась эта деталь, и проследи историю всего крыла в целом. Иначе ты окажешься в тупике.

* * *

— Думаю, ты найдешь и другие поддельные детали. — Амос вздохнул и поднялся на ноги. — В последнее время на самолетах все чаще попадаются фальшивки. Этого и следовало ожидать. В наши дни люди все больше верят в магию и волшебство.

— О чем ты?

— Они верят, будто бы можно делать нечто из ничего. Сама знаешь: правительство вводит дерегуляцию авиаперевозок, цены на билеты снижаются, и все в восторге. Однако перевозчик вынужден сокращать издержки. В самолетах все хуже кормят — неприятно, но не беда. Все меньше становится прямых рейсов, все больше с пересадками. Неприятно, но не беда. Салоны ветшают, потому что нет денег на косметический ремонт, — неприятно, но не беда. Но перевозчику приходится еще сокращать расходы. Самолеты эксплуатируются все дольше, новые приобретаются все реже. Парк машин стареет. Но и это не беда — по крайней мере, пока. В будущем это нам аукнется. Но расходы нужно еще уменьшать. На чем еще можно сэкономить? На техническом обслуживании? На запчастях? Это не может продолжаться до бесконечности. Разумеется, конгресс помогает авиакомпаниям, урезая ассигнования ФАВП, ослабляя тем самым технический надзор. Компании-перевозчики сокращают расходы на обслуживание, потому что за ними никто не следит. А публике все равно — последние тридцать лет наши авиалинии считаются самыми безопасными в мире. Но дело в том, что прежде мы платили за это. Мы платили за новые надежные машины, оплачивали контроль за тем, что их поддерживают в хорошем состоянии. Но те времена прошли. Нынче все верят, будто бы можно получить нечто из ничего.

— Чем же все это кончится?

— Готов спорить на сто долларов, через десять лет государство вновь начнет контролировать гражданскую авиацию. Произойдет серия катастроф, и дерегуляцию придется отменить. Сторонники экономической свободы взвоют. Однако свободный рынок не способен обеспечить безопасность полетов. Это можно сделать только путем государственного регулирования. Хочешь иметь качественные продукты — приставь к фермерам инспекторов. Хочешь иметь чистую воду — учреди экологические комитеты. Хочешь, чтобы людей не обманывали на бирже, — организуй контроль за деятельностью акционерных обществ. Хочешь избежать воздушных катастроф — присматривай за авиаперевозчиками. И уж поверь мне, так оно и будет.

— Насчет Пятьсот сорок пятого…

Амос пожал плечами.

— За рубежом требования к безопасности перевозок еще менее строги. Там царит сущий кавардак. Загляни в ремонтные ведомости и будь предельно внимательна, изучи документы на каждую подозрительную деталь.

Кейси шагнула к двери.

— И, Кейси…

Она повернулась:

— Да?

— Надеюсь, ты понимаешь, какая сейчас обстановка. Чтобы проверить этот фиксатор, тебе придется поднять заводскую документацию на Пятьсот сорок пятый.

— Знаю.

— Документация находится в ангаре номер 64. На твоем месте я бы сейчас туда не совался. По крайней мере, в одиночку.

— Не преувеличивай, Амос, — сказала Кейси. — Я привыкла работать в цеху. Все будет хорошо.