Знатный повеса - Эдит Лэйтон

В какой-то момент он приподнялся и остался на весу, опершись на локти. Теперь они едва касались друг друга. Внезапно Эйвен закрыл глаза, уронил голову и, содрогаясь всем телом, судорожно вздохнул. Прошла долгая минута, но он не шевелился.

— Что с вами? — наконец спросила Бриджет, ошеломленная пережитым и так внезапно оборвавшимся наслаждением.

— Бриджет, дорогая моя! — Почти бездыханный, Эйвен опустился подле нее. — Вы думаете… то есть… я хочу знать, есть ли у вас желание… можете ли вы продолжить вместе со мной?

Лучше б он откусил себе язык! Никогда еще Бриджет не выглядела такой скованной.

Но Эйвен не мог не спросить ее об этом, хоть и сомневался, надо ли вести подобные разговоры с девственницами. Он уперся взмокшим лбом в подушку, содрогнулся несколько раз и снова сделал глубокий вдох. Не так просто было прерваться, и теперь Эйвен едва не умирал в результате этой вынужденной паузы, но и помыслить не мог о продолжении, потому что придавал слишком большое значение интимному общению мужчины и женщины.

— Может, я: не ясно выразился, Бриджет? — неуверенно спросил он. — Вам действительно нравится то, что я делаю?

— Да, конечно…

Ему даже захотелось оставить ее в покое, укротив на время свою плоть, которая так жаждала действия! Но Эйвен хорошо знал, чего хотел, и еще лучше, что от него требовалось, дабы эта сторона их жизни имела будущее.

— Если да, то вы должны учесть, что это процесс обоюдный. Не годится, когда только один делает что-то для другого. Бриджет, ваш поцелуй восхитителен. Вы позволяете мне делать с собой все, но сами даже не прикасаетесь ко мне. На то есть причина?

— О! Но я же обняла вас.

— И за это вам спасибо. Но я о другом.

Бриджет подняла к нему серьезное лицо. Наверное, в чьем-то представлении выглядело смехотворным вести беседу в такие минуты. Но Эйвена интересовало, что она думает по этому поводу.

— Вы хотите знать, почему я не веду себя так, как вы? Предполагается, что я должна делать то же самое?

— Не совсем. — Он проклинал себя за то, что устраивает дебаты, тогда как плоть трубит о своей потребности, а тело превратилось в струну, натянутую до предела. — Я просто хочу знать, почему вы вообще не дотрагиваетесь до меня.

Бриджет забавно наморщила лоб, задумавшись над его словами.

— Видите ли, я… Наверное, просто от недостатка смелости. Я не знала, захочется ли вам… И потом, Эйвен, мне казалось, между нами слишком большая дистанция. Вы такой… особенный. Утонченный, сдержанный, независимый, с чувством собственного достоинства. Да-да, это так, ваша светлость, виконт Синклер. Видимо, причина в этом. Как вам еще объяснить? Я и думать не смела…

— О, тогда посмейте, пожалуйста!

Бриджет робко положила ладонь ему на грудь и услышала, как он шумно втянул воздух.

— Да! О да, — прошептал Эйвен, когда Бриджет осторожно пробежала рукой вниз к его подтянутому животу, затем еще ниже.

Она пришла в изумление от твердых мышц и не сразу поняла, что нащупала ее рука — теплое, гладкое, похожее на стремительно расправившуюся пружину. Бриджет быстро убрала руку, пристыженная своей выходкой. Сколь бы интригующей ни казалась ей интимная близость, содеянное выходило за все мыслимые и немыслимые рамки. И без того она зашла слишком далеко. В голове до сих пор не укладывалось, как она могла лежать голой в объятиях мужчины и наслаждаться этим.

Она вдруг встревожилась и засомневалась: ей долго твердили, что муж может делать все, но ничего не говорили о том, что дозволено женщине.

— Бриджет, ведь вам нравятся мои ласки, — продолжал увещевать Эйвен. — Так что плохого в том, что вы подарите мне свои? Почему это должно вас беспокоить?

Его слова, казалось, немного вразумили ее. Если он этого хочет, то почему бы и нет? Ведь он ее муж. А если так, она тоже может позволить себе свободу действий. В конце концов, интимные отношения между супругами касаются только их. И ей самой так хочется этого!

Она набралась храбрости и снова принялась касаться его тела, сначала — урывками, но становясь раз от разу смелее. Так она истязала Эйвена до тех пор, пока его дыхание не сделалось частым и прерывистым.

Робкие, неопытные ласки казались ему изысканной новинкой. Он собирал по крупицам все силы, чтобы выстоять как можно дольше, но вскоре удовольствие сделалось для него невыносимой, хоть и сладкой пыткой.

Бриджет гладила его по спине и даже пробегала пальцами по его тугим, твердым ягодицам. «Невозможно вообразить! — в испуге думала она. — Всегда такой холодный и насмешливый!» Неожиданно Эйвен стал для нее откровением.

Когда она наконец решилась вторгнуться в запретную зону, из его горла вырвался сдавленный стон. Повинуясь его настоятельному шепоту, Бриджет осмелилась сначала задержать руку, а затем стала ласкать более уверенно, по мере того как ей отвечала удивительная мужская плоть. «Чудеса! — подумала она. — Так много, а всегда скрыто. Но только не теперь. Сейчас вряд ли и простыня спрячет. Такая гладкая и сильная, но в то же время такая чувствительная к моим легким прикосновениям, как и сам Эйвен».

Его тело сделалось горячим и слегка влажным. Бриджет никогда еще не чувствовала, чтобы в ней так нуждались. Сейчас Эйвен был охвачен огнем и снова навис над ней, легонько раздвигая ее ноги. Она сразу притихла.

— Не волнуйтесь, я буду осторожен. Я не обманываю. Больно бывает только в самом начале, но потом — никогда. За это я ручаюсь.

Больше Эйвен уже не мог говорить. Он страстно хотел ее и вдруг снова остановился, поражаясь своей нерешительности.

Что с ним случилось? Бриджет околдовала его, заставляя пренебречь многолетними привычками.

Эйвен понимал, что она не готова. Хотя, несомненно, ей доставляло удовольствие экспериментировать. Но этого было мало. Он знал, что так не добьется желаемого.

— Сейчас моя очередь, — прошептал он, прильнув губами к ее шее и кладя ладони ей на грудь.

— Но я так поняла, что этим нужно заниматься вдвоем.

— Все верно. Совершенно верно. Вы правильно поняли. Не надо останавливаться…

Эйвен был уже так распален, что не мог ни ждать, ни остановиться, даже если бы она попросила. Но Бриджет и не просила: она была готова принять его, покорная, разомлевшая, повергнутая в изумление его ласками. И вот наступил болезненно жгучий момент. Но боль быстро прошла и забылась, сменившись восхищением их близостью и радостью за Эйвена, которому эта близость, несомненно, доставляла наслаждение.

Однако ее насмешливый любовник в эти минуты испытывал нечто большее, чем наслаждение. Он вдруг стал сосредоточенным, серьезным и напористым, но все равно нежным. Бриджет ухватилась за него и не отпускала до последней секунды, пока Эйвен, содрогнувшись в экстазе, наконец не замер.