Наследие. Наследие 2 - Сергей Сергеевич Тармашев

– Именно так все и будет, – подтвердил отец. – А теперь слушай меня очень, и очень внимательно.

Борт вертолета, 300 километров от руин Новосибирска, 21 августа 2268 года, 13.53 по времени Сибирского Союза.

Вертолет шел в двух тысячах метров над землей, и Виолетта, устроившись в кресле у иллюминатора, разглядывала плывущий внизу пейзаж. В первую минуту после отрыва от поверхности аэродрома ей было настолько страшно, что она едва не выпрыгнула из вертолета обратно. Остановил ее только вид стремительно увеличивающейся пропасти под фюзеляжем, даже приближаться к краю которой оказалось еще страшнее. Виолетта забилась в кресло, туго пристегнувшись страховочными ремнями, и часа полтора сидела с закрытыми глазами, вздрагивая от ужаса при каждой встряске вертолета. Винтокрылую машину трясло нещадно и каждую секунду, двигатели рокотали оглушительно, словно готовые вот-вот взорваться, и мысли о том, что в случае аварии они рухнут с безумной высоты, вызывали животный ужас. Она бессчетное количество раз прокляла тот миг, когда согласилась занять должность полевого врача в этом диком рейде.

Но время шло, вертолет все не падал, тряска постепенно стала привычной, а рокот двигателя и вой винтов уже не казался ей оглушающим. Всепоглощающий страх стал понемногу отступать, уступая место восприятию окружающей действительности.

– …какая птичка! – сквозь шум полета орал кто-то впереди совершенно счастливым голосом. – Как идет! Словно плывет! Прямо сказка! Никогда не думал, что мне доведется лететь на такой волшебной машине!

Виолетта открыла глаза и увидела Ершова, стоящего в дверях пилотской кабины. Могучий инвазивный лейтенант смотрел вниз через стеклянное окно в полу под ногами у пилотов и время от времени вставлял короткие фразы в восторженный монолог одного из них.

– Ерш, ты не представляешь! – вещал немолодой пилот. – У этой вертушки девять тысяч налета! Девять! Она все равно что только что с завода! Это чудо! В ней ВСЁ работает, веришь?! Я клянусь! Все! Прямо мечта из детства ожила и появилась! Как вообще вы ее нашли?!

– Случайно, – хмыкнул Ершов, выходя в эфир. Он машинально выудил из штатного гнезда новенького скафандра разъем для подключения к внутренней радиосети и замер, растерянно оглядываясь. – Черт… – выдохнул он. – Никак не могу запомнить, что здесь нет внутренней связи. Опять достал штекер!

– Мы решили не портить такую красавицу. – Пилоту надоело орать, и он тоже вышел в эфир. – Резать обшивку, тянуть внутреннюю линию, вмешиваться в заводскую сеть – это же варварство! У меня рука не поднимется на такое зверство – курочить новую машину! Да таких никто не видел двести лет! Я вообще не понимаю, каким чудом она сохранилась в таком состоянии. Не иначе сама Шаро припрятала для нас эту птичку!

– Ее ангар закупорило обвалом, а пожар выжег весь воздух, – объяснил инвазивный. – Профессор из Археологического сказал, что там фактически образовался вакуум или что-то в этом роде, я в подробности не вдавался. Короче, не из-за чего вертушке было портиться. Ты вон дока благодари. Это она ангар нашла. И первая испытала вертолет на прочность. Своей головой.

– Док! – Пилот обернулся и вытянул шею, пытаясь рассмотреть Виолетту через дверь кабины. – Я вас люблю! Готов жениться не глядя! Мы назовем эту птичку в вашу честь! Как только вернемся, уломаем технарей за четверть суточного рациона и нарисуем ваше имя во весь борт!

– Спасибо… – Виолетта невольно улыбнулась под одобрительными взглядами улыбающихся штурмовиков, плотно заполнивших пассажирский отсек вертолета. – Мне очень лестно…

– Это вам спасибо, док! – Пилот вернулся к управлению. – Осчастливили летуна под старость лет! Подарили такое сокровище! Наша-то развалюха едва живет, того и гляди развалится прямо в воздухе! Я каждый раз захожу в кабину словно на эшафот! Когда над ГЭС патрулируем, еще куда ни шло, есть слабая надежда, что падать придется в воду, вдруг выживем! А над Военизированным Поясом идти – все равно что мимо деревни лигов шествовать! В любую секунду может произойти что угодно, и все только нехорошее! А тут – новая машина! НОВАЯ, Ерш! Я третью неделю живу в сказке!

– А лиги нас не достанут? – поинтересовался Ершов, кивая в стеклянный пол на проплывающие под ними руины какого-то города. – Если из пулемета бить, то дальность позволяет…

– Лиги? Нас? – хохотнул пилот. – Замучаются пыль глотать! В эту птичку надо еще попасть на такой скорости! Да я при первой же вспышке поднимусь на четыре тысячи метров! Могу даже на четыре с половиной! Они нас увидеть-то не смогут, не то что достать! Это же новый вертолет, а не какая-то прогнившая от древности развалюха!

Поток пилотского счастья лился непрерывно, и Виолетта поняла, что улыбается во весь рот и больше не чувствует страха. Она окинула взглядом внутреннее пространство вертолета. Штурмовики сидели плотными рядами, кто-то спал, кто-то тихо беседовал с соседом напрямую, соприкоснувшись гермошлемами. Сидящий в последнем ряду Малевич смотрел в иллюминатор и никак не демонстрировал своего главенства, наверное, поумнел, побывав у ГХК. Пара его телохранителей из отдела охраны высших должностных лиц резалась друг с другом в «морской бой» на куске целлулоидной бумаги. Позади, в грузовом отсеке, мерно подрагивали в такт вертолетным вибрациям плотно закрепленные контейнеры со снаряжением экспедиции.

Все это в совокупности успокоило Виолетту настолько, что она решилась посмотреть в иллюминатор. Прямо сказать, в первый миг вновь стало страшновато, но она взяла себя в руки и продолжила смотреть на плывущие внизу руины, отделяющие бесконечные глиняные пустоши от столь же бесконечных токсичных зарослей прогнившего леса. Вскоре она пришла к выводу, что летать – это восхитительно. Земля сверху казалась ненастоящей и совсем неопасной, и десятки километров уплывали вдаль за считаные секунды. Если вдуматься, это же фантастически невероятно: она летит! Такое дано только птицам, но она – человек, а человек силой своего разума смог подчинить себе законы физики и летать так, как птицам не суметь никогда! И как такая цивилизация столь могучих интеллектов допустила собственную гибель? Ее жалкие потомки ютятся в гигантских консервных банках, дрожа от ужаса перед смертельно опасной внешней средой, и обреченно ждут не то смерти от вырождения, не то вырождения ядовитой планеты, которое спасет их от смерти. Гениальные технологии давно утеряны, доставшиеся в наследство от предков механизмы износились и пришли в негодность, численность населения стремительно падает, а величайшей ценностью в мире является пищевая органика, ради которой жалкие остатки бывших хозяев планеты готовы рисковать жизнями в любых, даже самых бесперспективных предприятиях.

После их возвращения из Железногорска Дивногорский ЦСГР двое суток бурлил, словно кипящий чайник. Таких огромных потерь рейды не несли давно, с