Тихий район - Макар Дримчуков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тогда почему он не с вами?! – крикнул Богдан.
– Видишь ли, так заведено, что убиенных принято щадить. Если человека насильно лишают жизни, убийца словно отпускает все его грехи, забирая их на себя. С тем, кто его убил, возможно, я еще встречусь. Но куда интереснее знать, почему и как это произошло… Отец Владимир любил не только деньги, но и маленьких безобидных мальчиков. Похоть – вот то, из-за чего все люди забывают обо всем святом. Будь он простым рабочим – это закончилось бы для него тюрьмой. Но кто бы мог поверить, что священник может заниматься такими извращенными занятиями?.. Но однажды отец одного развращенного им мальчика все-таки придал значение рассказу своего сына, взял топор – и отомстил. Что удивительно, прихожане чуть не устроили самосуд над несчастным отцом. Никто не верил в его историю. Отец Владимир умел красиво врать, и продолжали верить даже после его смерти. Об ушедшем педофиле страдали еще не одну неделю. Удивительно. Люди считали его посланником самого Господа. Люди – удивительные существа. Они полагают, что для общения с Ним непременно требуется посредник. И этим посредником выступают деньги. Вы пытаетесь купить себе благополучие. И тому, кто его пообещает, вы готовы простить все…
– Отдайте Ваську! Я не знаю, зачем он вам нужен, но он же ребенок! – прервал россказни старика Богдан. – Я вас прошу.
– Ах, да… Васька, – продолжал старик. – Попав сюда, ваш отец Владимир сразу смекнул, что люди всегда остаются людьми. Поэтому продолжил вас обманывать, врать о том, о чем не имеет и малейшего представления. Пригрел Ваську. Но далеко не из лучших побуждений. Думаю, ты догадался…
– Пожалуйста, я вас умоляю, верните ребенка…
– Умоляете, вы всегда только и делаете, что что-то просите, умоляете. Уповая на то, что вас слышат только те самые светлые силы, и именно вам они помогут. Оглянись вокруг! – старик обвел взглядом полки с книгами. – На этих страницах описаны сотни судеб, и каждая из них о чем-то просит. Но только для себя. Никто не просит за других. Вы все физически замкнуты в теремах своих квартир, а духовно – сами по себе. Вы почему-то решили, что именно вы и есть венец творения и можете делать все, что взбредет вам в голову. Но это не так. Вы – лишь одна из сотен попыток. Попыток, которые не увенчались успехом. Но ты, я знаю, искренне веришь во что-то светлое и доброе. В тебе не умирает надежда. Хочешь помочь мальчику?
Старик подошел к низенькой двери и вывел мальчика из темной комнаты.
– Ты же хочешь, чтобы с ним было все хорошо? – обратился к Богдану старик. – Вижу, что да, и это твое самое искреннее желание. Ну, что ж. – Старик положил руку на голову мальчику. – Он снова вернется в мир живых, в свою любящую семью. К отцу и матери, продавшим душу алкоголю и наркотикам. Родителям, которые по пьяни убили его в приступе гнева. Еще не известно, что хуже…
Мальчик стал растворяться на глазах и исчез. А старик продолжал:
– Но, Богдан, за каждой просьбой должна последовать расплата. Таких, как ты, я не встречал давненько. Поэтому я помогу тебе разрушить твою веру в хорошее. – Старик снова подошел к той же дверце и вытащил оттуда Артема. Он крепко схватил его за плечи, так что Богдан услышал хруст ломающихся костей. Артем упал на колени.
– Я верну тебе не только твое время, но вдобавок – время этого парня, – обратился к Богдану старик. – Ты проживешь не один десяток лет, вернешься в церковь. Мимо тебя пройдут сотни людей. Ты услышишь миллионы просьб и будешь знать, что им уже никто не сможет помочь. Эти мольбы будут преследовать тебя всю твою долгую жизнь. Это будет для тебя самым страшным наказанием. Когда-то ты этого не вынесешь и попросишь вернуть все обратно, но условия будут уже совершенно другими.
Богдан увидел, как Артем превращается в высыхающую мумию. Его зрачки уменьшались до тех пор, пока совсем не исчезли. Богдан же ощутил то, чего не ощущал уже давно, – бьющееся сердце.
Тихомирск. 2х1х год. Улица Гоголя
Тимофей вышел на улицу. Он до сей поры не мог поверить в то, что увидел, и до конца сомневался, наяву ли это было или ему все привиделось. Он обернулся на церковь, постарался взять себя в руки, встряхнул головой и побежал вниз по улице, к набережной, пытаясь разобраться, где же находится тот двенадцатый дом.
Вокруг было темно. Лишь в некоторых окнах горел свет.
Лейтенант окинул взором здание бывшей библиотеки. В нем почти все окна были выбиты, а входные двери при порывах разгулявшегося ветра болтались из стороны в сторону.
Из темноты показался человек, в котором он узнал Женю.
– Ну, что? Нашел? – запыхавшись спросил сержант.
– Да-а… –замешкался Тимофей и, указав на церковь, добавил: – Я, это… Мне в церкви…
– С Богданом Алексеевичем говорил?
– С кем?
– Ты на церковь показывал. Со священником говорил? Его Богдан Алексеевич зовут.
– А, да. Сказали, что он в двенадцатый дом побежал.
– Серьезно? Богдан Алексеевич тебе что-то ответил? Да ты счастливчик, не иначе! Он вообще ни с кем не разговаривает.
– Раз такая удача, пойдем к двенадцатому, а то я никак не могу его найти.
– Да вон же он! –кивнул Женя. – Ты прав. Раз уж нас такой человек благословил, тогда пойдем.
Полицейские снова направились в темные дворы. Дом стоял прямо на перекрестье дорог, а его окна выходили прямиком на церковь и старую библиотеку.
Они предвкушали скорое задержание, а ведь при себе у них не было даже ни дубинки, ни электрошокера, ни, уж тем более, пистолета.
Тимофей решил разбавить напряженную обстановку вопросом, который отдавал неприкрытым сарказмом:
– Так, ты говоришь, у вас тут тихий район, да?
– Вообще-то да. Это, скорее, исключение, которое подтверждает правило. Да тут и людей-то почти нет, – ответил Женя.
– Ага. А ты не задумывался, что чем меньше людей, тем больший процент преступников приходится на них?
– С каких пор наркоманов прямо в таких из себя преступников записывают?