Последний штурм - Александр Тамоников

Ризоев скривился:

— Тебе не надо стрелять в Алимхана, Рустам, и наемника-убийцу нанимать не надо. Ты имеешь доступ в гараж Усамбиева?

— В принципе я могу туда пройти. Водитель Алимхана, Лема, мой хороший товарищ. Мы иногда играем с ним в нарды.

— И кто кого?

Вновь вопрос Ризоева поставил помощника в тупик:

— Не понял, босс!

— Я спрашиваю, кто у кого выигрывает?

— А!.. В основном Лема, но зато «домашних марсов» больше поставил ему я.

— На деньги играете?

— Да так, на мелочь.

— Значит, проникнуть в гараж Усамбиева ты можешь?

— Если надо, могу.

— Вот и хорошо.

Ризоев поднялся:

— Сегодня у нас одиннадцатое июня, суббота, так?

— Так, Висхан.

— Семнадцатого числа Алимхан вместе со всеми отправится на пятничную молитву. Поедет он, как всегда, в одной машине с министром пропаганды. На своем «Форде». Так вот, в четверг или среду тебе предстоит пройти в гараж Усамбиева и прикрепить к днищу его джипа пластиковую мину, включив маленький тумблер. Это все, что тебе нужно сделать! Мину возьмешь в моей ружейной комнате. Там есть одна итальянская штучка, активно применявшаяся в Афанистане. Ее миноискатель не берет! Поверхность легкой, но мощной мины, свободно вспарывающей броню боевой техники, покрыта клейкой массой, позволяющей намертво прикрепить ее к днищу безо всяких магнитов. Надо только снять предохранительную пленку. Справишься, Рустам?

— Ну, раз ты приказываешь и… обещаешь лучшую жизнь… я сделаю это!

Ризоев поднялся из кресла, подошел к помощнику, взял его за плечи:

— Я не просто обещаю тебе, я клянусь тебе в этом, дорогой Рустам! Сделаешь дело и узнаешь, что такое иметь на собственном счету полмиллиона долларов, жить в особняке покойного министра пропаганды. Ты многое узнаешь и почувствуешь, став близким мне человеком. Но хватит слов. Иди, Рустам. Зарабатывай себе лучшую жизнь. Как только заминируешь «Форд», сразу сообщишь мне об этом.

— Есть, босс.

— Иди, брат. И пусть Аллах будет с тобой, а не против тебя.

Отпустив помощника, Ризоев вызвал по спутниковому каналу Мулдашева. Несмотря на позднее время в Грозном, тот ответил быстро:

— Ассалам аллейкум, Висхан! Как дела?

— Неплохо. Усамбиев разгневан поведением Гулаева и требует, чтобы вы с Азимом разобрались с ним. Алимхан приказал убрать Нурпашу.

Мулдашев рассмеялся:

— Иной реакции мы и не ждали! А что у тебя?

— Следующая пятница станет переломным днем.

— Ты уверен в этом?

— Человек, Вахид, может быть уверен только в одном. В том, что рано ли, поздно ли покинет этот мир. Но до пятницы я должен сообщить Усамбиеву, что предпринято тобой с Хаджимурадовым в отношении Гулаева.

— Хорошо, Висхан. Ты получишь информацию, которая устроит и успокоит нашего дорогого Алимхана. Один вопрос: русские спецы по-прежнему пасут ваше «правительство»?

— Пасут, но пассивно.

— И когда Усамбиев покидает Беррат, они сопровождают его?

— Да, сопровождают.

— У тебя связи с полицией Эль-Саида налажены?

— Более или менее.

— Хорошо. Жди получения обещанной информации.

— Очень жду.

— Рад был тебя слышать, Висхан.

— Я тоже. Отбой.

Получив приказ Висхана Ризоева, Рустам прошел в отсек первого этажа, где размещалась его семья, жена с тремя дочерьми. Молодая чеченка носила под сердцем четвертого ребенка. На этот раз, как надеялся Рустам, – мальчика. Рустам спустился в погреб, где находился арсенал оружия и боеприпасов Висхана Ризоева. Отыскал в тайнике пластиковую мину дистанционного управления, надежно спрятал ее под своим халатом. Позже припрятал у себя в комнате. Хорошо, что он находился в приятельских отношениях с водителем Алимхана. То, что вместе с Усамбиевым погибнет и Лема Талаев, совершенно не беспокоило Рустама. У каждого на земле свой путь, и каждому суждено покинуть этот мир.

С раннего утра к кварталу Беррат, а точнее, к усадьбе Усамбиева начали съезжаться журналисты. В десять часов к ним вышел помощник Алимхана, Асад, и пригласил журналистов в дом. На пресс-конференции Усамбиев вновь гневно опроверг свою причастность к попытке покушения на российского министра обороны, обвинив организацию «Халифат», вернее, ее руководство в самоуправстве, подчеркнув, что тактика ведения борьбы методом выборочного террора неприемлема для правительства. И вообще он против террора, а за конструктивный диалог с российским руководством, которое, к сожалению, полностью игнорирует все инициативы «правительства» Ичкерии в изгнании, что, в свою очередь, вызывает ответную, весьма негативную реакцию некоторых полевых командиров. И как подтверждение этому – акция против Петрова.

Пресс-конференция длилась почти два часа.

В это время Рустам прошел в гараж Алимхана. Охрана Усамбиева знала о дружеских отношениях между ним и водителем босса, беспрепятственно пропустила Удагова в гараж. Не забыв, однако, проверить его портативным металлоискателем. Проверка не дала ничего, и Рустам встретился с Лемой. Уединились в комнате отдыха Талаева. Поговорили о своем. Рустам пожаловался на жену: мол, никак не может родить ему наследника. Лема успокоил товарища: все еще впереди. Договорились кинуть партию в нарды на среду, после чего разошлись. Сначала Рустам хотел оставить взрывчатку в гараже Усамбиева, но в последний момент передумал: а вдруг найдут? Тогда ясно будет, КТО принес ее. Нет, лучше дождаться среды, и во время игры или после нее найти возможность прицепить мину к днищу усамбиевского «Форда».

Среда, 15 июня 2005 года. Квартал Беррат города Эль-Саид, эмират Кунир Перед тем как отправиться в гараж Усамбиева, Удагов долго молился, выпрашивая у всевышнего удачи. Закрепив на поясе пластиковую мину, Рустам отправился в соседскую усадьбу. И на этот раз охрана без особых проблем пропустила его. Встретил Удагова сам Талаев:

— Что-то ты припоздал, Рустам! Обещал прийти в полдень, а сейчас уже полпервого. А мне после часа выезжать. Успеем ли бросить кости?

— Успеем, брат! Партию сыграем. Ставлю на «марс» 100 долларов.

Талаев удивился:

— С чего бы это, Рустам? Раньше тебя и на двадцать баксов развести трудно было, а сейчас целую сотку!

— Ничего, Лема, просто деньги нужны, вот и решил пойти ва-банк. К тому же чувствую, что сегодня я разнесу тебя в пух и прах.

Талаев усмехнулся:

— Ладно! Короче, ставишь «марс» – с меня сотка, «домашний» – две! Простой выигрыш – полтинник. Выиграю я – расчет тот же, в обратном порядке.