Герои - моя слабость - Сьюзен Элизабет Филлипс

– Оставь в покое мои продукты.

Он нашел остатки молотого кофе на нижней полке холодильника. Энни попыталась вырвать пакетик у него из рук, но Тео поднял его высоко над головой.

– Будь милой девочкой.

«Милой». Дрянное, никчемное слово. Вдобавок вовсе не из его лексикона. Легковесное слово, лишенное духовного достоинства. Чтобы быть «милым», необязательно быть отважным, идти на жертвы, обладать стойкостью и силой духа. Если бы от него требовалось только быть милым и ничего больше…

Он уронил руку и медленно потянул за пояс халата Энни. Полы разошлись, открыв треугольный вырез пижамной кофточки. Тео прижал ладонь к белому клинышку кожи, видневшемуся в вырезе. Глаза Энни изумленно округлились.

– Забудь о кофе. Сними это, я хочу взглянуть, насколько выросло то, что у тебя под пижамой.

«Милая фразочка, ничего не скажешь. Милее не бывает».

Но вместо того чтобы влепить ему пощечину, как он того заслуживал, Энни презрительно скривила губы.

– Ты просто сумасшедший. – Метнув на него свирепый взгляд, она стремительно вышла из кухни.

«Ты верно подметила, – подумал Тео. – Помни об этом, Энни».

Энни подошла к окну кухни и, держась чуть поодаль, у стены, осторожно посмотрела вниз. Кот охотно запрыгнул в «рейнджровер» Тео, затем они укатили. «Смотри в оба, Ганнибал. Не поворачивайся спиной к этому типу», – угрюмо подумала она.

В жесте Харпа, когда он развязал пояс на ее халате, не было ничего эротичного. Тео вел себя как последний мерзавец, но чего еще ожидать от этого скота – сказалась его подлая натура. Отвернувшись от окна, Энни вспомнила его расчетливый, изучающий взгляд. Развязывая халат, Тео наблюдал, какой будет ее реакция. Он пытался ее смутить, привести в замешательство. Однако его уловка не сработала. Харп – лживый негодяй, но опасен ли он? Чутье подсказывало ей: нет, не опасен, но надежный союзник – разум посылал тревожные сигналы, которых хватило бы с лихвой, чтобы остановить товарный поезд.

Энни направилась в спальню. Предполагалось, что так называемая аренда коттеджа вступит в действие с этого дня. Ей надлежало убраться из дома, пока Тео не вернулся. Она натянула одежду, за время пребывания на острове ставшую ее привычной униформой: джинсы, шерстяные носки, футболку с длинными рукавами и толстый свитер. Энни скучала по воздушным, скользящим тканям и живописным набивным рисункам своих богемных летних нарядов. По винтажным платьям в стиле пятидесятых – с облегающим корсажем и пышными юбками. Одно из ее любимых пестрело узором из спелых вишен, а другое украшал орнамент из игриво покачивающихся бокалов с мартини. В отличие от Марии, Энни любила яркую цветную одежду с причудливой отделкой и нарядными пуговицами. Но ей приходилось таскать изо дня в день привезенные из города джинсы и мерзкие свитера, унылые, как простиравшаяся вокруг снежная пустыня.

Она вернулась в гостиную, выглянула в окно, однако автомобиль Тео уже исчез. Наскоро одевшись, Энни схватила тетрадь с описью и начала обходить одну за другой комнаты коттеджа, проверяя, не пропало ли что-нибудь. Ей хотелось сделать это еще накануне, но она не собиралась рассказывать Тео ни о наследстве, ни о своих подозрениях, что разгром в домике, возможно, связан с оставленными Марией ценностями.

Все вещи, значившиеся в списке, оказались на месте, но неведомый предмет ее поисков мог быть прикреплен к задней стенке какого-нибудь ящика или спрятан в одном из шкафов, которые она не успела тщательно осмотреть. Нашел ли взломщик то, что не смогла отыскать она сама?

Ее всерьез тревожил Тео. Застегивая пальто, Энни заставила себя еще раз рассмотреть версию, что таинственный грабитель, проникший в дом, вовсе не охотился за наследством Марии, а был не кем иным, как… Тео. Возможно, он задумал ей отомстить за ее проделки в Харп-Хаусе. Энни решила, что выходка с часами сошла ей с рук, но что, если она ошиблась? Что, если Тео обо всем догадался и решил свести счеты? Стоит ли прислушаться к доводам рассудка или лучше положиться на чутье?

Разумеется, право решающего голоса следовало отдать разуму. Довериться Тео Харпу – все равно что убедить себя, будто ядовитая змея не укусит.

Энни обошла домик кругом. То же сделал и Тео перед тем, как уехать. Он якобы искал следы злоумышленников… а может, пытался замести собственные, скрыть улики. Он сказал, что из-за растаявшего снега и путаницы ее ночных следов не заметил ничего примечательного. Не слишком доверяя ему, Энни предпочла осмотреть все сама, но тоже не обнаружила ничего подозрительного. Она повернулась к океану. Начинался утренний отлив. Если Тео пробирался по берегу ночью, то и она сможет пройти там днем.

Мокрые зазубренные скалы тянулись вдоль берега, ограждая коттедж, словно крепостная стена. Ледяной ветер с океана приносил острый запах соли и водорослей. Будь погода теплее, Энни брела бы по самой кромке воды, но приходилось держаться поодаль, осторожно ступая по узкой дорожке, летом песчаной, а зимой обледенелой, покрытой плотным слежавшимся снегом.

Дорожка, прежде отчетливо выделявшаяся на берегу, с годами стала трудно различимой. Несколько раз Энни приходилось перелезать через валуны – ее излюбленное убежище в прошлом. Здесь она сидела с книжкой в руках, а потом проводила долгие часы, грезя наяву о героях из прочитанных романов. Одна лишь сила духа помогала отважным героиням укрощать мужчин голубых кровей, которые вдобавок к целой веренице благородных предков обладали диким, необузданным нравом и орлиным носом. Мужчин вроде Тео Харпа. Хотя нос у него был вовсе не орлиный. Энни вспомнила, какое жестокое разочарование ее постигло, когда она отыскала в словаре это романтичное слово и узнала, как на самом деле выглядит орлиный нос.

Две чайки в вышине боролись с ветром, пытавшимся сбросить их на льдистые скалы. Энни остановилась на мгновение, залюбовавшись дикой красотой океана. Волны бились о берег, пенные гребни убегали вдаль, сливаясь в сизую пелену, растворяясь в темном необъятном пространстве. Энни так долго жила в большом муравейнике города, что уже забыла ощущение совершенного одиночества во вселенной. Приятное, мечтательное чувство, когда на дворе лето, и неуютное, тревожное зимой.

Она продолжила путь. Ледяная корка начала потрескивать под ногами – Энни достигла берега возле Харп-Хауса. Она не бывала здесь с того дня, когда едва не погибла.

Воспоминания, которые она так долго от себя отгоняла, нахлынули снова.

За несколько недель до конца лета они с Риган нашли целый выводок щенят. Тяжело переживая враждебность Тео, Энни старалась его избегать. И в то утро, пока он наслаждался серфингом, она вместе с Риган и Джейси рассматривала щенков в конюшне. Беременная дворняжка, забредшая во двор Харп-Хауса, ощенилась ночью.

Появившиеся на свет всего несколько часов назад детеныши сгрудились вокруг матери. Шесть дрожащих комочков черно-белого меха еще со слепыми глазками и нежно-розовыми брюшками, вздымающимися и опадающими в такт дыханию. Их мать, короткошерстная дворняга, в которой смешалось столько кровей, что невозможно было угадать ее породу, появилась возле дома в начале лета. Вначале Тео объявил ее своей, но когда собака поранила лапу, потерял к ней интерес.