Твоя на 10 дней - Даяна Стил

Горячие ладони проехались по бедрам, сминая кожу. Нырнули под подол, накрыли ягодицы и резко сжали, легонько поглаживая кожу большими пальцами. Близко, опасно близко от… Я сглотнула и облизала губы. Ладони спустились вниз и снова заскользили вверх, медленно задирая юбку. Дыхание Алекса щекотно и безумно приятно касалось обнажающейся кожи, и она тут же покрывалась мурашками. От неясного предвкушения холодело в спине, живот сводило томительно-сладко.

Подол ворохом опустился на спину, сердце екнуло и помчалось вскачь и…

И ничего. Что он там делает? Неизвестность дразнила, рисуя картинки одна другой непристойнее. Возбуждение нарастало как снежный ком.

Не собирается же он… Нет-нет, этого просто не может быть, конечно не собирается…

Большие пальцы раздвинули припухшие складки лона, и горячий язык скользнул по расселине, словно пробуя ее глубину.

Чувства смешались в адский коктейль. Смятение, стыд, возбуждение. Низ живота свело томительным спазмом, я застонала, изогнувшись дугой. Он надавил пальцем на тугой пульсирующий бугорок, потеребил его, дергая и пощипывая, накрыл ладонями, погладил и…

Он целовал меня там… Там… Жадно, взасос, чувствительно прихватывая зубами нежную плоть, словно хотел заклеймить, съесть, проглотить, истерзать, словно никак не мог насытиться… Я уже не стонала, я скулила и всхлипывала. Я хотела, чтоб эта пытка закончилась. Я хотела, чтоб она не заканчивалась никогда… В голове помутилось, сердце грохотало в ушах. По телу разливалась лихорадочная слабость, трясло мелкой дрожью. Возбуждение стало почти непереносимым, болезненным, мышцы лона непроизвольно сокращались. А он целовал и целовал, доводя до хрипов, до крика, до полного исступления. В какой-то момент звякнула пряжка ремня, сильные руки как-то легко достали меня из ловушки кресел, и я почувствовала, как входит в мое лоно возбужденный горячий ствол, растягивая, наполняя его желанной теплотой. Я дернулась, нетерпеливо насадилась на него сразу, вся, до самого донышка. И задвигалась, интуитивно угадывая движения, находя нужный ритм. Алекс хрипло и тяжело дышал, мял мои груди, подбрасывая меня мощными толчками… Воздух превратился в жидкий тягучий жар, кружился вместе с машиной, вспыхивал яркими звездами и гас…

Два тела на заднем сидении, хриплые развратные вздохи и стоны, улетающие сквозь приоткрытое окно в ночное черное небо, удары плоти о плоть… Быстрее, быстрее…

Все случилось одновременно. Сладкие судороги, мой стон, его хриплый выдох и почти невыносимое блаженство, одно на двоих.

Подо мной размеренно дышало теплое крепкое тело, в нос лезли волосы с запахом… зелени и сыра? Или волосы отдельно от сыра? Я приоткрыла глаза и сглотнула.

Спальня Алекса. И его кровать, на которой я лежала. Вернее, лежал хозяин спальни. А я на нем. События ночи калейдоскопом замелькали перед глазами, выстраиваясь друг за другом.

Сначала был парк. Потом машина. После машины мы добрались до гостиной, которую минут за двадцать перевернули вверх тормашками. Потом мы захотели есть и пошли на кухню. До холодильника добрались не сразу. Нам понравился поварский стол. Ну, как понравился… В общем, мы случайно снесли с него пару каких-то кухонных девайсов. Блюдо с непонятной эксклюзивной едой мы достали, но уронили. И разбили. Алексу понравилось, как я убираюсь. Поэтому через некоторое время в остатках непонятной еды было все: кухня, холодильник и мы с Алексом. Пришлось оставить учиненный погром на усмотрение повара и горничной, а самим отмыться и заказать пиццу. Ее мы ели прямо в постели Алекса. Я никогда ничего не ела в постели, потому что это было неприлично. А оказалось ужасно вкусно. И весело. В общем, вели мы себя не как нормальные взрослые люди, а как два оставленных без присмотра подростка, которые дорвались до свободы. И друг до друга.

Два подростка…

Оказывается, я много упустила в своей жизни.

Да уж. Ночка была насыщенная. Но пришел новый день. И что теперь будет неизвестно. Я покосилась на часы и быстро слетела с кровати.

– Куда? – сонно пробормотал Алекс.

– Без пяти семь. Мне пора, – вздохнула я, разыскивая взглядом платье.

Оно обнаружилось на кресле. Под коробкой с остатками пиццы. При свете дня платье снова напоминало летучую мышь. На сей раз – грязную летучую мышь, которую изваляли во всем, на что хватило фантазии. Я быстро нырнула в эту хламиду и поковыляла к дверям.

– Завтрак в девять, – раздалось сзади.

Я обернулась. Алекс с интересом смотрел на мои ноги. И, кажется, был страшно доволен тем, что они никак не сдвигались вместе.

Добредя до своей комнаты, я постирала платье. Странно, но отошло абсолютно все. Даже пятна от травы. Развесив универсальную тряпочку на полотенцесушителе, я забралась в душ. Тугие струи секли кожу, смывая остатка сна. В голове начали появляться здравые мысли.

Эта ночь… Озорная, беззаботная, беспечная. Как осколок прошлого, залетевший случайно в сегодняшний день. Как привет от нас прежних, переданный старым дубом…

Но она прошла, и наступил новый день. А с ним вернулись проблемы. Не только прежние, но и новые. Как, например, мне теперь себя вести? По контракту? Или… Что для Алекса была эта ночь? Отступление от правил, легкое развлечение?

Может, просто на время накатила ностальгия по прошлому, и старый дуб пробудил то, что давно забыто? Какой Алекс настоящий? Тот или этот? А может, это вообще один человек?

Вопросы, вопросы, вопросы…

Нет. Я ни о чем не жалела. И мне не было совестно. Ни капли. Поскольку все, что случилось, было не по контракту. Каким-то невероятным зигзагом фортуны я получила своего Алекса. Прежнего Алекса, молодого, безбашенного, по которому дико скучала, когда он уехал. И продолжала скучать, что уж себе-то врать. Хоть на время, хоть на одну ночь, но получила. Возможно, дальше мне это аукнется. И пусть. Зато у меня останется сегодняшняя ночь. И никто не сможет ее отнять. Никогда. Ни за что. Как невозможно отнять воспоминания.

Я досушила феном платье, нацепила его на себя и, подумав, обмоталась поясом. Пусть будет пейзанский наряд. Чтоб без намеков на сегодняшнюю ночь. А насчет вопросов-вопросов… Видно будет. За завтраком что-нибудь да прояснится.

За завтраком не прояснилось ровным счетом ничего. Алекс молча пил чай, отхватывая крепкими зубами куски булочки с корицей, и поглядывал на меня. Словно чего-то ждал. Ну, или думал, как втиснуть в рамки контракта сегодняшнюю ночь. Я тоже молчала. И в этом молчании не было больше определенности. Той, что «Алекс – босс, Дженни – рабыня, и через несколько дней – в разные стороны». Недосказанность витала в воздухе, пряно и горько. Телефонная трель расколола тишину так резко и громко, что мы оба вздрогнули.

– Да? – нахмурился Алекс, поднимаясь из-за стола. – Нет, я не согласен, – он прикрыл трубку рукой и быстро сказал мне: – Обедай и ужинай одна. Уезжаю. Завтрак в девять.

Он слегка наклонился, опахнув меня свежим запахом чистой мужской кожи. Сердце дернулось, в животе сладко екнуло от предвкушения. Губы сами собой чуть приоткрылись. Почему-то показалось, что он сейчас поцелует меня… На прощание… Но Алекс всего лишь ухватил дурацкую булку с дурацкого блюда.