Золотые камни - Дана Канра

из комнаты, Делун успел увидеть братьев Коваль — высоких и крепких мужчин. Даже если Повелитель Смерти попробует отбиваться от них магией, он проиграет.

***

Старый Мехмет Анвар сразу понял, какая опасность нависла над его полуседой головой. Но сбежать вместе с семьей и Филлис из дворца было бы равносильно признанию вины. Как только император дал всем распоряжение разойтись восвояси, Мехмет воспользовался этим и отправился в сад. Следовало проветрить мысли и размять ноги.

Старшему сыну Ахмеду он поручил обеспечить безопасность Филлис. И был почти спокоен.

В тени густых каштанов, в окружении благоухания роз, он почти расслабился. Напрасно. Там его ждали братья Коваль — мужья старших сестер северного листара. Высокие и крепкие парни с мрачными лицами, они одним своим видом внушали страх.

— Здравствуйте, господин листар Юга, — вежливо сказал один из них.

Чеслав или Михал? Они то ли погодки, то ли близнецы, не разобрать.

А потом говоривший ударил Мехмета под ребра и дал пару пощечин.

Не успел растерявшийся листар ответить на такую дикую наглость, на успел схватиться за свой короткий меч, как Михал тихо произнес:

— Не хотите ли чего рассказать о своей приемной девочке? Слышал, ее к вам привезла бывшая служанка императрицы.

— Да, — с достоинством ответил Мехмет, уже позабыв про побои.

— Так какого же Падшего, — прошипел Михал, склонившись к его уху, — вы смеете скрывать измену императору?!

Мехмет Анвар был готов улизнуть, но его схватили за хитон и прижали к стене.

— Говорите! — Михал рычал от негодования. — Или я сейчас же отведу вас в тюрьму! А может не вас, а ваших жену и сыновей?

Мехмет вздохнул и рассказал все, о том, как укрывал ребенка Брентера и Ольмы, растя, как родную дочь. А Чеслав хмурился, запоминая каждое слово.

Отпустив южного листара, они пошли обратно во дворец.

Но насладиться тишиной и благодатью природы ему не позволили. Очень скоро в саду появились стражники, которым было велено привести обратно старика во дворец

***

Мехмет Анвар плакал; крупные слезы катились по его загорелым щекам, утопая в черной бороде. Стражники все еще держали его, а холодный взгляд императора колол больнее острейших игл. Шлеп! Сильная императорская длань огрела влажную щеку. Он не оправдал доверия Его Величества.

− Меня попросили об этом сами Мириты, − жалко выдавил из себя южанин.

− Мне нет дела, − холодно сказал Сет. — Отпустите его. Я предоставляю тебя твоей совести, потому что я милосерден и добр.

Стражники удалились. Мехмет растерянно поглядел им вслед, затем озадаченно посмотрел на императора. Все было не так просто, государь не собирался отпускать его.

— Я прошу вас только об одном… — начал он несмело, и замялся. — Не лишайте жизни маленькую Филлис. Она неопасна для вашей власти, и к тому же обручена с моим старшим сыном.

Темные брови Сета взметнулись вверх.

— Ты еще смеешь о чем-то просить? — изумился он.

— Я не смею, — поспешно поправился Мехмет. — Я уповаю на вашу милость.

Император Ариас вздохнул, знакомо свел темные брови, размышляя о дальнейшей судьбе незаконнорожденной девчонки. Как быть, если листар пошел на поводу у двух государственных преступников и горстки божков, призванных служить Падшему? Нужно ли здесь наказание или, может, следует помиловать Мехмета.

Разве что только его…

— Ступай прочь, — велел император, махнув царственной дланью и отведя от преступника свой взор. — Я не желаю тебя видеть. Забирай свое семейство, с девчонкой. Но до конца моих дней никто из вас не пересечет границ Эн-Мерида под страхом смерти.

Мехмет глубоко оценил эту добродетель Сета Первого, и низко ему поклонился в знак признания.

— Благодарю вас, Ваше императорское Величество.

— Убирайся.

***

Дорогой листар Брентер!

Я прошу вас о встрече!

Это не требует отложения, нас ждет важный разговор.

Умоляю, приходите вечером к городским термам.

С любовью. Ваша О.

Шершавая крепкая бумага нагрелась в дрожащих пальцах — так сильно молодой мужчина сжимал ее. Он не верил своим глазам, отказывался внимать осторожности, и его сердце неистово колотилось в груди, грозя то ли остановиться, то ли выскочить вовсе. Дыхание сбивалось, к щекам прилила кровь.

Все эти долгие годы, проведенные с нелюбимой женой и обожаемым сыном, пропали, рухнули, растворились в воздухе, как крепкая стена, построенная на гнилом фундаменте. Теперь он снова видел юную прелестницу Ольму.

У бедняжки императрицы родилось двое детей от постылого брака. Одного из них, императорского наследника она назвала в честь погибшей Флавии — своей служанки. И кто бы мог подумать, что прошлое вернется так внезапно? Точно не он.

Ноги сами понесли его от городской казармы, где он жил, потому что столичный особняк Эртонов опустел, в сторону термов. Джонатан Эртон и его жена Акана давно перебрались в родовое поместье, после смерти предыдущего листара, и некому было его приютить. Так даже лучше. В одиночестве Брентер чувствовал себя живым.

Возле термов его действительно ждали. Но совсем не Ольма.

В прохладной темноте затаились две рослые фигуры, и даже не стоило пытаться разглядеть их лица, чтобы узнать. Михал и Чеслав Коваль, сильные и крепкие северяне, о мощи которых в столице ходили легенды.

И когда они разом шагнули к нему, отступать назад или бежать времени не осталось.

— Прости, Брентер Райтон, — тихо и четко сказал Михал, прежде чем ударить его в живот и скрутить руки за спиной.

Тонкая и прочная веревка с силой впилась в запястья. Чеслав безмолвно забрал оружие пленника и надел ему на голову мешок.

Долгое время его торопливо вели по улицам, подталкивая в спину, и Брентер даже не пытался запоминать все повороты и прочие приметы. Какая разница, если его тащат к верной смерти? Перешагнуть через высокий порог, свернуть направо, остановиться и подождать, пока со скрипом откроются двери — его предупреждали о таких необходимостях.

Наконец его привели в прохладное в сравнении с летней уличной духотой помещение, и уже там освободили от пут. Сняли мешок, толкнули в спину, указывая идти дальше, и он снова не воспротивился. Что толку в этом? Не сейчас, так потом. Брентер шагал навстречу своей судьбе и не оглядывался.

— Я слышал, что ваши дети помогают северным разбойникам, — сказал он вполголоса. — Будете ли вы вести их так же?

***

Не все спали темной летней ночью в столице Ветамии и за ее пределами.

Сонную Ольму вытащили из постели в полночь благородные женщины, посланные императором, кинули к ее ногам красный хитон. Такой носили преступники, подлежащие суду, но еще не осужденные. Приглаживая растрепанные волосы, женщина с ужасом смотрела на этот знак