Специалист по нежити - Кирилл Григорьев

— А может, просто, отлично валяют дурака?

1

Утром на своем письменном столе Немченко обнаружил компакт-диск. «Все копии стерты», — гласил приклеенный к нему стикер. Вадим, не торопясь, включил компьютер и, с некоторыми сомнениями, вставил диск в лоток.

Потом, поиграв пальцами по столу, достал обратно. Повертел в руках. Две мысли и два желания боролись в нем. Страх и банальное любопытство. Что бы сказала Наталья? Что сказала бы моя любимая жена, будь она рядом?

Это жизнь моей дочери, наконец, решил Немченко. Кто я такой, чтобы судить?

Он набрал номер Димы.

— Что с фотографиями? — спросил Вадим.

— Рендерим пока, — непонятно ответил Стременников. — Думаю, еще час — полтора и будет результат.

— По базе, конечно, еще не проверяли?

— А что проверять-то?

— Плохо, — заметил Немченко. — Времени у нас совсем нет.

— Диск смотрел? — после паузы поинтересовался Стременников.

— Ты вот что, Дим. Запись теперь начинай только после моего звонка, договорились?

— А если…?

— Что «если»? Мне не хотелось бы обнаружить увлекательное видео с собственной дочерью на каком-нибудь порносайте.

— Копий не остается, Вадим, — уверенно сказал Дима.

— А для меня это не гарантия, — закончил разговор Немченко. — Только по моему звонку, понял?

— Хорошо, — согласился Стременников и отключился.

Вадим поднялся и прошелся по кабинету. Мыслями он все время возвращался к компакт-диску, лежащему на столе. Что ж ты, Маня, натворила такого, что даже многоопытного Стременникова повергла в шок?

Он решительно открыл ящик стола и смахнул туда диск.

Не сейчас, подумал Вадим. Главное — Голос.

Он остановился у окна.

Поздняя осень. Прекрасная пора. Как мы с Наташкой…

Как же мне тебя не хватает, Ната!

Это были несвоевременные, размягчающие мысли. Хватит, подумал Немченко.

Когда я получу твое фото, дорогой монах, тогда и посмотрим, на чьей стороне будем играть. На твоей или Петровского, которого уже три раза пытались убить и который каким-то образом обзавелся охраной из оборотней. Немченко представил себе пяток таких парней в деле и восхищенно поцокал языком. Эх, мне бы хоть парочку. Да, и Шептун… Заслужить такое мнение о себе человека, вообще ненавидящего все и вся — достижение выше всяких похвал. Так, кто же из них все-таки таракан, интересно? Может быть, Голос просто слишком высокого мнения о себе, любимом?

И, вообще, черт возьми, когда я узнаю, мертв Петровский или нет?

У него на столе зазвонил телефон.

— Слушаю.

— Вадим Дмитриевич, — это был встревоженный голос Сашка. — Все как вы и сказали. Адрюха Палтус пришел. С утра сидит в дежурке.

— Вот как, — удовлетворенно произнес Вадим. — И как он? Ноги в порядке?

— Ноги-то — да, шеф. Мне кажется, немного с головой у него не в порядке, — осторожно произнес Саня. — Бред какой-то несет.

— Давай его ко мне, — оживился Немченко. — Постой-ка, а он на машине приехал?

— Говорит, нет.

— Ладно, — помолчав, сказал Немченко. Загаженный кровью салон Андрюхиной «девятки» встал у него перед глазами. — Пусть поднимается. Разберемся.

2

Андрей выглядел плохо.

Осунувшееся серое лицо, бескровные губы, небритый подбородок.

И руки. Прежде всего, Вадим увидел его руки. Не ухоженные, спокойные, уверенные в себе, как обычно, а нервные, дергающиеся, с обломанными грязными ногтями. В земле он ковырялся что ли, подумал с неприязнью Немченко. Никак не мог Палтус успокоить свои руки, будто бы вели они свою, отдельную от остального тела жизнь.

— Откуда ты? — посмотрел на него Вадим. — Где был?

— Не знаю, — непривычно ответил Андрей. Он всегда знал, где был и что делал.

— Как это — не знаешь? Не помнишь ничего?

— Кое-что помню, — потер племянник лоб. — Я поехал с Ханиными.

Для Вадима это было новостью.

— Зачем? — удивился он.

— У них заболел водитель. Антон Ханин позвонил мне рано утром и попросил помочь.

— Вот как, — произнес Немченко. — И ты, конечно, согласился?

— Да, — кивнул Андрей.

— Почему ты не посоветовался со мной? — начиная свирепеть, спросил Вадим. — Ты понимаешь, что ты мог и себя и нас подставить?!

— Это выяснилось за два часа до начала операции, — ответил Палтус. Руки его вновь принялись блуждать по столу. — Надо было решать быстро.

— И ты решил, — констатировал Немченко. Его лицо налилось кровью. — Так, дальше.

— Я все изложил в рапорте, — сказал устало Андрей. — Все, что помню.

— А что не помнишь? Тебя не было почти сутки! — рявкнул Немченко. — А теперь ты приходишь ко мне и заявляешь, что ничего не помнишь?! Ты что, Андрей?! Ты мой племянник или нет?! Не можешь вспомнить, значит, должен! Ты мужик или нет? Где твоя машина? Ты ее видел?

— Нет, — покачал головой Палтус.

— Зато я ее видел! Бывал когда-нибудь на бойне?

— Нет.

— Тогда можешь съездить к станции. Твоя машина стоит на стоянке. Вся залитая кровью. Кто ее туда пригнал?

— Не знаю.

— Толку от тебя…, — разочарованно произнес Вадим. — Езжай домой, выспись. Приведи себя в порядок. Завтра ты возвращаешься к Машке.

Андрей вскинул на него красные глаза.

— К Маше? — повторил он. — Почему?

— Она совсем отбилась от рук, — буркнул Немченко. — Кокаином баловаться начала.

— Мне же к ней нельзя, — тихо сказал Андрей.

— С завтрашнего дня — можно, — отрезал Вадим. — Ты свободен.

Андрей неловко поднялся.

— Спасибо, Вадим Дмитриевич, — поблагодарил он.

— Постой-ка, — вспомнил Немченко. Открыл верхний ящик стола. Перстень закатился в угол, под бумаги.

— По-моему, это твое? — достал печатку Вадим.

И тут Андрей Палтус его огорошил.

— Нет, Вадим Дмитриевич, — ответил он. — Вы путаете что-то. Я никогда не носил перстней.

— Да? — Немченко ощупал его внимательным взглядом. — Ну, тогда извини.

И легендарный перстень Палтуса полетел обратно в стол.

3

Обдумать странное поведение Палтуса Немченко не успел.

Сразу после его ухода, в кабинет заглянула секретарша с кипой листов.