Империя Тигвердов. Пламя мести - Тереза Тур

А потом все закружилось. И стало неважно.

— Что ж такое… — вдруг сказал Ричард, когда мы уже просто лежали, обнявшись. — Я ведь пришел, чтобы пригласить тебя на свидание.

Я хихикнула:

— Как-то со свиданиями у нас получается плохо. Все остальное, — я с плотоядным восторгом посмотрела на обнаженное тело милорда, — хорошо. А вот со свиданиями…

— Поездку за книгами можно считать первым свиданием? — лукаво взглянул на меня Ричард.

— Нет. Потому что это было второй раз.

— А первый? — удивился он.

— Первое свидание у нас было, когда мы дуэль наблюдали. Ты еще меня потом в статую превратил и в лесу бросил.

— Ника! — обиженно воскликнул он. — Ну что ты такое говоришь! Я тебя не бросал! Я детей пошел на гауптвахту оформлять!!!

Вспомнили. Смеялись оба.

— Все-таки со свиданиями у нас проблемы, — подвел итог Ричард.

— Именно, — согласилась я, пытаясь закрыть глаза.

— Нет-нет-нет, — увидел милорд мой маневр. — Не спать! Миледи Вероника, могу я пригласить вас на свидание?

— И вот что тебе сегодня-то… — сладко зевнула я. — Ладно, пойдем!

— Платье в твоей гардеробной. Там, куда мы отправляемся, одеваются по-другому.

— Тогда давай собираться.

И я понеслась в душ. Хорошо, что у имперцев есть специальные зачарованные расчески, позволяющие быстро высушить волосы, даже длинные. Так, а что у нас с платьем?

Платье было алое. С низким квадратным вырезом, расшитое по длинным полупрозрачным рукавам золотой нитью. Оно шло по фигуре, только книзу превращаясь в пышную волну за счет воланов. Спереди юбка была до колена, сзади — чуть длиннее. Ко всему этому великолепию прилагались золотистые туфельки на каблучках, похожие на те, в которых выступают танцевальные пары. И маленький, безумно красивый букетик неизвестных мне цветов золотого оттенка моих волос. Букетик крепился на браслет из алых нитей. Я надела его на запястье.

Внимательно посмотрела на себя в зеркало. Красота! Чуть тронула тушью ресницы — и побежала вниз. Радовать Ричарда.

Мужчина моей мечты был уже одет и собран. И сверху — только шелковая иссиня-черная рубашка. Никаких там сюртуков. Брюки, заправленные в высокие сапоги. У меня закапали слюни…

Ричард что-то сосредоточенно жевал.

Увидел меня и замер.

— Наверное, я перестарался с платьем, — задумчиво протянул он.

— У тебя в глазах пламя… В тон моему алому наряду, должно быть, — ответила я, пожирая его глазами. — Слушай, может, никуда не пойдем?

— Ника! Не искушай меня.

— Почему? — Я покрутилась перед ним. Потом уже медленно повернулась спиной, давая возможность полюбоваться вырезом…

— Невозможная женщина. Ужинать будешь? Я разогрел.

— Буду ужинать! — обиженно проворчала я. Какой сдержанный! Не кинулся. Безобразие.

— Флоризеля я отправил в поместье.

— Правильно. Нечего малыша тут одного оставлять. Еще испугается.

Мы поели и отправились.

…В неизвестном мне мире, под черным бархатным благодушным небом, был праздник. Когда мы оказались посреди улыбающихся, радостных людей, я на мгновение замерла. Мужчины все как на подбор — в черном. Женщины — как ослепительно-яркие разноцветные бабочки.

Я вдохнула запах праздника — запах чуть гудящего где-то неподалеку моря смешивался с нежным сладковатым ароматом каких-то цветов. Услышала музыку. Оркестр играл мотив, похожий на наше земное танго…

Посмотрела на любимого мужчину.

— Вероника! — Мне церемонно предложили руку.

— Ричард… — так же торжественно ответила я, подавая свою…

И мы окунулись в неизвестный праздник чужого мира. Танцевали, пили вино. Целовались на набережной. Снова танцевали. Я успокаивала Ричарда, который на почве ревности пытался устроить свару с молодыми людьми.

— Они чересчур пристально смотрят на твои колени!

Чуть позже мы опять пили вино в компании тех же молодых людей и присоединившихся к ним девушек. Кажется, я всех учила танцевать танго. И уже сама ревновала Ричарда, который был слишком хорош собой.

А утром, когда все разошлись и мы одни, встречая рассвет, целовались на набережной, к нам подошла местная полиция нравов. Очень вежливо, немного смущаясь, молодые люди в форме объяснили, что праздник закончился и вести так себя неприлично…

— День же все-таки, господа…

Голова кружилась, и было весело. Может быть, это от местного вина? Да нет, вряд ли… Потом я всем пыталась объяснить, что все хорошо, потому что милорд даже платье на мне не порвал, как обычно. А что я сижу на парапете и его руки обнимают мои ноги под подолом платья — так это потому, что целоваться таким образом удобнее…

— Рекомендую всем попробовать так целоваться со своими девушками! — доверительно сообщила я стражникам.

Они смеялись, но нас старательно прогоняли.

— Домой, господа! Вам пора домой!

Мы и ушли. Шагнув в разноцветное марево портала прямо на глазах у изумленных стражей порядка…

— Да как вы смеете! — раздался тихий, но очень выразительный возглас командующего Тигверда.

Я приоткрыла глаза и посмотрела на часы. М-да… С момента начала нашей репетиции прошло одиннадцать с половиной минут. Это если посчитать время, которое я затратила на представление Ричарда и Дениса присутствующим. Результат не вдохновлял.

Огляделась. Мама явно веселилась. Фредерику, похоже, тоже было смешно, но он сдерживался изо всех своих императорских сил. Наш бунтующий фотограф, Джулиана и привлеченные ею журналисты, которые теперь работали на меня, выглядели как-то пришибленно. Денис и Ричард гневались.

А я даже не услышала вопроса, на который последовала столь бурная реакция. Честно говоря, как только мое тело расслабилось в кресле, глаза закрылись сами собой.

Мы с Ричардом принеслись в поместье часа за полтора до начала нашего сверхважного сборища. Нетрезвые, хотя после получаса под холодным душем хмель выветрился, уставшие — а что? Всю ночь не спать… С гудящими ногами. Но абсолютно счастливые.

Вместо завтрака Ричард выдал мне какую-то мензурку. На вкус — гадость редкостная, но мне полегчало.

— Будешь кофе? — Он кивнул на накрытый стол.

— Лучше апельсиновый сок, если есть.

— Смеешься? Конечно, есть. Вот завтрака для меня может и не быть. Если Каталина гневается. А сок для тебя — это будет всегда!

— Ты преувеличиваешь. Но это безумно приятно.

Ричард взял мою руку, поднес к своим губам и поцеловал.