Операция «Призрак» - Михаил Смирнов

Погрузка стеллажей с серебром началась в 21 час. Чуть позже подъехали Булганин и Норейко, а также вскоре какой-то большой правительственный чиновник.

— Кто это? — тихо спросил Ермолай Истомина.

— Это главный куратор операции «Призрак», заместитель председателя Правительства страны, товарищ Двинский, — также тихо ответил майор. — Он докладывает лично Сталину о ходе операции.

Немного в стороне Ермолай увидел идущего как-то боком госбезопасника Неболтая.

Они с Истоминым в это время находились в вагоне, в который с помощью лебедки начали загружать первые стеллажи с металлом. Ермолай вместе с сотрудниками хранилища, согласно утвержденной схеме, размещали рядами стеллажи и крепили их к полу, а также между собой.

Переговариваясь между собой, большие начальники минут пять-семь посмотрели процесс погрузки металла в вагон и затем отправились в помещение хранилища…

В какой-то момент, когда Ермолай был один, рядом показался старший майор Неболтай. Он быстро спросил:

— У вас, Сергеев, нет полезной для меня информации?

— Нет, — ответил Ермолай.

— Жаль, — определенно со скрытой угрозой в голосе выдавил госбезопасник и буквально испарился.

Ермолай постарался побыстрее забыть этот инцидент…

* * *

Рязань…

Лиза Жохина, кажется, проснулась и с трудом открыла глаза. Она лежала на кровати в каком-то полутемном неприятно пахнущем помещении. Мгновенно она ощутила боль во всем организме, от головы до ног, во рту было что-то невообразимое.

«Где я? Что со мной?» — подумала раскалывающейся своей головой.

Взгляд упал на стоявший невдалеке диван и лежащую на нем полуголую худую женщину.

«Кто это? Где я?» — хотела крикнуть Лиза.

Но в итоге издала лишь нечленораздельный звук. Голова просто раскалывалась, жутко болел низ живота, ломило руки и ноги…

Медленно — медленно к Лизе стала возвращаться память, вернее, отдельные ее фрагменты: деревянный дом, старая подруга Вера Волгина, выпивка… провал. А… потом пришли двое неприятных мужчин, один без глаза, другой с костылем… выпивали… говорили… Как эти мужланы нагло пялились на нее. Тот, что с костылем, его называли Инвалидом, больно схватил за коленку, называл «выдергой». Неприятный и мерзкий тип… Ради красного словца она что-то сказала о золотом поезде, скоро проследующем через Рязань… Ее заставляли пить… Потом, потом… мужики повели ее на кровать, чуть не разорвали одежду и стали насиловать, грубо насиловать… она сопротивлялась, ее били… глумились… А Верка, Верка держала меня! Помогала этим грязным, вонючим мужланам…

Пахло какими-то отходами и мочой. У Лизы забурлило в животе, стошнило прямо на кровать…

Она с трудом приняла сидячее положение и обнаружила, что она совершенно нагая… На теле во многих местах были синяки, царапины и засосы. Хотелось кричать и выть! Но рот не раскрывался, кажется, был выбит зуб…

«Дура я, дура! — воскликнула. — Погуляла, называется, отпраздновала победу над жмотом Сапегой! — выругалась. — Попала в Веркин притон! Надо делать ноги».

С трудом выплюнула изо рта сгусток запекшейся крови и стала глазами искать свои вещи. Они были разбросаны по всей комнате: блузка оказалась порвана, юбка испачкана, лишь туфли не пострадали от гулянки.

«Надо немедленно убираться из этой вонючей клоаки!» — воскликнула и увидела свое отражение в стоявшем на комоде маленьком зеркале.

О!?! Ужас!? Один глаз заплыл в темном синяке, красный синяк на расплывшейся губе, лицо поцарапано и вообще все перекошено. Лизе хотелось выть и кричать! Тут она заметила, что исчезли ее серьги из ушей, и нет ее двух колец на пальцах руки. О боже!!! За что это мне?!!

«Надо срочно уходить из этого притона», — решила и стала искать свои вещи и чемодан.

Проклиная всех и вся, Лиза обошла весь дом, но ни своего чемодана, ни сумки не нашла.

«Там же все мое и Сапегино добро! — нервно воскликнула. — Деньги, ювелирка!» — и бросилась неистово избивать кулаками лежащую на диване Верку.

Но та лежала, словно труп, лишь изредка издавая какие-то мычания и звуки.

Тут Лиза вспомнила своей больной головой, что часть денег она прятала в левую туфлю. Сняв обувку с ноги, она нашла деньги.

«Хоть что-то осталось!» — радостно воскликнула.

И стала думать, как за все отомстить бывшей подруге, отомстить жестоко.

«Так обнести меня?! — искренне возмущалась. — Обворовали, избили, грязно изнасиловали!?».

Вскоре, найдя спички, Лиза подожгла грязную скатерть на кухонном столе и вышла из дома…

* * *

Работа по погрузке шла споро, вагон быстро наполнился стеллажами с серебром. Разгрузочная бригада вместе с Сергеевым и Истоминым перешла в другой вагон…

Через некоторое время Двинский, а также Булганин, Норейко и Кондратьев, что-то обсуждая, вышли из хранилища. Прошли к загружающемуся слитками вагону.

— Желаю вам, товарищи, успешного выполнения важного правительственного задания, — бросил в сторону Истомина и Сергеева Двинский, и в сопровождении начальника хранилища быстро направился к выходу.

За ними засеменили Булганин с Норейкой.

— Без начальства работа быстрее пойдет, — усмехнулся Истомин.

Сергеев не стал возражать…

Рабочие, задействованные на погрузке серебряных слитков, менялись через 3 часа.

Изрядно уставшие Сергеев и Истомин пошли перекусить через две смены. Затем они прошли в пассажирский вагон, зашли в свое, шириной около 3 метров, купе (или кубрик) и осмотрели его. Оно состояло из двух двухметровых в длину и расположенных в два этажа полок, а также небольшого стола, двух табуреток и лампы освещения под потолком. На каждой полке лежали матрас и подушка.

— Плохо, конечно, что в нашем купе нет окна, — бросил майор.

— Ничего, переживем, нам ехать-то всего ничего, — весело изрек Ермолай. — Моя полка наверху.

— Не возражаю, — ответил Истомин. — Предлагаю прямо сейчас немного отдохнуть, так сказать, опробовать наше ложе на пригодность.

— Добро, — запрыгнув наверх, бросил Ермолай…

* * *

Москва, чердак дома напротив хранилища № 1 Госбанка СССР…

Возле небольшого чердачного окна сидит на топчане мужчина в серой одежде и смотрит в бинокль на территорию хранилища. У него отменный обзор, он видит, кто входит и выходит в помещение хранилища, а также въезжает и выезжает на автотранспорте, видит весь внутренний двор…

Вот за дверью, ведущей на чердак, послышался шум и человеческие голоса. Мужчина в серой одежде насторожился, быстро убрал бинокль в карман пиджака и стремительно прошел к чердачной двери. Прислушиваясь, быстро из-за пазухи достал пистолет, снял с предохранителя.