Всего одна ночь - Мира Лин Келли

Нервно вздрогнув, она открыла было рот, чтобы ответить, но Джейк приложил палец к ее губам и покачал головой:

— Мне не нужно было начинать этот разговор. Мы оба не способны трезво мыслить. Давай лучше отдохнем и обсудим все завтра.

Он опустился на подушки, потянув ее за собой. Джейк поцеловал ее в лоб — и Кэйли сжалась в комочек. Да, ей было очень хорошо с ним, в его объятиях. Но она однажды уже пожертвовала своей карьерой, поставив на отношения, у которых не было будущего. Что бы Джейк ни сказал завтра, она не позволит себе сделать это снова.

Горели лампы, встроенные под перилами вокруг площадки на самом верхнем этаже. Огоньки танцевали на ветру. Весь «Метро Трек» собрался на корпоративную вечеринку, чтобы попрощаться с Кэйли. Был вечер пятницы, самолет в Лондон вылетал в субботу в восемь вечера.

Кэйли наблюдала за толпой в баре, смеющейся над очередной шуткой Джейка. Пепельная блондинка наклонилась к нему, коснулась грудью руки, как будто потеряв равновесие. Он безразлично помог ей выпрямиться и повернулся к Мэтту.

Женщины вешались на него. Постоянно. Кэйли знала, что Джейк замечает это — более того, ожидает такого поведения.

Он недолго пробудет один, когда она уедет. Скорее всего, уже на следующую ночь в его постели окажется другая. Если он этого захочет.

В груди саднило. Как он поведет себя? Одна мысль о том, что в его постели сразу же появится другая женщина, причиняла боль.

Какая глупость! Думать так — значит терять уверенность.

Что она делает?

Джейк отбросил челку со лба и поднял взгляд. Их глаза встретились. Даже сейчас, замерзшая, одинокая, Кэйли почувствовала, как в животе тлеет пламя желания. Ее спаситель. Высокий, роковой и очень, очень опасный.

Осталась всего одна ночь.

Боже, это больно… Кэйли отвела взгляд, пытаясь скрыть боль, но Джейк уже двинулся к ней. Через несколько секунд сильные руки прижали ее к теплому, мускулистому телу.

— Кэйли, посмотри на меня. — В его голосе приказные нотки причудливо смешались с мольбой.

Голубые глаза, полные противоречивых чувств, с волнением вгляделись в ее собственные, и она почувствовала, как по щеке потекла первая слезинка. Вот идиотка! Он не должен видеть этого.

— Не уезжай. Я же вижу, что тебе больно. Ты не обязана этого делать. Не уезжай.

Он ничего не понял. Может, даже не хотел понять. Она любит его, но ни за что не простит себе…

— Пожалуйста…

— Ты превратила работу в смысл своей жизни. Так не должно быть, работа — это не все. Ты можешь добиться успеха и здесь. Кэйли, если хочешь, я подарю тебе собственную фирму. Можешь заниматься бизнесом, каким пожелаешь. Можешь вообще не работать. Предпочесть фриланс. Или займись йогой и фитнесом.

Она моргнула, одновременно смутившись и удивившись:

— Хочешь обустроить меня как свою любовницу? Содержанку? А мне будет светить еще годовой доход и дом в черте города?

Но Джейку это заявление не показалось смешным. Он покачал головой и уставился на небо, выдавив:

— Есть другие возможности. Незачем бегать по всему земному шару только потому, что я не могу…

Она ждала, зная, что он этого не скажет.

«Любить тебя».

Нужно было привыкнуть к этому. Но почему-то каждый раз слышать нечто подобное становилось все труднее. Как будто каждую минуту Кэйли ожидала, что его глаза наконец откроются и он поймет, что любит ее.

— Не делай этого. — Высвободившись из объятий, она отвернулась.

— Что тогда, Кэйли? Ты работала с шести до десяти последнюю неделю. Завтра ты уезжаешь, а последние часы мы проводим с твоими сослуживцами, которых больше интересует выпивка, чем твой отъезд! Больше некуда откладывать. Мы должны поговорить.

Через час они вернулись домой. Кэйли смотрела на окно, по которому стекали дождевые капли. Почти все вещи были собраны. Джейк стоял позади нее, зловещий, как раскатистый гром в грозовом небе.

— Ты даже погостить больше не приедешь?

Кэйли повернулась к нему, требуя понимания:

— Все, о чем я попросила, — посмотреть, как мы оба будем себя чувствовать после того, как я уеду!

— Ты что, не понимаешь, как я себя чувствую?! Я же прошу тебя остаться!

Нет, нельзя… Голова кружилась, сердце болело… все, чего ей хотелось, — провести следующие двенадцать часов в его объятиях. Но Джейк упрямо вел бесплодные споры.

— Ты чувствуешь это сейчас, но стоит мне уехать…

— Так не уезжай! Не давай мне шанс забыть тебя, если ты уверена, что именно это произойдет!

— Точно! — разозлилась Кэйли. — Ты предлагаешь мне отказаться от всего, к чему я шла долгие годы, чтобы в следующий раз тебе на голову свалилась Пэм с очередной истерикой и ты вдруг вспомнил о своих чувствах к ней? Чтобы в следующий раз, когда тебе не понравится, как я на тебя смотрю, ты послал меня к черту? — Нужно было замолчать, но Кэйли не смогла. Слова сами вырвались на свободу. — Есть еще кое-что, чего я не могу забыть, как бы сильно мне этого ни хотелось, Джейк. Может, тебе и не удалось тогда отпустить меня… но ты этого хотел!

Оба замерли. Кэйли задержала дыхание. Эти слова словно повисли в воздухе, вызывая удушье и слезы на глазах.

Наконец, Джейк провел руками по ее плечам и нежно обхватил ладонями лицо:

— Кэйли…

— Я не могу с тобой ссориться… — «Неужели он не понимает?» — Не хочу, чтобы все закончилось вот так…

— Я знаю. Ты уезжаешь. — Его глаза потемнели, словно вобрав в себя грозовые тучи. За гневом скрывались боль и понимание. — Тогда подари мне эту ночь. Все закончится так, как должно.

— Маркус, так не пойдет, мне нужен прогноз, основанный на всех факторах. — Кэйли быстро повернулась к компьютеру, не дожидаясь, пока настырный тип отлипнет от ее стола и выйдет из кабинета. Он ей прохода не давал с самого первого рабочего дня в Лондоне. Начал забывать о работе, что не пошло на пользу проекту. Нужно с ним что-то делать…

Зазвонил телефон, и Кэйли потянулась к трубке:

— Калиста Макговерн.

— Это Аманда. Ну, чем порадуешь?

Кэйли закрыла глаза, щебеча о проектах, числах, обновлениях, пытаясь сосредоточиться на деле и не спрашивать ничего о докторе Джейке Тайлере.

Каждый звонок или электронное письмо Аманды выбивали у нее почву из-под ног. Она по уши закопалась в работе, неохотно уходя вечером домой — точнее, в очередную съемную квартиру. А там Кэйли по большей части сидела, тупо глядя в никуда и размышляя о том, что сделала.

Прошло уже две недели с тех пор, как она уехала из Чикаго. Две недели она не целовала его, не обнимала, не чувствовала его потрясающего терпкого запаха. Две недели назад в ее сердце поселилась боль, которая не стихала, не угасала.