Голос крови - Люси Пьерра-Пажо

– Если хочешь, вернемся к этому позже, – с участием сказал учитель. – Я понимаю, на тебя и так сегодня много свалилось.

Натанаэль чуть было не согласился. Больше всего на свете ему хотелось встать и броситься вон из кабинета. Хотя голос Альсида был мягким, а взгляд – открытым и честным, в глубине его глаз таилось безумие, и оно пугало не меньше, чем то, что он говорил.

Но Натанаэль остался сидеть в кресле.

– Продолжай, учитель! Я слушаю тебя! – ответил он.

– Ты смелый мальчик, достойный своего рода! Старинного и благородного! Что наделяет тебя привилегиями и накладывает на тебя определенные обязательства. Ты родился с предназначением, и у тебя есть дар, который поможет тебе его исполнить. Ты не такой, как все. И остальные ученики, которых ты увидел в классе, тоже другой породы. У них то же прошлое, что и у тебя, и все они, как и ты, наделены особой силой.

– Изабелла тоже?

– Да, конечно. С ней нам улыбнулась удача: мы знаем ее настоящую фамилию. Ее нашел в Испании один из наших союзников. Там скрывается вся ее семья.

Валентин прервался и протянул Натанаэлю носовой платок. Тот даже не заметил, что у него снова пошла кровь.

– С тобой это часто будет происходить, пока твой дар не обретет полную силу. А голова у тебя болит?

Не то слово. В глазах у Натанаэля сверкали искорки, учитель Валентин представлялся ему окутанным медно-красным облаком. Мальчик не смог вымолвить ни слова, просто кивнул. В глазах вновь заискрило. Учитель протянул ему маленькую коричневую таблетку.

– Прими, будет лучше.

Глубоко вздохнув, Натанаэль сунул таблетку в рот и запил остатками воды, не открывая глаз.

– Сейчас подействует, – ласково сказал Валентин. – Я здесь, чтобы помочь, указать путь, уготованный тебе судьбой. Нужно только довериться мне, всем нам, и, увидишь, всё будет хорошо.

По всей видимости, он был прав. Боль и вправду утихла. Чувствовалось только слабое постукивание в висках.

– Но почему… почему мне так больно?

– Твоя кровь сейчас проходит полную трансформацию. Помнишь ту ночь в лазарете?

– Кровь Валера, – прошептал Натанаэль, – она была какой-то странной.

– Это знак власти, которой он обладал. Бедный Валер! Он не перенес трансформации. Его дар проснулся слишком рано. И хотя я вводил ему кровь Изабеллы, это не помогло. Он умер. Мы прямо здесь делаем таблетки, которую я только что тебе дал. Они содержат трансформированную кровь, которая помогает вашему организму пережить этот период. Вот увидишь, теперь, когда ты среди нас, дела пойдут куда лучше.

– То есть, учитель, я не болен? – едва слышно спросил Натанаэль.

– Нет, мой мальчик. Власть крови – не болезнь. Это оружие. Ты будешь жить и исполнишь то, что тебе предначертано.

Натанаэль снова сглотнул.

– Я правильно понимаю, что мое предназначение – помогать Братству крови?

– А у тебя есть другие предложения?

«То есть всё именно так».

– А если я откажусь?

Не переставая улыбаться, учитель пристально посмотрел на Натанаэля. Когда через пару секунд Альсид Валентин заговорил, его голос был мягким, как шелковый шнурок, который затягивают на шее.

– От судьбы не уйдешь, друг мой. Тебе пришлось бы истечь кровью, чтобы освободиться от ее власти. Не советую этого делать.

Только через два часа Натанаэль смог покинуть химический клуб. Альсид написал записку, которая позволяла ему пропустить два следующих урока. Натанаэль сразу же пошел в спальню и вылез через окно на крышу. Арман показал ему место, с которого открывался прекрасный вид на площадь. Можно было сидеть и наблюдать за городом.

Небо в тот день было низким. Ожидалась гроза. Дождь вот-вот должен был пойти. Деревья неподалеку под напором ветра клонились к земле. Прямо над головой Натанаэля проплыл аэростат Стражи. Мальчик закатал рукава рубашки и пригляделся к венам. Они были синими с сиреневым оттенком. Теперь, после откровений Валентина, этот привычный узор казался Натанаэлю зловещими иероглифами.

– Мои родители – аристократы, – прошептал он.

Эти слова не имели никакого значения в Лариспеме в 1899 году.

– Достаточно одной моей капли крови, чтобы я мог заставить любого делать то, что мне хочется. Я даже могу убивать.

Теперь Натанаэль был в этом уверен. Час назад он задал Валентину мучивший его вопрос: был ли он виноват в смерти своего учителя математики? Альсид попросил мальчика напрячь память. Могла ли кровь Натанаэля оказаться на Девернуа? Хотя бы одна капля?

Натанаэль задумался. Он вспомнил, как учитель заставил его протянуть руки и со всей силы нанес по ним удары линейкой. От них еще остались следы. Тогда из ранки проступила кровь, учитель испачкал в ней палец. Он его еще вытер о мантию.

– То есть я его всё-таки убил?

– Да. Ты возжелал его смерти, и кровь ответила на твой призыв.

– Но… я этого не хотел! Я просто очень разозлился!

Учитель приблизился к Натанаэлю и взял его за руку. У Альсида был самый участливый вид, но мальчик уже знал, что могло скрываться за этой сочувствующей улыбкой.

– Ты всё правильно сделал! Твоя кровь дает тебе право отдавать приказания и вершить правосудие, таким же правом раньше обладали аристократы. Девернуа нравилось истязать учеников. Дня не проходило, чтобы он не избил до крови одного или двух. Я знаю, ты не хотел его убивать. Но, поверь, он этого заслуживал.

Сидя на крыше, Натанаэль размышлял о том, что сказал Альсид. Нет, он никогда не убедит себя, что всё сделал правильно. Никто не заслуживает смерти только потому, что этого возжелал какой-то подросток. И хотя Натанаэль повторял, что ничего не знал о последствиях своих желаний, его мучило чувство вины.

Над башней Верна сверкнула молния, раздался удар грома. На Лариспем разом обрушился ливень. Натанаэль сидел не двигаясь, сжав челюсти. Вода текла у него по щекам, но он не обращал внимания.

– Натанаэль! – воскликнул Жером, как только друг вернулся в спальню. – Может, прекратишь уже пропадать, не говоря ни…

Он прервался. Насквозь промокший Натанаэль был мертвенно бледен. С его одежды на пол стекала вода. Он разделся и залез под одеяло, пока за ним с удивлением наблюдали одноклассники.

– Что произошло? – прошептал Жером, подходя ближе.

Тот прикусил губу. Альсид рекомендовал ему никому ничего не рассказывать.

«Ты теперь не такой, как все. Начни привыкать к этому прямо сейчас. Даже если ты расскажешь о себе своим друзьям, они просто не поймут тебя. Тебе решать, как поступить, но будет лучше, если сохранишь всё в секрете».

– Натанаэль, я что-то беспокоюсь. Скажи хоть что-нибудь. Ты виделся с Изабеллой? Что было в клубе?