Софья. Другой Мир 3 - Нина Ахминеева

Тяжело дыша, она сжала добела кулачки. В душе юной дворянки взметнулась лютая ненависть к вдовцу и боль за подругу.

— Потемкин сегодня воздействовал на Лизу. Оттого у нее голова болит, — сухо сообщил Ярослав. — Думаю, и на заместителя директора. Слишком все гладко.

— Идеи есть? — деловито поинтересовался Василий.

— Хочу завтра не просто сопроводить Катерину и боярынь в администрацию, а зайти с ними в кабинет. Если Потемкин решит применить свою силу, остановлю, — уверенно сообщил воин.

— У тебя какой-то иммунитет? — поинтересовалась Катя.

— Можно и так сказать, — усмехнулся Ярослав. Вытащив из-под футболки древний артефакт, продемонстрировал на ладони. — Это артефакт-блокиратор. Никому передать не могу, но защитить другого — безусловно.

Внимательно разглядывая нежно-сиреневый камень, обточенный в форме когтя медведя, Василий задумчиво произнес:

— Твоя фамилия Вельды. Почему на нанайца не похож? Давно хотел спросить, — он добродушно улыбнулся, однако глаза остались серьезными.

— Нанайцы сожгли дом со всей моей родней. Потом они же меня усыновили и дали новую фамилию, — в тон ему отозвался воин. — О прежней фамилии, статусе и роде я предпочел забыть.

— Извини, — поднял ладони Фролов. Помолчав, признался: — После смерти боярыни я связался с помощником князя Разумовского. Савелий сейчас собирает информацию по Потемкину. Подозреваю, что у того есть покровители. Пока ничего существенного не нашли. Егор словно призрак.

— Комиссия утром, — тихо напомнила о насущной проблеме Катя. — Он непременно придет.

— Раньше времени-то не раскисай, — одернула Надежда. — Ярослав рядом, и нелюдь этот ничего не сможет сотворить, — сообщила тоном уверенного человека. — А потом уж будем действовать по обстоятельствам.

Согласно кивнув, Василий помолчал пару мгновений, а после сурово сдвинул брови:

— Если Потемкину вдруг дадут опеку, то, коли он маг разума, думаю, брак с госпожой через суд реально аннулировать. Надо посоветоваться с юристом, — Фролов задумчиво покрутил чашку с нетронутым чаем.

— Знаешь, где найти-то умного да неболтливого? — уточнила экономка.

— Есть на примете.

— Вот и славно, — тепло улыбнулась женщина. Помолчав, с болью прошептала: — Бедная наша боярыня. Угодила в лапы нелюдя. А мы-то… Эх, — словно разом потеряв весь боевой настрой, она ссутулилась и опустила взор.

Понурив головы, слуги и вассал рода Изотовых сидели молча. За вымытыми до блеска оконными стеклами солнце клонилось к закату. Вина пуще прежнего острыми когтями рвала им душу.

— Погоревали и хватит, — внезапно произнесла Катя. — Василий, Ярослав, — внимательно посмотрела на мужчин, — отныне отходим от правил. Я совсем не понимаю ни в бизнесе, ни в безопасности. Мы обязаны защитить девочек и не дать роду Изотовых увянуть. И хотя Сонечка справлялась одна, главы рода больше нет, а у меня мозгов управлять не хватит. Надежда права: все серьезные вопросы нам стоит обсуждать вместе.

— Принято! — удивительно слаженно отозвались воины.

Экономка встала и вновь принялась за привычные дела по хозяйству. За ее спиной мужчины обменивались информацией и строили планы, время от времени Катя вносила довольно дельные предложения.

«Вот и хорошо. Наконец-то стали общаться как настоящая семья. А то «слуги», «господа», — одобрительно подумала женщина. А потом, вспомнив о госпоже, судорожно сглотнула. — Бедная наша Сонечка. Не уберегли мы боярыню. Не искупить вины!»

Нанайцы* — коренной малочисленный народ Дальнего Востока, проживающий по берегам Амура.

Осматриваясь, я неторопливо шла за Краснопольским по квартире. В новом мире живу не первый год, а бывать в местных высотках пока не доводилось.

Удивление вызвала не шикарная отделка и не огромная площадь множества комнат. В этом квартира ничем не отличалась от привычных элитных московских пентхаусов. Поразила пустота. Во всех помещениях, за исключением хозяйской спальни и кухни-столовой, не было мебели.

— Любишь минимализм? — поинтересовалась, сбавив шаг около распахнутой двери, ведущей в просторную, светлую комнату с тремя большущими окнами. Как и другие, она поражала качественным ремонтом и полным отсутствием обстановки.

— Что? — обернувшись, Назар замер и пару мгновений смотрел удивленно. Затем проследил взгляд, усмехнулся. — А, ты об этом. Выкинул мебель, — сообщил беспечно. — Квартиру недавно выделила администрация города. Прошлая совсем крошечная. Да и эта не предел мечтаний, но сгодится, — он поморщился. — Ремонт более-менее, а вот обстановка — кошмар. Скоро новую завезут, — произнес с ленцой. — Пойдем, здесь пока смотреть нечего, — отвернувшись от пустого помещения, Краснопольский неспешно пошел по сверкающему чистотой белоснежному полу. Не сбавляя шага и не глядя на меня, вроде бы между прочим обронил: — В следующий твой визит вся мебель будет. Тебе отведу комнату. Приходить-то частенько станешь, — остро глянув, добавил безапелляционно. — Причина для князя, — на миг задумался, — портрет твой пишу. Может, и вправду попозируешь мне, — мужчина многозначительно поиграл бровями.

— Поживем — увидим, — пожала плечами, точно не собираясь когда-либо переступать порог этого дома.

Мы прошли по коридору, свернули налево и оказались в гигантской светлой студии. По всей видимости, помещение являлось одновременно рабочим кабинетом и местом для творчества.

Отойдя от двери, Краснопольский вопросительно обернулся. Скупо улыбнувшись в ответ, неспешно пошла по студии, осматриваясь.

Подле глухой стены притулились чистые холсты в подрамниках и три акварельных пейзажа. Чуть подальше стояли открытые стеллажи со всякой всячиной. По центру размещался старинный деревянный мольберт с заставленной красками полочкой. В самом дальнем углу виднелась непонятная круглая штуковина на подставке, рядом — высокий барный стул. А справа, у тонированного панорамного окна, расположились чертежная доска и стильный рабочий стол с кожаным креслом.

На широкой столешнице стоял здоровенный монитор, но я не стала акцентировать на нем внимание, а уж тем более показывать интерес. Не сейчас. Пока рано.

Остановилась подле неизвестного объекта. Молочно-белый на вид поразительно гладкий шар низко висел над высокой подставкой. Озадаченно нахмурилась, не понимая, каким образом шар размером с большой пляжный мяч парит в воздухе и для чего он предназначен.

— Знаешь, что такое сублимация*? — неожиданно поинтересовался архитектор, обдав ухо теплым дыханием.

Плавно шагнув в сторону, спокойно взглянула на мужчину.

— Безусловно. Оригинальное придумал лечение, — усмехнулась.

— Зря носик воротишь, — с искренней обидой произнес Назар. — Наркотическая зависимость — штука серьезная. И тело, и психика страдают. Ты мне нужна адекватная, а творчество исцеляет не хуже лекарств.