Узы ненависти - Тата Кит

— Артур! — сказала громче и обхватила его лицо ладонями. Мужчина замер и сфокусировал взгляд серых глаз на мне. — У тебя кровь.

— Что ты сказала?

— У тебя кровь, — указала подбородком на торс мужчины.

— До этого, — уточнил мужчина, нахмурив брови.

Не сразу поняла, что он имел в виду.

— Артур, — неуверенно произнесла я и увидела, как черты его лица ужесточились. Он смотрел мне в глаза, но казалось, не видел меня, погрузившись в глубины своих темных воспоминаний.

— Это не моя кровь, — холодно произнес он и поставил меня на ковер.

Сделал шаг назад и устало потер лицо ладонями, сбрасывая наваждение.

Запахнула халат, присмотревшись к кровавому пятну, заметила, что ткань рубашки надорвана.

— По-моему, все же, твоя, — подошла ближе, и, не боясь его возможной грубости, расстегнула пуговицы и увидела порез слева под рёбрами.

— Херня. Просто царапина, — попытался меня уверить мужчина и сбросил окровавленную рубашку на пол.

Только сейчас заметила, что его шатает. То ли от немалой порции алкоголя, то ли от кровопотери.

— Уверен? — специально нажала кончиками пальцев близ раны. Услышала шипение, свидетельствующее о том, что ему больно. — Садись в кресло, сейчас принесу аптечку.

Как ни странно, но мужчина не стал со мной спорить и молча сел. Откинувшись на мягкую спинку, устало прикрыл глаза.

В кухне Жорика без проблем нашла аптечку и вернулась в комнату, где, по-прежнему, сидя в кресле мирно сопел Арчи. Даже во сне его брови были сведены над переносицей, а губа плотно сжаты.

Не стала его будить. Намочила перекисью водорода ватный диск и начала убирать следы крови вокруг раны. Сильная ладонь мужчины вцепилась в мою руку, до боли сжимая кисть.

— Какого хрена ты делаешь? — потемневшие от гнева глаза впились в мое лицо.

— Обрабатываю твою рану. И, если не хочешь сдохнуть в этом кресле… — рывком освободила свою руку из его захвата и озлобленно взглянула в глаза. — …сиди тихо и не дергайся.

Его брови медленно поползли вверх, а на губах заиграла демоническая улыбка.

— Моя девочка, — гордо произнес он и снова откинулся в кресле, закрыв глаза.

Наспех промыла рану перекисью водорода, после чего приклеила бактерицидный пластырь.

Арчи сидел молча и лишь иногда напрягал пресс и задерживал дыхание, что свидетельствовало о том, что ему всё же больно.

Собрала аптечку, спустилась вниз и вернула чемоданчик в шкафчик на кухне Жорика. Отмыла руки от следов крови и перекиси и вернулась в свою комнату.

Арчи в кресле не оказалось, зато на пол были сброшены его брюки, а сам он лежал на моей кровати и мирно спал.

Выдернула из-под его ног плед и, завернувшись в него, села в кресло, глядя на то, как сладко спит моё личное Чудовище, что даже во сне, казалось, не переставал терзать мою израненную душу.

Внезапно проснулась от сильного раската грома. Молния яркой вспышкой осветила комнату и передала эстафету новому раскату. Легкий дождь перерос в самый настоящий ливень, стихию, что готова потопить.

За окном все еще ночь.

Ноги затекли от неудобной позы, шею неприятно тянуло. Откинув в сторону плед, осмотрелась в темноте комнаты. Арчи на кровати не оказалось, как и его вещей, что ранее были сброшены на пол.

Устало потерев лицо ладонями, решила снова принять душ. Тем более, что на бедре, возможно, остались следы крови Арчи.

Включила свет в ванной комнате и поняла, что принять душ — не такая уж и плохая идея. Особенно учитывая то обстоятельство, что кровь имелась не только на внутренней стороне бедра, но и на халате. Сбросила испачканную ткань в корзину для грязного белья и встала под согревающие потоки горячей воды, желая расслабиться, чтобы затем снова забыться коротким сном.

Именно коротким. Потому что в доме Арчи мне еще ни разу не удалось поспать более трех часов подряд, так как подсознание всегда ожидало и ожидает нового рывка, нового нападения. Невозможно полностью расслабиться, находясь на вершине вулкана, который может потопить своей леденящей душу лавой в любой момент.

Закончив с гигиеническими процедурами, вернулась в комнату, переоделась в обычный белый топ и пижамные шорты. Забралась на кровать под одеяло, раскидав влажные после душа волосы по подушке.

Сна ни водном глазу. Немного помучившись, поняла, что не только не хочу спать, но ещё и захотела есть, так как последним приемом пищи за сегодня был завтрак в виде овсяной каши и кофе, затем только вода и табачный дым в подпольном казино. От воспоминаний о котором, плечи невольно дрогнули, желая сбросить прикосновения Коновалова, словно он всё еще был за моей спиной.

Проиграв немое сражение с самой собой, всё же решила спуститься в кухню и немного перекусить.

В особняке царила тишина, которую временами прерывали раскаты грома. Из кухни виднелся тусклый свет от подсветки гарнитура. Жорик часто оставляет её, чтобы охрана ночью не разбивала его посуду в поисках съестного.

Стоило мне пересечь порог кухни, как я сразу пожалела о том, что решила перекусить.

Около островка стоял Арчи в одних только боксерах и старательно пытался оторвать бактерицидный пластырь, что насквозь пропитался кровью.

Сделала шаг назад, но попала в зону видимости серых глаз. Собрав волю в кулак и сделав вид, что не замечаю его присутствия, прошла к холодильнику, достала тарелку с готовыми бутербродами и включила чайник.

Повернулась к Арчи, который продолжал с шипением отрывать крепко приклеившийся к коже пластырь.

Недолго думая, решила побыть доброй ночной феей. Подошла к мужчине и одним уверенным рывком сорвала пластырь с раны. Получив порцию утробного рычания и отборного мата, выкинула окровавленную ткань в мусорное ведро и победно заглянула в глаза Арчи, что сейчас метали молнии, хлеще, чем рассвирепевшееся над особняком небо.

— Было больно, — с легкой хрипотцой произнес мужчина.

— Не больнее, чем ты делаешь мне, — безразлично произнесла я и вернулась к закипающему чайнику.

Налила чашку горячего чая с сахаром, взглянула на бутерброды и поняла, что аппетит опять пропал. Вернула тарелку в холодильник и, обхватив двумя руками чашку, повернулась к Арчи.

Мужчина пытался отрезать и наклеить новый пластырь на кровоточащую рану. Но каждая его попытка была провальной: либо края липучки склеивались между собой так, что их невозможно было разлепить, либо она липла к пальцам Арчи, на что тот психованно рычал и отбрасывал её в сторону.

Неуклюжий хмурый медведь, который не в силах оказать себе медицинскую помощь. Даже забавно как-то. И как он только смог сколоть приступную группировку, если не может справиться с обычным пластырем?