Путь на восток - Соло

изрядно отросших волос цвета воронова крыла — ещё одно доказательство, что Пагсли был жив долгое время после начала эпидемии. Обычно мягкие пряди сейчас кажутся жёсткими и сухими, словно шерсть одного из чучел, которыми в изобилии была заставлена моя комната.

Oh merda, ну почему мы с ним не встретились раньше? Почему это случилось уже после того, как он оказался заражен неизлечимым вирусом?

— Уэнсдэй… — едва чувствую, как мои плечи осторожно сжимают ладони Торпа. — Нам надо уходить. Пожалуйста, пойдём со мной.

Я не отвечаю.

Не могу ответить из-за колючего комка, застрявшего в горле — кажется, если я попытаюсь произнести хоть слово, то просто начну истерически рыдать.

— Ты всё сделала правильно… — хренов герой усаживается прямо на грязный пол позади меня. Его ладони скользят вниз по моим дрожащим плечам, невесомо ложатся на талию. А секундой позже я чувствую тёплое дыхание чуть выше выступающего шейного позвонка. И едва ощутимое мимолётное прикосновение горячих губ. Невольно вздрагиваю, но не отстраняюсь. Больше не могу найти в себе сил, чтобы его оттолкнуть. И наконец слышу тихий шёпот. — Теперь никто не сможет причинить ему боль. Он обрёл покой.

Странно, но непрошенное вторжение в личные границы не вызывает привычного раздражения. Может быть, я сейчас просто не способна испытывать никаких чувств, кроме щемящей боли. А может быть, мне и вправду становится чуть легче — совсем немного, едва ли на сотую долю, но всё-таки легче — от осознания, что рядом со мной есть неравнодушный человек?

И не один. Кудрявый миротворец усаживается на корточки рядом со мной и аккуратно забирает из дрожащих рук автомат.

И даже Вещь по-своему пытается выразить поддержку — кладёт широкую треугольную голову мне на колени и жалобно скулит, глядя снизу вверх своими глазами-бусинами.

— Давай уедем отсюда, ладно? — мягко, но настойчиво повторяет Ксавье и чуть крепче стискивает мою талию, пытаясь заставить меня подняться на ноги.

Он прав. Я прекрасно это понимаю.

Задерживаться здесь надолго слишком опасно — твари могут появиться в любой момент, и мы рискуем разделить незавидную участь моего брата. К тому же, нельзя забывать о главной цели нашей вылазки в Макино-Сити.

Но тело отказывается подчиняться разуму.

Я совершенно не способна сдвинуться с места. И не способна оторвать взгляд от безжизненного лица Пагсли.

Oh merda, я ведь даже не смогу его похоронить. Он навсегда останется здесь — на грязном кафельном полу безликого супермаркета в окружении рассыпанных батончиков Твинки.

— Прошу тебя, пойдём, — хренов герой поднимается на ноги и настойчиво тянет меня за собой.

Я подчиняюсь словно на автопилоте, абсолютно не контролируя движения собственных конечностей. Покорно позволяю вывести себя на улицу, будучи не в силах оказать даже минимальное сопротивление — только постоянно оглядываюсь назад, хоть и знаю, что в этом нет совершенно никакого смысла. Никакая сила в этом мире не вернёт мне семью.

Но когда мы оказываемся за пределами злополучного супермаркета, рациональное мышление понемногу берёт верх над бушующим океаном душевной боли.

Я даже нахожу в себе силы дёрнуть плечами, чтобы сбросить руки Торпа и приблизиться к водительской двери внедорожника.

Но меня неожиданно опережает Галпин.

— Ну уж нет, — твёрдо заявляет кудрявый миротворец, отрицательно мотая головой. — Ты не поведёшь машину в таком состоянии.

— Тай прав, — тут же соглашается хренов герой и снова вцепляется в мою руку повыше локтя, не позволяя сесть за руль.

Мне хочется ответить что-нибудь привычно колкое и резкое, но разум словно парализован — в голове совсем нет мыслей. Неопределённо пожав плечами, я молча забираюсь на заднее сиденье, жестом подозвав к себе пса. Вещь сиюминутно кладёт голову мне на колени, я запускаю пальцы в жёсткую спутанную шерсть на загривке и устало прикрываю глаза.

Но образ мёртвого брата словно отпечатался на внутренней стороне век, словно въелся в мозг калёным железом — боль накатывает с новой силой, а по щекам снова начинают катиться слёзы.

— Выпей… — только сейчас замечаю, что Торп забрался на заднее сиденье вместе со мной и теперь настойчиво суёт мне в руки початую бутылку джина. До встречи с фермерами я использовала её исключительно в терапевтических целях, чтобы облегчить частые приступы головной боли от голода и недосыпа.

Как знать, может, от душевной боли алкоголь тоже помогает?

Молча принимаю бутылку из рук хренова героя и зубами откручиваю крышку. Прозрачная жидкость с горьковатым вкусом обжигает горло сорокаградусной крепостью и разливается внутри приятным теплом.

Сама того не замечая, я опустошаю добрую треть бутылки всего за несколько минут, пока джип медленно движется вдоль заброшенных домов в поисках больницы. Пару раз в чёрных провалах выбитых окон мелькают силуэты тварей, но мы просто проезжаем мимо.

— Эй, народ, смотрите, — Тайлер привлекает всеобщее внимание, махнув рукой в сторону белого одноэтажного здания с поблекшей табличкой «Медицинская клиника».

Если бы не надпись, я бы ни за что не догадалась, что это больница — крохотное здание обшито светлой вагонкой и больше напоминает дешёвый придорожный мотель.

Но в нашем положении выбирать не приходится. Главное, чтобы в этой убогой низкосортной клинике нашлись необходимые инструменты.

— Уэнсдэй, побудь тут, договорились? — предлагает Ксавье таким мягким размеренным тоном, будто разговаривает с умственно отсталым человеком. — Мы сами всё сделаем.

— Нет. Я в порядке, — конечно, это ложь. До порядка мне бесконечно далеко. Но я больше не намерена так явно демонстрировать собственную слабость. Сочувствие на их лицах вовсе не помогает абстрагироваться от сосущей душевной пустоты.

Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, мысленно считаю до десяти — а потом в обратном порядке. Привычный алгоритм действий помогает сосредоточиться — хоть и совсем немного. Но этого достаточно.

Сунув изрядно опустевшую бутылку джина в кармашек на спинке переднего сиденья, я быстро собираю растрёпанные волосы в небрежный высокий пучок и решительно тянусь за лежащим на полу автоматом.

Благо, у моих спутников хватает ума не вмешиваться. Оставив пса сторожить машину, мы одновременно покидаем салон и направляемся в сторону клиники, внимательно озираясь по сторонам. Но пока всё чисто.

Нам даже везёт — родильное отделение обнаруживается в конце первого же коридора.

Вот только в больнице нет электричества — ничего необычного, в последнее время мы всё чаще натыкаемся на обесточенные населённые пункты. Очевидно, гидроэлектростанции понемногу начинают выходить из строя.

Такими темпами всего через несколько лет умирающий мир окончательно погрузится в беспросветную тьму. Но пока что солнце стоит в зените на безоблачном небе, поэтому нужды в дополнительном освещении нет. Если изменчивая удача не повернётся задницей, нам даже удастся вернуться в лагерь засветло.

Поочередно толкнув