Я буду первым - Анастасия Лик

Он приблизился к ним, погладил сына по густым, вьющимся, как у него, волосам, поцеловал макушку. Коснулся белокурых волос. Она подняла голову и… чёрт! Это не Мария… Её имя Ева. Другая женщина, не жена.

— Стой, — коснулась она руки Кристофера, когда тот отвернулся, чтобы уйти. — У тебя есть свободных полчаса?

— Есть. Ты что-то хотела?

— Да, выпить чай. Всем вместе, — ответила Ева и показала глазами на Артёма.

— С удовольствием, — улыбнулся он.

— Тогда сходи в буфет. Артём, пирожное хочешь?

— Хочу овсяное печенье и какао с молоком, — сказал тот, а Кристофер удивлённо улыбнулся.

— Сейчас всё будет, — ответил он, поцеловал сына в макушку и вышел из палаты. У дверей его ждал Сахов.

— Простите, я не знал, что это ваш сын, — тут же затараторил он.

— То есть других детей можно пугать? — изумился Моро, идя по коридору быстрым шагом. — Ты со всеми своими пациентами так грубо работаешь?

— Нет, конечно! Я всего лишь высказал недовольство, что Артём поднялся с кровати.

— Сахов! — Кристофер резко остановился. — То, что Артёму прописан постельный режим, не значит, что он должен быть привязан к кровати и мочиться под себя! Иди, лучше займись делом, сына я передам другому врачу.

Ева задумчиво мешала ложкой свой чай, смотрела, как Артём уплетал печенье, а Кристофер сидел с отрешённым видом. Она себе несколько иначе представляла это чаепитие. Моро в кои-то веки проявил сентиментальные чувства к сыну, и тот не отверг его, хотелось как-то закрепить это, но ни один, ни второй не шли на контакт.

Ну, Артём понятно, ему позволительно, но Кристофер же взрослый мужчина, должен понимать, что нужно общаться с сыном.

— Крис, а долго нам тут сидеть? — решила спросить Ева, и Артём поднял голову, видно, этот вопрос его тоже волновал.

— Пока не поправитесь. Оба, — добавил он с улыбкой. — Как нога?

— Она стала больше болеть после операции, — пожаловалась Ева. — Это нормально?

— Нормально. Только на коленях не ползай, иначе шрам останется.

— Шрам? — испугалась она, а Кристофер тихо рассмеялся. — А ты как? Я очень испугалась, когда увидела тебя.

— Жив, как видишь, — пожал плечами Кристофер. — Ты вещи уже перевезла?

— Куда?

— Ко мне. Я не видел чемоданов в твоей комнате.

Ева опустила взгляд, не зная, что ответить. Переезжать жить к Охотнику не хотелось, и обсуждать это при Артёме не стоило. Но они оба ждали от неё ответ.

— Кристофер, у меня есть своя жизнь. Я хочу жить в своём доме, а не под твоей указкой.

— У тебя нет своего дома, — резко ответил он.

— Моро, ты действительно думаешь, что это замечание заставит меня переехать к тебе? — огрызнулась Ева. — Пусть моя жизнь не так разнообразна и интересна, как у тебя, но она моя, и я люблю есть печенье в кровати и петь в душе, а в твоём доме множество правил и ограничений, которые не позволят мне этого и многого другого.

— Другого? Это любовников приводить? — резко бросил Кристофер и тут же добавил: — Прости.

— Я согласна, — вдруг сказала она. — Но при условии, что ты найдёшь другое место для встреч со своими… подругами.

Кристофер возмущённо открыл рот. Вот наглость! Но Артём смотрел на него глазами, полными надежды, и он нехотя ответил:

— Договорились. И, Ева, у Артёма теперь будет другой врач, но он обязательно должен проходить все назначенные процедуры и принимать лекарства. Пневмония — серьёзное заболевание, его нужно лечить, чтобы не было осложнений.

— Конечно. Артём даже уколов не боится, да, здоровяк? — потрепала она кудри мальчика. Тот важно кивнул.

— Ева, можно ещё печенье?

— Скоро обед. Давай до полдника подождём?

Артём согласно кивнул, взял со стола книжку и пошёл в кровать.

— Что ты с ним сделала? — изумлённо прошептал Кристофер. Меньше месяца назад Артём был полностью оторван от реальности, не говорил, не реагировал на просьбы и казалось, что он не жил, а существовал, а сейчас перед ним сидел совершенно другой человек.

— Артём, я провожу папу и вернусь, — обернулась Ева к мальчику и, дождавшись от него кивка, взяла под локоть Кристофера и вышла из палаты.

— Крис, я же тебе говорила, у Артёма нет психологической травмы как таковой, — начала говорить она. — Его что-то беспокоит, это несомненно, он вздрагивает, когда спит, плачет, чего-то боится, но в этом есть и твоя вина.

— Что ты имеешь в виду?

— Дети нуждаются в заботе, и Артём тем более. А он чувствует себя незащищённым, брошенным. Ты ведёшь себя с ним так, как будто он виноват в случившейся трагедии, коришь его, хотя должен утешить, грубишь, когда он нуждается в ласке. Твой сын не желает проявлять волю, закрывается, потому что боится. Когда ты последний раз обнимал его?

— Я… я не помню, — тихо ответил Кристофер.

— Он же твой сын, — возмутилась Ева. — Да, тебе было тяжело потерять жену, но и он потерял мать. Только в отличие от тебя он не может справиться с этим самостоятельно, ему нужна помощь.

— Я же не могу нянчиться с ним, как ты, — пробурчал Кристофер, не глядя на Еву, но она остановилась и требовательно развернула его к себе.

— Крис, Артём уже взрослый мальчик, ему через год в школу. Он может стать полноценным человеком, он уже личность. Упрямый, требовательный и вздорный, как его отец, в нём сильная и горячая кровь. Конечно, моя задача раскрыть его, но я не всегда буду работать у тебя, поэтому ты сам должен научиться общаться с ним. Завоевать его доверие и воспитать из него Охотника или просто хорошего человека, как тебе хочется, иначе всё повторится, а перевоспитывать подростка невероятно тяжело.

— Ева… не забудь сменить перевязку, — тихо ответил Кристофер.

— Крис, — коснулась она его руки. — Если ты не хочешь видеть меня в своём доме, то я буду приходить к Артёму, как и прежде. Ничего страшного.

— Хватит, — грубо ответил он. — Я же дважды сказал, что хочу. Или в твоей голове столь сложная информация не задерживается?

— Хам, — улыбнулась Ева, развернулась и ушла.

— Почему ты не сказал, что ты с ней? — рядом неожиданно появился Каров и усмехнулся, глядя вслед уходившей девушке.

— С Евой? — изумился Кристофер. — Нет, эта Барби меня интересует исключительно в качестве воспитателя для Артёма.

— Хорошо, тогда я, пожалуй, начну за ней ухаживать, — романтическим голосом сказал Каров. — У неё чудесные ножки, надеюсь, она их раздвинет.

— Каров, последний раз предупреждаю, не приближайся к ней, — с угрозой в голосе произнёс Кристофер.

— Сам не берёшь и другим не разрешаешь?