Тигрица - Дженнифер Блейк

Она сумела вовремя остановиться и отпрянула так резко, что провалилась в мягкие подушки сиденья. Несколько раз моргнув, Джессика прерывисто, со всхлипом вздохнула.

— Что-нибудь случилось? — заботливо спросил Кастеляр.

Его слова помогли Джессике вспомнить, где она и что с ней. Облизнув пересохшие губы, она попыталась улыбнуться.

— Ничего, только… Только мы чуть не стукнулись головами!

— Действительно, — серьезно согласился Кастеляр, вручая ей сумочку, которую он поднял с пола. — Вот мы и приехали, — добавил он, глядя мимо нее в тонированное окно лимузина, и Джессика внезапно почувствовала себя ограбленной.

Шагая рядом с ним к навесу перед зданием в раннем викторианском стиле, в котором помещался ресторан «Коммандерс Пэлейс», Джессика подумала, что никогда еще не испытывала такого странного ощущения. Казалось, что все это происходит не с ней, а с кем-то другим. Ее ноги двигались как будто сами по себе, и, хотя со стороны она почти наверняка выглядела естественно, Джессика чувствовала себя неловко.

Она никак не могла заставить себя не смотреть на Кастеляра хотя бы уголком глаза. Неужели это с ним она была в патио, или просто обоняние сыграло с ней злую шутку?

Ей уже не раз приходило в голову, что за всем тем, что с ней случилось, могут стоять КМК и сам Кастеляр. Джессика даже думала, что он вполне мог подослать того мужчину, который первым напал на нее, но своего спасителя она считала человеком случайным, оказавшимся во дворике по счастливому стечению обстоятельств. Но она даже представить себе не могла, что роль ее благородного спасителя может взять на себя сам Рафаэль Кастеляр!

Но зачем? Что все это означает? Может быть, первым мужчиной был кто-то из гостей, выследивший ее в темноте с намерением утолить свою похоть? В таком случае Кастеляр, который наверняка не выпускал ее из виду на протяжении всего вечера, вовсе не спасал ее от насильника. Просто эта непредвиденная случайность грозила нарушить его планы — планы шантажиста, — и он поспешил вмешаться.

Джессика не могла не признать, что все ее умопостроения выглядят надуманными, искусственными, притянутыми за уши, но что еще ей оставалось думать? Впрочем, она еще надеялась, что могла ошибиться. Может быть, Кастеляра там вообще не было.

Да, как можно тверже сказала себе Джессика. Если в патио был он, тогда зачем ему понадобилось это приглашение на обед? Он мог бы просто предъявить фотографии и продиктовать условия капитуляции.

С другой стороны, как президент КМК, Кастеляр уже выдвинул свои требования во время переговоров и отказался дать им время на раздумье. Как ни крути, ответный шаг был за Джессикой. Это она должна была сообщить Кастеляру, принято или отклонено его предложение, но сделать это можно было даже по телефону. Может быть, он решил ужесточить условия? Может быть, он хочет потребовать чего-то еще?

Ни на одном из вариантов Джессика не могла остановиться, и ни один не могла отбросить окончательно. Все было возможно, и все — в большей или меньшей степени — ее страшило. «Мы ведем себя словно на дипломатическом рауте», — сказал он. Несомненно, это была его собственная шутка, которую он с удовольствием смаковал. Конечно же, он был удивлен тем, как быстро она уступила его домогательствам. Ему достаточно было только протянуть руки, и она сама упала в его объятия, словно переспелый плод. Ах, как она облегчила ему жизнь… и погубила «Голубую Чайку»!

Последняя мысль заставила Джессику помертветь. Она не помнила, как они вошли в ресторан и как метрдотель, встретив их у входа, провел их наверх. Поднимаясь по мраморной лестнице, застеленной ковром, Джессика думала только о том, что ее ждет в ближайшие минуты. Больше всего ей хотелось бросить все и сбежать, но она знала, что этого она как раз и не могла себе позволить. Нет, решила Джессика, Кастеляр не должен подозревать, что она обо всем догадалась, и не должен знать, насколько сильно это ее волнует. Если он может спокойно играть в эти игры, то сможет и она. Она будет держаться до конца, чего бы это ни стоило.

Улыбаться, притворяться, будто читаешь меню, отвечать на вопросы официанта — все это было для Джессики сущей пыткой. Кастеляру пришлось дважды спрашивать, что она будет пить, прежде чем Джессика отреагировала. Бокал хорошего вина был бы для нее спасением — он помог бы ей расслабиться, — но Джессика отказалась от спиртного со всей решительностью. Она должна была сохранить ясную голову для того, что ждало ее впереди.

На протяжении следующих пяти минут Джессика говорила о еде, поскольку это была самая безопасная тема, к тому же в Новом Орлеане к трапезе всегда относились чрезвычайно серьезно. В конце концов она разошлась настолько, что сделала несколько предложений по поводу меню, поскольку была знакома с местной кухней лучше Кастеляра. Тот не возражал, и официант, записав заказ, удалился.

Они остались вдвоем. Каждый держал в руке бокал с минеральной водой, и оба хранили неловкое молчание. Наконец Кастеляр отпил из своего бокала небольшой глоток, поставил бокал на стол и откинулся на спинку стула. Одна его рука осталась лежать на краю столешницы, и Джессика с интересом покосилась на его широкое, бронзовое запястье, казавшееся почти коричневым на белоснежной скатерти. Взгляд Кастеляра скользнул по ее лицу и опустился ниже — сначала на шею, потом — на плечи, потом — на мягкие округлости грудей и на тонкие кисти с отполированными, миндалевидными ногтями.

Не сразу до Джессики дошло, что на нее направлено все его внимание. Кастеляр не вертел головой, разглядывая посетителей, и не интересовался убранством зала; его не занимало ничего, кроме ее скромной персоны. И Джессика поймала себя на том, что сознавать это ей очень приятно.

Вместе с тем внимательный, прямой взгляд Кастеляра заставлял ее нервничать.

— Признаться откровенно, ваше приглашение весьма удивило меня, особенно в свете нашей прошлой встречи, — сказала Джессика первое, что пришло ей в голову. — Могу я спросить, для чего вы меня сюда пригласили?

— Хотите взять быка за рога? — вопросом на вопрос ответил Кастеляр и улыбнулся. — Это, знаете ли, не слишком… цивилизованно, да простятся мне такие слова. Кроме того, если, решая деловые вопросы, мы не придем к соглашению, то потом нам придется терпеть общество друг друга до тех пор, пока мы не завершим обед. Нет уж, давайте сначала пообедаем, а уж потом будем говорить о делах.

Он произнес свою тираду с таким так-том и учтивостью, что Джессике не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть, признавая его правоту. Конечно, это была всего лишь отсрочка, но она почему-то почувствовала облегчение.

Ей даже подумалось, что она скорее всего ошибалась, обвиняя Рафаэля Кастеляра во всех смертных грехах. Джессике просто не верилось, что человек, который с таким жаром и самоотречением занимался с ней любовью на скамейке в саду, мог так спокойно сидеть с ней за одним столом и улыбаться вежливой, светской улыбкой. Ни словом, ни взглядом он не выдал себя и не намекнул, при каких обстоятельствах они встречались в последний раз. Со своей стороны Джессика просто не могла себе представить, как такой респектабельный, безупречно воспитанный человек может находить удовольствие в том, чтобы принимать участие в разнузданных оргиях, подобных той, на которую она попала в Рио. Нет, невероятно, решила она. И слава Богу!