Грани Обсидиана - Наталья Колесова

– А потом к Обсидиану пришли остальные…

Остальные – это мы. Те, кто позже Волков сообразил, что надо уходить с Проклятых земель, чтобы выжить. И тут перед нами встала преграда в виде древнего, позабытого колдовства и древнего, как мы считали, вымершего народа – народа Волков. Позади – смерть медленная, вымирание, впереди – смерть мгновенная, живая…

– Оборотни пытались с ними договориться, но…

Я впервые слышала рассказ о происходящем из уст Волков – вернее, Волчьей женщины. Их глазами я видела, как перебравшаяся через Обсидиан звериная лавина прошла по правобережью, оставляя за собой опустошенную землю, обглоданные кости животных и людей, вытоптанные и выеденные посевы и поля… Видела, как опомнившиеся Волки, даже те из них, кто поначалу призывал к миру с дальними родичами, бились яростно, не щадя ни себя, ни своих людей-союзников, ни противников… после той, самой большой, Волны клан изрядно поредел и с тех пор никак не мог восстановить свою прежнюю численность.

А после всех Волн переселения пришла моя семья – вернее, то, что от нее осталось…

Я слушала, веря и не веря. Это был взгляд с другой стороны, и для них он являлся правдой. Но была и правда моя – правда слабых, очутившихся, как говорят люди, между молотом и наковальней. Во мне поднимались гнев и горечь, и желание спорить и желание убеждать, донести до них то, о чем они даже не думали, да и представить, наверное, не могли…

Хорошо, что леди Инта произнесла вовремя:

– Оборотни принесли с собой старые знания, старую письменность, и эти руны, вышитые тобою, – часть их наследия.

Как и моего!

– Так скажи, Лисса, откуда ты родом?

Я выдавила:

– Вы думаете, мы можем быть… в родстве?

Бэрин, уже сидевший на шкуре, пожал плечами:

– А почему нет? Правда, в очень и очень дальнем. – Он смотрел на меня внимательно. – Это тебя тоже страшит?

Быть в родстве с чудовищами, которыми нас пугали в детстве? С теми, кто вступил в сговор с людьми, предав другую половину своей крови? Конечно, Волк, я просто счастлива и горда! Но я вспомнила еще об одном чудовище, Зихарде, который вовсе не был Волком. Леди Инта быстро дотронулась до моей руки – наверное, это было проявлением сочувствия, но я дернулась, как от удара. Они все тут то и дело касаются друг друга: то для поддержки, то для выражения приязни, то просто потому, что это им приятно…

Я решила сказать полуправду.

– Мать говорила, мы с севера – оттуда, где истоки Обсидиана.

– С гор? Вы пришли из Сунгана?

Я неопределенно шевельнула рукой.

– Да. Может быть… Я не знаю. Мать называла их просто Горы. Мы жили там… потом двинулись в путь… сколько помню, мы шли и шли и шли… теряли своих… и снова шли. Сюда добрались только мы с братом.

Вот так. Я не соврала, но и не сказала правду – ту, которую они хотели услышать. Женщина поглядела на Бэрина. Тот вновь пожал плечами.

– Все может быть. Кто-то ушел еще раньше, и позже, и дальше нас… Среди них были и просто люди.

Странно, но они даже не подозревали во мне не-человека. Неужели Волки настолько свыклись с мыслью, что кроме них больше оборотней не осталось? Или… они просто не умеют, как я, видеть, понимать – кто перед ними? Значит, не так уж они сильны и всеведущи? Странно, что эта мысль пришла ко мне лишь сейчас – до этого я жила в постоянном страхе разоблачения.

– А что… что эти, как вы говорите, старые руны значат?

Бэрин взял с колен леди Инты перчатку.

– В таком бестолковом сочетании – ничего. Одна нейтрализует другую. Поглощает, обессмысливает… – Он помолчал. – А может, изначально так и было задумано – сохранить руны хотя бы в памяти мастериц, но одновременно не причинить никому вреда?

– Ну вот… хотя бы эта? – Я указала на самую большую на тыльной стороне перчаток – там, где люди обычно вывязывают снежинку или цветок.

– В абсолютном значении – Щит. Здесь, видимо, она играет роль оберега. Но, как я говорил, такое дикое сочетание… Да и сама руна без приложенной к ней Силы все равно что мертва… или спит непроявленной.

Что же я вывязала на его рукавицах? Уж точно не щит… пальцы тогда просто двигались сами, и узор я не выбирала. Сила… а можно ли считать Силой мои недобрые мысли?

– Ты говорила, что пришла сюда с братом? Где он? Приводи в замок и его.

– Он… в безопасном месте… – Если бы так! – Может быть, потом, позже…

Бэрин широко зевнул и поднялся одним длинным слитным движением.

– Ну что ж, леди, я иду спать. Инта, Лисса…

– Я тоже…

– Останься! – неожиданно приказал Бэрин. Добавил, улыбнувшись: – Составь компанию леди Инте на сегодняшний вечер.

Я забеспокоилась. Я не заметила взглядов или знаков, которыми они обменялись, но Бэрин ушел явно по приказу хозяйки.

– Знаешь, Лисса, – начала женщина, не откладывая, – я тоже опасалась оборотней. Да, да, я очень боялась их, когда мы прибыли сюда, вернее, даже раньше, когда я узнала о жребии моей сестры Эйлин. Я последовала за ней, поклявшись беречь и защищать ее от этих чудовищ. – Она помолчала, с легкой улыбкой вглядываясь в огонь камина, точно видя там свое прошлое. – Никто не знал, что так странно и удивительно сложатся наши судьбы. Эйлин замужем за добрым лордом, у нее двое детей. А я… я стала леди Фэрлин. Вместо ожидаемого ужаса я нашла то, чего не ждала встретить здесь, да и где-либо еще, – доброту и любовь. Так что я хотела сказать тебе: не бойся. Или хотя бы на время преодолей свой страх, приглядись, попробуй понять, вглядеться, вслушаться…

Меня уговаривают забыть, что Волки – это Волки? Вот так вот запросто перелинять, отринуть страх и злобу, точно сбросить зимний пух со шкуры?

Продолжение было еще неожиданнее – леди заговорила о Бэрине.

– Он прекрасный парень. Сильный, умный, храбрый, выдержанный и справедливый…

– И нравится женщинам, – поддакнула я.

Леди Инта улыбнулась.

– Конечно! Но если он встретит девушку, которую полюбит… думаю, с легкостью расстанется со своими подругами. Поверь мне, оборотни – хорошие семьянины. Они всегда готовы защищать свою женщину, своих детей, свою семью.

– Не они одни. – Я не понимала, к чему эти речи, но тут леди Инта посмотрела на меня серыми проницательными глазами:

– А как ты относишься к Бэрину, Лисса?

* * *

Неизвестно, из-за чего началась ссора. Когда я, привлеченная шумом и криками, выглянула во двор, по снегу катались стиснутые крепкими объятиями дерущиеся: наверху оказывался то один, то другой, взлетала рука, раздавались невнятные возгласы, ругательства, злобное рычание. Молодые парни, толпившиеся вокруг, восторженно вопили, улюлюкали, подзуживали; женщины кричали, призывая прекратить драку; собаки метались вокруг и лаяли, пытаясь цапнуть дерущихся и отбегая…