Эйнит - Ольга Горышина

И мать, отстранив дочь, схватила с камней перчатки и махнула Дилану:

— Идем. Я, кстати, позвонила Кэтлин и сказала, чтобы Эйдан не думал сегодня приходить. Нам эти качели не нужны, а вот доктору О’Ралли нужен отдых хотя бы в воскресенье, когда даже Творец отдыхает.

— Вы не знаете отца, — никогда прежде Эна не видела у Дилана такой поганой улыбки. — Если он решил починить качели именно сегодня, то придет даже ползком.

— Он еще не знает меня: как приползет, так и уползет, — улыбнулась мать, совсем так, как улыбалась вчера его отцу: мерзко!

— Мам! — Эна уже почти готова была прямо здесь, без купюр, рассказать про ночную дорогу, но мать так на нее взглянула, что первое же слово провалилось в пустой желудок.

— Я сделала тосты. Ты уже будешь есть их холодными. Твое время в душе ровно пять минут.

Да, сейчас она говорила тем же тоном, которым давала распоряжения по утрам, чтобы собрать их с Джеймсом в дорогу, особенно, когда Джеймс перешел в среднюю школу, и мать должна была отвозить дочь пораньше, чтобы вовремя успеть закинуть сына. И Эна подчинилась. И оказалась в ванной комнате даже раньше, чем они оба на кухне. Только прежде, чем раздеться, Эна еще плотнее задернула занавеску на окне и проверила замок на двери. После этой ночи она не доверяла никому. И тем более Дилану, от которого уж никак не ожидала откровенного вранья.

Душ взял у нее больше пяти минут. Шампунь все никак не желал смываться, а в голове так и не наступило просветления. Она не сумела придумать, как вывести Дилана на чистую воду и как теперь вести себя с его отцом. Ничего, Дилан сам проколется, а Эйдан... Она закрыла глаза и вновь увидела его темную медвежью фигуру. По все еще влажному телу пробежала дрожь, и Эна поспешила пустить из фена в лицо горячую струю воздуха, и тут же взвизгнула, нечаянно потянув прядь, запутавшуюся в зеленом камне кольца. Она осторожно освободила волосы от короны и державших зеленое сердце ручек, составлявших знаменитый дизайн кольца, и принялась сушить волосы дальше.

— Эна! — услышала она через шум стук в дверь. — Можешь поторопиться?

— Уже иду, мам!

Эна наконец влезла в зеленые вельветовые джинсы и рубашку в зеленую клеточку

— отличная маскировка под ирландский пейзаж. Только бы Дилан не прокомментировал ее наряд. Она уже и так искусала губы за то, что впопыхах схватила одежду не глядя.

Кофе действительно остыл, а тост зачерствел, но Эна спешила все проглотить, чтобы наконец оказаться с Диланом наедине без всевидящего материнского ока и вытрясти из него признание.

— Волосы мокрые, — мать небрежно подкинула их вверх, забирая со стола пустую чашку Дилана.

— Под шлемом не будет холодно.

— Зачем шлем? — вмешался Дилан, который уже и ветки спилил и даже снес их в сделанный из камней круг перед домом, сообщив, что готов вечером сжечь.

— Затем, — буркнула Эна, решив, что лишнее разъяснять ему, что голова ей дороже ирландского щеголянья на великах, но мать, наверное, иначе расценила ее молчание и снова угрожающе посмотрела на дочь. Потому Эна решила прожевать последний кусочек тоста уже стоя.

— Не переживайте. Ма столько еды положила, что нам и на ужин хватит, — сказал Дилан, закидывая за плечи рюкзак. — И еще я у вас яблок нарвал. Привычка, так что простите, мадам.

Эна быстро нацепила синюю ветровку, мальчишескую, купленную два года назад на пару с Джеймсом, и обнаружила, что Дилан уже вывел ее велосипед из гаража. Она поправила на шее застежку шлема, проигнорировала улыбку Дилана и повезла велосипед к калитке, надеясь, что парень не станет ничего ей говорить, перекрикивая шелест гравия.

— Как быстро ты катаешься? — спросил Дилан, изготовившись перекинуть через раму ногу.

— Достаточно быстро, — ответила Эна, посчитав выданные слова достаточно двусмысленными, чтобы он наконец хоть чуть-чуть ужаснулся собственному вранью, но парень только бросил тихое «поехали» и укатил вперед.

Дорога скользила после дождя, и Эна пару раз чуть не свалилась, потому вцепилась в руль, жалея, что на велосипеде нет ручного тормоза, потому что боялась с непривычки не справиться с ножным. Дилан, должно быть, нарочно держал дистанцию, оттягивая неприятный разговор, и потому злость Эны росла с геометрической прогрессией, готовая полететь гадким словом ему в спину. Красная куртка с раздутым зеленым рюкзаком была прекрасной мишенью, и будь сейчас в руке дротик, она бы точно не промахнулась.

На месте грунтовой дороги наконец возник асфальт, и ехать стало значительно легче, но страшнее. Эна непроизвольно оглядывалась, боясь на узкой дороге встретиться с машиной, но так и не встретила ни одной. Она крутила педали с несвойственным ей ожесточением, и на минуту ей даже показалось, что знак с ограничением скорости в восемьдесят километров в час предназначался именно ее велосипеду. Ветер свистел в ушах, и остававшиеся влажными волосы неприятно холодили голову. Однако мысли были еще гаже. Особенно в отношении Дилана. Это надо наплести про болезнь отца! Да еще притащиться ни свет ни заря, чтобы успеть выдать матери алиби до того, как Эна расскажет правду. Прямо детектив какой-то! Только не на ту напали!

Дорога осталась безлюдной, даже когда высокие кусты терновника сменились каменными ограждениями и домиками, разбросанными в асимметричном отдалении от дороги. Дилан похоже специально сделал крюк, уйдя на развилке направо, чтобы заехать в деревню с неизвестной ей стороны. Дорога здесь резко шла вниз, и Эна десять раз успела проклясть ножной тормоз, по привычке сжимая пустую ручку велосипеда, и чуть не налетела на стоявшую на дороге пирамидку с предупреждающей надписью на ирландском и английском о том, что дорога закрыта для игры в боулинг.

И так узкая дорога была заставлена машинами, и они с трудом протиснули велосипеды между зеркалами и каменным забором и побежали в толпу. Дилан крепко держал Эну за руку, и она даже слышала, как в такт кроссовок тяжелый рюкзак ударяется об его спину. Дилан умудрился в толпе протиснуться вперед, и Эна успела увидеть, как полетело железное ядро и еле сдержалась, чтобы не завизжать — люди стояли вдоль забора такой плотной стеной, что вытеснили первый ряд на асфальт. Непонятно, как мяч пролетел весь путь прямо, не задев никого из зрителей.

— Не бойся, — шепнул Дилан, нагнувшись почти к самому уху.

А бояться было некогда, толпа двинулась дальше. Даже старички в кепках и с тростями или длинными зонтиками резво ковыляли вперед.

— Нам к тому знаку! Видишь? С именем Райан. Это Нора!

Эна увидела, что он тычет пальцем в девушку, держащую на высокой палке небольшую табличку. Они не успели поздороваться. Впереди закричали и запрыгали. Нора тоже радостно завизжала и бросилась вперед, подгоняя идущего впереди мужчину в куртке с эмблемой «Адидас». Следующий бросок, сделанный, должно быть, этим самым Райаном, оказался еще сильнее, подтвердив опасения Эны. Оставшиеся на дороге люди еле успели рассыпаться в стороны, уступая путь железному ядру, и парень ринулся за ним следом.