Курская битва. Огненная дуга - Александр Михайлович Золототрубов

«Наверное, его что-то волнует по операции «Цитадель», — отметил про себя Антонов. Он вызвал к себе начальника Оперативного управления Генштаба генерала Штеменко, с которым в последнее время часто бывал на ближней даче у Сталина. Когда тот прибыл, Антонов сообщил:

— Сергей Матвеевич, нас срочно требует Верховный, так что берите рабочую карту, другие оперативные документы и в машину — она во дворе Генштаба, — а я сейчас приду.

— Верховный не сказал, зачем нас требует? — поинтересовался генерал Штеменко.

— Нет, но мне кажется, что предстоящая операция «Цитадель» не даёт ему покоя, как, впрочем, и всем нам. Маршалы Жуков и Василевский всё ещё на фронтах, а нам сам бог велел крутиться тут на полную катушку.

— Почему так решили?

Антонов объяснил, что час тому назад Верховный вызвал к себе начальника разведуправления Генштаба и беседовал с ним, касаясь операции.

— Наверное, вы правы, Алексей Иннокентьевич, — согласился с ним Штеменко.

Едва оба вошли в кабинет, как Верховный поднялся из-за стола и пошёл им навстречу. Поздоровавшись, он спросил Антонова:

— Свою рабочую карту взяли?

Генерал Штеменко тут же достал из своего портфеля карту и разложил её на столе.

— Кажется, скоро в районе Курского выступа немцы начнут боевые действия, — задумчиво промолвил Верховный. — Нашей разведке удалось узнать, что 4 мая в логове нацистской партии, в городе Мюнхене, Гитлер провёл совещание со своими генералами и фельдмаршалами. Там обсуждался план операции «Цитадель». Фюрер одобрил этот план, хотя в него были внесены некоторые поправки. А какие — для нас осталось тайной, но можно предположить, что Гитлер принял решение усилить свои войска новыми танками — «тиграми» и «пантерами». Он переносил начало операции, пока из заводских ворот не вышли эти танки. Жаль, что разведка не смогла узнать сроки начала операции «Цитадель». Но меня волнует совсем другое, — продолжал Верховный. — Всё ли сделали наши два фронта, Центральный и Воронежский, по техническому оборудованию глубокоэшелонированной обороны? Вам надо немедленно проверить это по своим каналам.

— Маршалы Жуков и Василевский сейчас находятся на фронтах, и они занимаются этим вопросом, — объяснил генерал Антонов.

Сталин на какое-то время задержал на нём пристальный взгляд. Антонову показалось, что его слова пришлись вождю не по душе и сейчас тот вспыхнет, как не раз случалось.

— Об этом мне известно, — сдержанно промолвил Верховный. — Я с часу на час жду донесения от маршала Жукова. Но у вас есть свои возможности проверить фронты, так ли там всё делается, как следует. Да и глаза у вас острые...

— Я вас понял, товарищ Сталин, — шевельнул тугими губами генерал Антонов. — Если руководство вермахта одобрило план операции «Цитадель», значит, враг вот-вот начнёт боевые действия.

— Тут бы не проморгать, держать уши топориком, — заметил Штеменко. — Фактор времени на войне порой очень важен.

— О том и речь, товарищи, — поддержал разговор Верховный. — Теперь полагается смотреть в оба. Внезапность удара противника весьма опасна, тем более если этот удар нанесут танки и авиация. Промашка нам может дорого обойтись...

В дверях кабинета появился нарком иностранных дел Молотов.

— Ты занят, Иосиф? — спросил он, подходя к столу, за которым сидел вождь.

— С генштабистами я уже всё решил. А что?

Молотов сказал, что письмо на имя Черчилля по вопросам поставки боевой техники и оружия нашими союзниками по ленд-лизу[10] он уже подготовил. Надо прочесть документ и внести поправки, если таковые будут.

— Письмо я отправлю дипломатической почтой, — пояснил Молотов.

— Давай, Вячеслав, документ. — Сталин перевёл взгляд на генерала Антонова. — Если у вас нет вопросов, можете идти. Да, и вот ещё что, — спохватился Верховный, когда Антонов уже взялся за ручку двери, чтобы открыть её. — Если маршал Жуков до позднего вечера не даст о себе знать, утром пораньше свяжитесь с ним по ВЧ и напомните, что я жду от него донесения о подготовке Центрального фронта к отражению атак вражеских войск по операции «Цитадель».

— Слушаюсь, товарищ Сталин, — отрапортовал Антонов.

Прошло ещё двое суток. Ближе к вечеру 21 мая заместитель начальника Генерального штаба просматривал сводки с фронтов, которые ему принёс начальник Оперативного управления Генштаба генерал Штеменко. Неожиданно позвонили из узла связи Генштаба и сообщили, что от маршала Жукова получено донесение на имя Верховного главнокомандующего.

— Принесите срочно его мне, — распорядился генерал Антонов.

Он прочёл документ на одном дыхании и решил доложить о нём Сталину. Сняв трубку прямого телефона, он услышал такой знакомый, слегка картавый голос.

— Что у вас, товарищ Антонов? — спросил Верховный. — Донесение от Жукова? Приезжайте ко мне. — И он положил трубку.

В кабинете Сталина в это время находились Молотов и заместитель председателя СНК СССР Анастас Иванович Микоян, член ГКО, контролировавший организацию снабжения Красной армии и Военно-морского флота и руководивший осуществлением поставок по ленд-лизу. Генерал Антонов, поздоровавшись, подошёл к столу и вручил Верховному донесение маршала Жукова.

— Садитесь. — Верховный кивнул на стоявшее рядом кресло и стал неторопливо читать про себя документ.

Генерал Антонов напряжённо ждал его реакции.

На 21 мая всеми видами разведки установлено, доносил маршал Жуков, что противник перед Центральным фронтом может действовать тридцатью тремя дивизиями, из них шестью танковыми. Основную массу артиллерии противник имеет против 13-й армии, левого фланга 48-й армии и правого фланга 70-й армии, то есть на участке Троено—Первое Поздеево. За этой главной группировкой артиллерии на линии Змеёвка—Красная роща распложено до 600-700 танков, причём основная часть сосредоточена восточнее реки Оки. В районе Орла, Брянска, Смоленска противник сосредоточил 600-650 самолётов. Главную группу авиации он имеет в районе Орла. На переднем крае и в глубине тактической обороны противник ведёт окопные работы, особенно усиленно развивает свои оборонительные позиции перед фронтом 13-й армии на участке Красная слободка—Сеньково, где у него уже появилась вторая линия обороны за рекой Неручь. По данным наблюдения, противник создаёт на этом направлении третью линию обороны в 3-4 километрах севернее реки Неручь.

«Я лично, — сообщал маршал Жуков Верховному, — был на переднем крае 13-й армии, просматривал с разных точек зрения оборону противника, наблюдал за его действиями, разговаривал с командирами дивизий