Забудь меня - Кристина Зайцева

Откинув солнцезащитный козырек, я вижу свои покрасневшие глаза и нос, краску на щеках, растрепанные волосы, которые зло дергаю пальцами, пытаясь привести в порядок.

Мой телефон безостановочно сотрясают звонки от матери.

Меня это достало.

Схватив гаджет, выключаю его и бросаю в бардачок, а потом закрываю глаза и дышу.

Дышу, дышу, дышу.

Дышу до тех пор, пока голова не начинает кружиться, а давящий меня ком не стекает куда-то вниз, взрывоопасной тяжестью оседая в груди.

Кажется, только спичку поднеси…

Здесь нет машины Хасанова, и это приносит мне малодушное облегчение, но даже если бы она была, во мне слишком много злости, чтобы я могла повернуть назад!

Заглушив двигатель, выскакиваю из машины и несусь по выложенным тротуарной плиткой дорожкам к озеру, с которого доносится музыка. Она гремит на всю округу, моторы водных мотоциклов — тоже. Выбравшись на берег, я вижу небольшую тусовку у шезлонгов, и Милу, которая натягивает на себя гидрокостюм. Ей помогает Захар, уже в него одетый.

Волосы подруги собраны в высокий хвост. На ней кружевной лифчик, видимо, это означает, что она явилась сюда без купальника.

Она смеется, запрокинув голову.

Я никогда особо не высовывалась, не конфликтовала ни с кем в тусовке. Знаю, что меня считают тихоней, слишком правильной, чтобы творить опасные глупости. И если вдруг исчезну на месяц, тусовка мое отсутствие особо не заметит. В отличие от исчезновения Милы, ведь она здесь чертова звезда. Всегда в центре внимания, которое необходимо ей, как кислород!

Наверное, из меня летят искры, раз она оборачивается раньше, чем мое появление хоть кто-то успевает заметить.

Свои эмоции и глаза я прячу за стеклами солнечных очков.

— Привет, — лежащая на шезлонге Яся смотрит на меня удивленно.

— Привет… — бросаю, пролетая мимо нее.

Захар тоже поворачивает голову, пристроив ко лбу ладонь домиком, чтобы видеть против солнца.

Мила окидывает меня кислым взглядом и отворачивается, будто потеряла интерес.

— Привет… я думал, тебя не будет… — говорит парень, когда оказываюсь от них на расстоянии вытянутой руки.

Он осматривает меня и улыбается с выражением легкого замешательства на лице, но его глаза смотрят так, будто я нечто особенное. Он милый, но словно ждет разрешения за мной… ухаживать, а я не собираюсь давать его ему.

— Привет…

После гонки по парку и лесу под волосами на шее у меня проступает пот.

— Хочешь прокатиться? — спрашивает Захар, кивая на подготовленный водный мотоцикл на берегу.

— Нет… — сглотнув, я смотрю на него через стекла своих очков. — Мне нужно поговорить с Милой. Минутку… — намекаю ему на то, чтобы оставил нас одних.

— А… — он удивленно вскидывает брови. — Окей, без проблем… — пару секунд на меня смотрит, потом поднимает с песка остатки снаряжения и идет к воде.

Гидрокостюм подчеркивает его любовь к спорту и здоровому питанию. Он сложен, как настоящая картинка, хоть и не слишком высокий.

Глядя ему вслед, чувствую, как на шее пульсирует жилка. Жду, когда расстояние между нами и Захаром станет достаточным, после чего смотрю на Милу.

Она пакует свое тело в костюм, бросая:

— Это что, пижама?

— Ты просто сука, — выплевываю в нее эти слова, кривя губы.

— Ой-ой… как страшно, — изгибает она свои в ухмылке. — А в чем дело?

Она прекрасно знает в чем. Знает мою мать достаточно хорошо, чтобы не понимать, что сделала.

— Думаешь, мне нечего рассказать твоим родителям?

— Ты о чем? А что такого я рассказала? Они что не в курсе, что у тебя есть парень? — изображает в воздухе кавычки.

— Это не твое дело…

— Мне твои дела до одного места. Тоже мне королева нашлась.

— Я знаю о тебе достаточно, — говорю холодно. — Например, про то, куда ты тратила карманные деньги все прошлое лето.

Маска спокойствия слетает с нее мгновенно.

— Заткнись!

Все прошлое лето она глотала какие-то таблетки вместе со своим бывшим, Стасом Дубцовым. Какую-то чертову наркоту! И это была ее идея, а не его! Просто ей хотелось все в жизни попробовать, так она говорила.

— Запомни это! — тычу пальцем ей в грудь. — И не лезь в мои дела!

— Отвали, Абрамова! Вали к своему механику, здесь всем на тебя плевать, поняла? Где он, вообще, ты его что, прячешь? А что такое? Стыдно?

Меня ударяет изнутри, ведь это почти правда, и эта позорная правда заставляет проорать:

— Ты даже мизинца его не стоишь!

— О, боже мой, да кто-то у нас влюбился, — смеется она. — Господи, ну и дура.

— Ты просто завидуешь.

— Совсем больная?!

На ее щеках появляются красные пятна.

Она смотрит на меня в бешенстве, а я делаю шаг назад, удовлетворенная тем, что сорвала с ее лица эту чертову маску надменного превосходства.

Мое сердце колотится о ребра, ладони потеют, потому что, выплеснув на нее все это, я теряю свою уверенность и не хочу, чтобы она это видела.

Наше шипение привлекает внимание Захара.

Он ходит вдоль берега, поглядывая на нас. Яся на лежаке тоже вытягивает шею. Услышать нас им мешает только музыка.

Мне все равно… плевать…

Пытаюсь успокоить дыхание, с колотящимся сердцем понимаю, что если уйду сейчас, она победит…

Сглатывая застрявший в горле ком, вижу подъехавшего на берег Адама. Он спрыгивает с водного мотоцикла, и его глаза удивленно раскрыты.

Как бы то ни было — эти люди и моя компания тоже. Единственная, которая у меня есть. Это мой круг общения. Я в нем выросла, и лишиться его — все равно, что остаться без хвоста.

Шагнув назад, я хочу бежать. Убраться подальше отсюда, но если я это сделаю, уже не вернусь.

Щеки горят, кончики пальцев покалывает, когда, изображая спокойствие, иду к Захару.

Он выпрямляется, глядя на мое приближение.

— Привет… — говорю хрипло.

Игнорирует то, что мы уже здоровались, и откашливается:

— Привет.