Замуж — только по большой любви - Хэдер Макалистер

— О, мам! — воскликнула Отом.

Вчера вечером Дебра выглядела такой спокойной. Она только спросила, хорошо ли Отом провела время. Это показалось Отом очень странным, потому что, по ее мнению, мама должна была просто гореть от желания узнать все подробности.

— Так вот как распространяются у нас слухи!

Отом присела на краешек стола и начала читать. Слава Богу, никто не доложил матери о том, как они целовались, потому что никто и не видел. Этого она боялась больше всего.

Было несколько сообщений, в которых спрашивалось, где Отом удалось купить такое платье.

— Вот еще, никогда не скажу, — пробормотала Отом себе под нос.

Оказывается, ее мать и миссис Барнетт давно находятся в тесном общении между собой, чему способствовало это дьявольское изобретение — факс.

Отом перебрала все сообщения, накопившиеся за это время в коробке факса, и добралась до того, в котором говорилось о «Золотой розе»: «Я позвоню в „Золотую розу“ и выясню, сколько будет стоить, если агентство принесет им свои извинения за ошибку и соединит их». Сообщение было прислано еще до того, как они с Клэем побывали в «Золотой розе» во второй раз!

Так, минуточку. Отом прочла факс дважды. Когда она начала читать его в третий раз, то заметила, что ее руки дрожат от ярости. Так что же получилось? Мать Клэя заплатила агентству, чтобы они «соединили их»?!

Получается, что их волшебный вечер был фикцией, иллюзией? Не может этого быть!

Отом почувствовала себя самой легковерной дурочкой на свете.

Да, их родители и тогда, и сейчас пытались поженить их. Тогда не удалось, так теперь удастся. А, вот как! А они, как дураки, поверили, что это их судьба! Как все очевидно! И грустно!..

Как мог Клэй это терпеть? Или, может, он был с ними заодно?

Да как они вообще могли решать за них? Слезы обиды навернулись на глаза Отом, но она тут же смахнула их и принялась читать факсы дальше, надеясь найти информацию о других маминых кознях.

Ее внимание приковало слово «продаю». Это ранчо всегда было мечтой Бена, Бена и его отца. Теперь, когда они оба умерли, я поняла, что сохраняла весь образ жизни только для Отом, а у нее к этому нет никакого интереса. А ты прекрасно знаешь, что наемный управляющий будет для нас разорением.

Отом просчитала, что страховка отца покроет стоимость наемного управляющего. Но ведь ты никогда не интересовалась этим по-настоящему-то, — услышала она свой внутренний голос. И все же, почему же мама так ничего и не сказала ей обо всем этом?

Отом быстро перелистала факсы, пока не нашла сообщение от миссис Барнетт, отказывающейся купить их ранчо.

Но Клэй никогда ничего не говорил об этом! А по идее, он должен был быть в курсе. И не говорил потому, что был согласен с планами родителей. Женись на Отом, и покупать ранчо не надо будет.

Да как он мог допустить, чтобы его так использовали? И после этого он еще говорит, что любит ее? Возмутительно!

Ведь всем прекрасно известно, что Отом ни за что не согласится выйти за Клэя до тех пор, пока не убедится, что он любит ее.

Ощутив холодную дрожь во всем теле, она закуталась в халат.

Отом стала искать еще какое-нибудь сообщение о продаже ранчо, но наткнулась на факс по поводу «Золотой розы»: «Я собираюсь позвонить в „Золотую розу“, чтобы попросить их перепрограммировать компьютер, чтобы соединить их». Ах, это так типично для матери Клэя!

Так вот оно что! Теперь все понятно. На самом-то деле они с Клэем вовсе не подходят друг другу. Они все подстроили так, потому что иначе Отом ни за что бы не согласилась быть с Клэем.

На бумагу упала слеза. А ведь единственное, чего Отом хотела в этой жизни, — это принимать решения самой, а не жить под чью-то диктовку. Ни под диктовку людей, ни под диктовку обстоятельств.

Оказывается, мать до сих пор не доверяет ей. До сих пор думает, что она маленькая девочка и ничего не может решать сама. И это, несмотря на то, что она уже взрослая женщина и вполне вольна сама принимать серьезные решения. Дебра до сих пор руководила ее жизнью, а теперь этим хотят заняться Клэй и его мать.

Клэй… По щеке покатилась вторая слеза. Знал ли он все это или нет?

И… любил ли он ее на самом деле? Она должна это выяснить. Должна.

— Ма-ма! — Отом спрыгнула со стола и побежала по дому.

— Я на кухне, — деликатно отозвалась Дебра.

— Ты не хочешь мне объяснить все это? — спросила Отом, с яростью бросив листки на кухонный столик. На столике все еще красовался букет желтых роз, и их аромат заполнил всю кухню.

Дебра только что вошла на кухню через заднюю дверь и снимала садовые перчатки.

— Я бы не хотела разговаривать со своей дочерью в подобном тоне.

— Прости, пожалуйста.

Кивнув в знак примирения, Дебра повесила рабочий плащ на гвоздик двери.

— Так что случилось?

— Что случилось? Это просто ужасно! Вот что случилось! — застонала Отом и указала на груду факсов на столе. — Ты… ты продаешь ранчо и ни словечком не обмолвилась об этом мне?!

— Да, я подумывала продать его на аукционе. И уж конечно, я рассказала бы тебе обо всем, когда бы все решилось. — Дебра спокойно налила кофе себе и Отом. — Я предлагала купить его Хэнку и Нелли. И если мы не сойдемся в цене, я выставлю его на аукцион.

— Но почему?

Дебра внимательно посмотрела на нее.

— Ты хочешь остаться здесь и вести хозяйство вместе со мной?

Решения. Они ждут от тебя решения. Вот одно из них, пожалуйста. Хочет ли она вести хозяйство па ранчо вместе с матерью? Не просто распределять доходы, но управлять каждодневными делами и брать на себя серьезные обязанности? Собирается ли она оставить свою карьеру, которая даже еще и не началась?

— Нет. — Отом не могла произнести это слово другим тоном; она сказала это шепотом, прекрасно осознавая, какую страницу своей жизни закрывает.

— Так вот поэтому я и продаю. — Дебра посмотрела на нее с минуту, потом продолжала более мягким голосом: — Ты вернулась сюда год назад из колледжа. Тебе понадобилась вся твоя зарплата, чтобы вести здесь хозяйство. Какой толк из этого, если ты не хочешь делать того, что делаешь?

— Но тебе нельзя терять дом, где ты так долго жила.

Дебра обошла стол, поставила чашку с кофе и, просмотрев факсы, нашла один и показала дочери: «Я говорю: все здесь мое — это место было мечтой отца Бена, и Бен его тоже любил, и я тоже, когда он был еще жив. Но вести хозяйство на ранчо — это единственное, что я умею делать. Я бы хотела увидеть мир и узнать, что в нем есть еще, — она улыбнулась. — Я похожа на свою дочь».

— О, мама. — Отом обняла свою мать. — Если ты передумаешь и останешься здесь, пожалуйста, скажи мне. Я буду работать на полную ставку, если будут нужны деньги.