Вернись ко мне - Джози Литтон

По крайней мере, она больше не плакала. Довольно печали и слез! Она не покажет ему или кому-нибудь другому, насколько уязвлена, тем более никто не узнает о ее сожалениях и страхах. Она станет воплощением саксонской гордости, голову будет нести высоко и не дрогнет, что бы ни случилось.

Спать она не собиралась, однако усталость постепенно брала свое. Усталость вбила клин в колесо тревоги, и застопорило его. Веки ее сделались свинцовыми. Дважды Рикка ловила себя на том, что засыпает. На третий раз ей не удалось этого сделать.

Дракон оказался не столь везучим. Он лежал без сна, прислушиваясь к ровному дыханию жены и обзывая себя трижды дураком. Все его ошибки легко перечислить. Во-первых, он согласился на брак с неизвестной женщиной. Ради благородной цели — ради мира, но ему следовало настоять на том, чтобы самому выбрать невесту. Далее, он пренебрег тем, чтобы организовать встречу перед свадьбой. В глубине души он признался в трусости — боялся разочароваться. И затем — это было хуже всего, — ему не пришло в голову, что красавица с волосами медного цвета совершает побег из Англии от него. Не слишком утешает тот факт, что он не первый мужчина, которого погубила суета.

Но что он мог в таком случае ожидать? В жизни никогда не бывает так, как в легендах и сказках, где все приходит к счастливому концу. Реальная жизнь гораздо неприятнее и капризнее. Боги постоянно вбрасывают свои кости, разыгрывая судьбы людей. А единый Бог поступает так же? Он слишком наслушался отца Десмонда. Однако священник умеет быть убедительным. Может ли быть в жизни иная цель, кроме борьбы и преодоления страданий?

Болела голова. Должно быть, от вина. Хотя он и не пил слишком много.

Вот она, история — о несчастной невесте, о разочарованном женихе, о том, как эта пара оказалась в оковах несчастливого брака во имя блага людей. Впрочем, возможно, еще не все потеряно.

Дела пойдут лучше, когда он отправит ее в Лансенд. Там она будет в своем доме заниматься хозяйством. Женщины это любят, подумал Дракон. Сейчас его знания о прекрасном поле дали некоторую трещину, но все равно она должна быть счастлива вдали от ненавистного лорда Вулскрофта. Ей нужно время, чтобы привыкнуть к большим переменам в жизни. Проклятие, ему тоже!

В конце концов, не только у нее есть чувства. Он тоже испытал суровое потрясение. Но он мужчина и должен скрывать свою слабость, как и страх. Она убегала от него дважды, не убежит ли снова?

А почему бы нет? У него не было оснований думать, что Рикка смирилась с браком. Скорее наоборот. Как бы там ни было, она была умна и находчива. Он не может быть абсолютно уверен в том, что она не убежит снова.

И вот во мраке ночи, терзаемый горестными мыслями, Дракон нашел выход. У него стоит наготове флот кораблей. Раньше, чем его саксонская супруга переоденется в мальчишеское платье, бросится со скалы или нырнет в реку, он возьмет ее на корабль и выйдет в море. Будь он проклят, если не сделает этого.

После этого Дракон почувствовал себя лучше и даже немного вздремнул, однако был снова на ногах еще до того, как сероватые пальцы зари раздвинул полог ночи.

— Так скоро? — спросила Криста. Она перевела взгляд с Дракона на Рикку, которая молча сидела рядом с ним и хмурилась. Они завтракали в большом зале. Все остальные же завершили трапезу и ушли. Бросив быстрый взгляд на Хоука, который выглядел совершенно невозмутимым, она добавила:

— Я думала, что вы задержитесь здесь еще на какое-то время.

— Я бы не преминул, — спокойным тоном сказал Дракон. — Но мои люди очень хотят видеть леди Рикку… Равно как и Вулф с Кимброй.

— Разумеется, я должна была подумать об этом, — согласилась Криста. — Но даже при всем этом день или два не сделали бы погоды, разве не так? — Она с надеждой посмотрела на мужчин. — Это дало бы возможность леди Рикке и мне подумать о ее гардеробе.

— Гардеробе? — переспросил Дракон.

— Гардеробе? — повторил, словно эхо, Хоук.

— У меня нет гардероба, — призналась озадаченная Рикка. Это были ее первые слова с момента начала завтрака. Она почти ничего не ела в течение последних дней и обнаружила, что здорово проголодалась. Возможно, появлению ее аппетита способствовал отъезд с первыми проблесками зари ее отца и других мерсианцев. То, что Вулскрофт не счел нужным попрощаться с дочерью, было неудивительно. А для нее было благом, что она избавилась от возможности лишний раз его видеть. Как бы там ни было, мысль о том, что она может обладать таким количеством одежды, что это составит гардероб, показалась ей настолько удивительной, что она даже перестала жевать сыр.

— Именно это я и хотела сказать, — пояснила Криста. — У тебя должна быть приличная одежда. — Видя, что Рикка никак не реагирует на ее слова, леди Хоукфорт перенесла свое внимание на Дракона. — Ты способен понять это? Как Рикка может быть представлена твоим людям, если она не одета должным образом?

— Ну… Я не задумывался об этом…

— Дракон, ты меня поражаешь! Ты ведь так хорошо знаешь женщин. Как ты мог проглядеть в них столь существенное?

— Вероятно, я был поглощен другими мыслями, — предположил викинг.

— Ты нигде не найдешь лучшего выбора материи, чем здесь. У нас есть льняные и шерстяные ткани, редчайшие ткани из сказочных стран Востока — все, что только можно себе представить.

— Два дня, — сказал Дракон. Он отдавал себе отчет в том, что оказался бит.

Два дня. Он сможет занять себя в течение этого времени. Повернувшись к Хоуку, он спросил:

— Как насчет занятий на тренировочном поле?

Стулья с грохотом отлетели в стороны, когда мужчины встали.

Женщины остались одни. Рикка подняла глаза на сидящую напротив красивую леди и доверительно сказала:

— Должна признаться, что я не имею ни малейшего понятия о том, из чего должен состоять гардероб.

— О, не беспокойся об этом. Я точно знаю, что тебе требуется. Кроме того, ты хочешь, чтобы он гордился тобой?

Эти слова, как никакие другие, попали в цель. До этого Рикка втайне полагала, что у нее мало шансов, чтобы Дракон испытывал гордость за жену, которая вышла из презираемой семьи и вела себя столь недостойно, убежав из дома. Сейчас она отбросила все тревожные мысли и отдала себя в руки Кристы.

Спустя два дня Рикка начала сомневаться в мудрости этого решения. Она чувствовала себя страшно измученной, у нее отчаянно ныли ноги от долгого стояния во время многочисленных примерок, казалось, весь мир только и состоит из моря красок и тканей, каждая из которых экзотичнее другой. Рикке никогда не доводилось видеть такого количества вещей. Шерсть и лен — это было лишь началом. Помимо них, оказывается, существовали такие материи, о которых она даже не слышала, не говоря уж о том, чтобы держать их в руках.

— Это шелк из Византии, — сказала Криста, когда Рикка разглядывала отрез блестящей голубой ткани, расшитой золотом. — По крайней мере, он привезен оттуда, но я думаю, что изготовлен он в сказочных странах, которые расположены еще восточнее.