Нежные признания - Элизабет Торнтон

До нее донесся голос Джеймса:

— Покойный муж моей тети и мой папа любят — любили — историю Шотландии. Подожди, ты еще увидишь столовую.

Гостиная понравилась Фэйт больше. На всех картинах, висевших на стенах, были изображены сады, а на камине стояли фотографии: портреты самых дорогих и близких людей миссис Лейленд, как она предположила. Это была уютная комната.

Когда все сели, девушка принялась украдкой изучать каждого по очереди. Гарриет уговорила Родерика сыграть с ней в карты. В молодом человеке произошла разительная перемена: его улыбка и смех стали искренними. Было видно, что младшая сестра обожает его и в то же время испытывает благоговейный страх перед Джеймсом. Фэйт было интересно. Родерик — бунтарь, бросающий вызов старшему брату по любому поводу. Мистер Барнет и его жена, казалось… были на грани.

Мистер Барнет стал объяснять, что привело их всех в город:

— Кузен Маргарет женится в Хенли в следующую субботу.

Фэйт посмотрела на Джеймса: в этот день должно состояться собрание Общества египтологов, на котором выступит с докладом профессор Марш.

Мистер Барнет продолжал:

— Твоя тетя встретится с нами там, а после свадьбы мы все вместе вернемся на Беркли-сквер. А пока мы наслаждаемся небольшими каникулами в городе. Я уверен, Джеймс, что писал тебе время, дату и тому подобное.

— Наверное. — Джеймс пожал плечами. — Я должен был ответить? Я не знаю кузена Маргарет и не пойду на свадьбу.

Фэйт была поражена проявлением такого безразличия; Маргарет выглядела смущенной. Девушка делала все от нее зависящее, чтобы поддержать разговор, но, когда темы свадьбы кузена, дома и погоды истощились, наступило неловкое молчание. К счастью, вскоре принесли чай с бутербродами.

— Ростбиф! — пришла в восторг Фэйт, желая смягчить атмосферу. — Вот это, я понимаю, бутерброд!

Маленький комплимент вызвал улыбку на лице Маргарет. Она уговорила Фэйт взять еще один бутерброд, на что та с удовольствием согласилась. Девушка не помнила, сколько съела в поезде, но желудок подсказывал ей, что она голодна.

Разговор снова стих, но, когда отец Джеймса задал вопрос, который не относился ни к чему сказанному ранее, Фэйт чуть не подавилась ростбифом.

— Итак, — сказал он, — где и когда состоится свадьба?

— Не помню, чтобы я упоминал о свадьбе, — ответил Джеймс. Тон его голоса подразумевал, что он считал эту темой закрытой.

Гарриет была слишком юна и наивна, чтобы понимать намеки взрослых. Она навострила уши:

— Ладно, я буду подружкой невесты, Джеймс?

Она съежилась, словно готова была броситься к двери.

— «Можно», а не «ладно», — поправила ее мать. Она смущенно посмотрела в сторону Джеймса.

Тот поднял глаза на сводную сестру, и выражение его лица смягчилось.

— На моей свадьбе ты точно будешь подружкой невесты.

Фэйт не нравилось все это, и она решила пресечь подобные разговоры в корне. Бросив на Джеймса удивленный взгляд, девушка сказала:

— Ты не говорил мне, что собираешься жениться! Кто эта счастливица?

Когда засмеялись все, кроме Джеймса, она поняла, что ее слова сочли шуткой, решив, что они с Джеймсом на самом деле помолвлены.

Но худшее было впереди: Гарриет захлопала в ладоши и широко улыбнулась.

— Наконец-то я подружка невесты! И пусть Шарлотта подавится! — воскликнула девочка. — А то она уже два раза была подружкой невесты.

— Милая, — возразила ее мать, — это невеста выбирает себе подружек. Я запрещаю тебе надоедать мисс Макбрайд. Как только Джеймс и Фэйт будут готовы, они скажут нам, когда поженятся.

Фэйт бросила на Джеймса красноречивый взгляд. «Положи этому конец!»

Но он лишь беспомощно пожал плечами в ответ.

К счастью, как подумала Фэйт, вернулся дворецкий, но она увидела поднос с бутылкой шампанского и четырьмя хрустальными бокалами. Пока дворецкий разливал шампанское, мистер Барнет встал.

— Так-так, — произнес он, — кажется, я забежал вперед. Там есть еще много чего. — Он поднял свой бокал, давая понять, что говорит о шампанском. — Между тем, если тост за счастливую пару провозглашать еще рано, то подарки преподносить уже можно. Я дарю вам Дрюмор.

Все встали, подняли бокалы и хором сказали: «За Дрюмор!»

Когда все снова сели, мистер Барнет продолжил:

— Я надеюсь, Джеймс, что когда ты действительно женишься, то займешь резиденцию в Дрюморе, как положено моему наследнику.

Наступило неловкое молчание, и Фэйт почувствовала скрытую неприязнь между отцом и сыном. Это ощутили, очевидно, и другие, потому что создалось впечатление, будто все присутствующие перестали дышать.

Джеймс, казалось, наоборот, развеселился и непринужденно ответил:

— Отец, мы уже проходили это раньше. Дрюмор не просто имущество, как ты, по-видимому, считаешь. Это ответственность. Я не смогу поддерживать его в должном порядке.

Лицо мистера Барнета залилось краской, а голос стал громким и резким:

— Этот замок принадлежит нашей семье много поколений. История Дрюмора — это история Шотландии. Мы должны поддерживать его.

Затем он обратился к Фэйт:

— Что скажете вы, мисс Макбрайд? Мы должны подарить Дрюмор государству, как советует Джеймс, или сохранить для следующих поколений Барнетов?

Она поймала взгляд Джеймса. Его чрезвычайно забавляло затруднительное положение Фэйт, и это заставило ее обворожительно улыбнуться. Она ответила мистеру Барнету:

— Было бы желание, а возможность найдется, как говорил мой отец.

Мистер Барнет широко улыбнулся ей.

— Вы сделаете честь Дрюмору, — сказал он.

Осадок в глубине души Фэйт начал превращаться в тугой клубок. Этого не должно было случиться. Она бы никогда не встретилась с семьей Барнет, если бы знала, что у них сложится неправильное впечатление о них с Джеймсом.

Что с ним? Он должен был пресечь это. Но он сидел там, как сфинкс, словно не воспринимал ничего вокруг. Был он надменным или просто не обращал внимания на чувства других? Холодный, сдержанный, отчужденный. Фэйт захотелось устроить ему хорошую взбучку.

Спальня, отведенная Фэйт, находилась в задней части дома, чтобы, как объяснила Маргарет, шум проезжающих по площади экипажей не мешал ей спать. Это была милая комната в кремово-зеленых тонах, от начищенных поверхностей в ней ощущался слабый запах воска.

В отсутствие Джеймса Маргарет стала другим человеком: менее напряженная, более естественная. Казалось, она сразу поняла, какие вещи могут понадобиться, и, не принимая возражений, дала Фэйт ночную рубашку, пообещав, что к утру одежда девушки будет вычищена, но если она захочет, то может надеть одно из платьев Маргарет.