Жертвы Черного Октября. 1993 - Валерий Шевченко

По разным данным потери РНЕ составили от 15 до 40 человек[379]. Некоторые из них попали в организацию прямо из детских домов[380].

В первом издании книги[381] со ссылкой на руководителей Московского регионального отделения Национальнореспубликанской партии России Сергея Рыбникова и Владимира Чижевского указывалось, что потери НРПР были минимальными[382]. Но в личной беседе председатель партии Николай Николаевич Лысенко заверил, что погибших у них не было. Бойцы НРПР покинули Дом Советов накануне штурма.

Когда у Белого дома установили Крестовоздвиженскую часовню, туда стали приходить люди, в том числе от разных патриотических организаций. Они называли имена пропавших без вести, но, как правило, не оставляли обратных координат. Имена записывались по православной традиции (без фамилий и прочей информации). Всего в списке набралось около пятидесяти имен погибших и пропавших без вести. Список не сохранился.

Несколько подразделений казаков принимали участие в обороне Дома Советов. Один из казачьих командиров, подразделение которого приехало с Южного Урала, через несколько часов после обстрела здания подошел к Р. И. Хасбулатову в фойе зала Совета Национальностей и сказал: «Спасайте всех, Руслан Имранович, у меня 17-летние ребята. Из 150 человек осталось пятеро». Доклад казака Хасбулатову слышал и капитан 3-го ранга Сергей Мозговой[383].

По оперативным данным МВД, в здании осажденного парламента находилось 30 человек, прибывших из Приднестровья с огнестрельным оружием[384]. Вместе с тем, посольство Молдовы в Москве сделало заявление, что Белый дом защищали 150 приднестровских солдат и офицеров[385]. Е. В. Юрченко встречал в здании осажденного парламента многих знакомых приднестровцев. «Например, только один отряд приднестровцев, с которым я столкнулся, — вспоминал он, — был около 30 человек. А вообще-то, как рассказывают, их было значительно больше. И судя по наградным материалам, опубликованным в приднестровских газетах, многие из них погибли. В официальном же списке ни одного приднестровца нет»[386]. Однако по признанию бывшего первого заместителя министра безопасности С. В. Степашина, «погибли волонтеры, которые приезжали в Белый дом из Приднестровья, еще откуда-то»[387].

Алевтина Александровна Маркелова 6 октября 1993 года дежурила на Дружинниковской улице. К Маркеловой подошел мужчина, державший в руках большой портфель. Он сказал, что в детском парке (недалеко от того места, где позже установлена Крествоздвиженская часовня) из груды пепла ему удалось вытащить документы, сохранившиеся при сжигании одежды расстрелянных защитников Верховного совета. Алевтина Александровна направила того человека в Международный фонд славянской письменности и культуры, при котором действовал Общественный комитет по погребению убиенных. Руководитель фонда скульптор

В. М. Клыков собрал журналистов, которые пересняли разложенные на столе удостоверения, найденные среди пепла от сожженной одежды. Присутствовавшая на пресс-конфе-ренции Елена Васильевна Русакова утверждала, что, по словам Клыкова, в том портфеле оказалось много удостоверений приднестровцев.

Во время штурма в Белом доме оставались разрозненные на несколько групп 135 милиционеров из Департамента охраны Верховного Совета. Большинство из них более или менее благополучно разными путями покинуло здание парламента[388]. Но вызывает сомнения благополучный исход из Дома Советов некоторых милиционеров. И. А. Шашвиашвили в подъезде дома по переулку Глубокому видел группу истязаемых полураздетых защитников Верховного Совета. В той группе оказались и сотрудники Департамента охраны[389].

Приведем свидетельство O. A. Лебедева: «В 1999 году, во время пикета у американского посольства по поводу развязанной США и НАТО бойни в Югославии, участники немного ругали милиционеров, а те так, между прочим, и скажи: „Зря ругаетесь на нас, мы обязаны защищать этих и других всяких, а вот в октябре 1993 года мы, порядка 400 московских милиционеров в различных званиях, пришли защищать ДВС, депутатов и их защитников. После штурма их отвели на стадион „Красная Пресня“, а там взяли и расстреляли“»[390].

Фотограф: Баксичев Г. Я.

Но в официальный список погибших не попали даже гражданские лица, выступившие с оружием в руках на стороне Б. Н. Ельцина. В списках «Гражданского согласия» значились как минимум восемь человек, которые пришли к Моссовету по призыву Е. Т. Гайдара, получили там оружие в обмен на паспорт и погибли[391]. О гибели по меньшей мере одного соратника объявили сопредседатели координационного совета «Союза свободной России» и «Живого кольца» Виктор Маслюков и Константин Труевцев[392].

Фонд «Инесса» перечисляет средства на расчетные счета семей погибших и раненых в горячих точках бойцов московского ОМОНа. Оказывается помощь и семьям убитых в октябрьских событиях омоновцев. Среди жертв — погибшие от огня неизвестных снайперов. Однако в официальном списке упомянут лишь Александр Иванович Маврин, старший лейтенант, инспектор службы Московского ОМОНа, убитый 4 октября на улице Трехгорный вал[393].