О сладких грёзах и горьких зельях - Алиса Чернышова

Дайнор сжал губы. Мне было его в этот момент по-настоящему жаль. Ситуация, что уж скрывать, была тяжёлой и сама по себе, но для мальчика и вовсе невыносимой. Ребята вроде него, то бишь носители истинно светлого призвания, не принимают насилия, если оно не направлено на самозащиту. А уж убийство некогда разумного юного существа, которое не виновато в сложившейся ситуации, и вовсе противно его природе.

— Леди Адри, должен быть выход, — сказал он глухо. — Не уверен, что дело в этом вашем срыве. Возможно, его отравили или прокляли… Возможно, кто-то из учеников. А может быть, это связано с контрабандой.

— Так, — сказала я, оглядываясь на застывшую Джин. — Давайте обсудим это подробней. Итог изменится едва ли, если честно — прости, у него действительно срыв. Мне жаль. Тем не менее, я хочу понять, о чём речь. Какая ещё контрабанда?

Вскрывшаяся история была, по сути, вполне тривиальной. По крайней мере, если речь идёт о подростках, желающих почувствовать себя взрослыми.

Разумеется, официально в Академии алкоголь запрещён, особенно для таких сопляков, каким был Ивас. Журналы со всякими интересными картинками, разного рода увеселяющие и добавляющие бодрости зелья не так наказуемы, но тоже не поощряются. Тем не менее, контрабанда есть всегда и везде, а с метаболизмом большинства демонических полукровок можно уксус литрами хлестать без вреда для себя. Потому, хоть эпизодически провинившихся наказывают, никто особенно не зверствует.

Исходя из рассказа светлого, недавно в Академии объявился особенно удачливый контрабандист, способный достать чуть ли не всё. Ивар тоже частенько заказывал у неведомого добродетеля себе маленькие радости: пиво и картинки-иллюзии для взрослых.

Дайнор в этом, разумеется, не участвовал. Пить ему не позволяют ни вера, ни традиция, зелья тёмных для организма вредны, а с Элен ему, как я понимаю, никакие картинки не нужны.

Сдавать соседа, впрочем, светлый тоже не спешил. Во-первых, не по-товарищески и подло, во-вторых, особого воздействия на Ивара алкоголь не оказывал и был скорее подростковым бунтом. О картинках же и вовсе говорить нечего: взрослеющий организм и всё тому подобное.

Но в этот раз что-то пошло не так. Дайнор не был уверен, что это взаимосвязано, но факт — Ивару стало плохо сразу после того, как он приобщился к запретному. То бишь, открыл коробку с контрабандой, перебрал карточки, отхлебнул пива, перемолвился несколькими словами с соседом — и сорвался.

Сам Светлый ничего не почувствовал ни в пиве, ни в коробке, ни в карточках; но он не подходил близко, а общий фон Академии демонической магией пропитан так, что ясновиденьем пользоваться крайне трудно.

— Я не знаю, что сказать, — отметила Джин, всё это выслушав. — Просто не знаю. Срыв от алкоголя? Это же просто смешно!

Я согласно кивнула: получалась какая-то сказочная ерунда.

Вопреки воплям особенно предубеждённых особ, на пустом месте более-менее обученные изменённые не срываются. Опять же, пиво и подростки — это плохое сочетание, да. И от учителей за такое несомненно влетело бы. Но объективно Ивару, который мог легко и просто переварить почти любой смертельный яд и пару гвоздей впридачу, от такой мелочи должно было быть ни горько ни сладко. Как и от большинства других зелий. Что должен был подмешать в бутылку таинственный контрабандист, чтобы получить такой эффект?

У меня была на этот счёт только одна мысль, и она ни разу не радовала.

— Кто последний проверял ментальный фон мальчика? — пожалуйста, пусть я ошибусь…

— Я, — голос Кирана прозвучал глухо. — Мне казалось, что я проверил хорошо. Я спешил, но мне казалось, что всё в порядке.

Он не сказал "Это моя вина" вслух, но все это услышали. Я, однако, знала этого парня не первый год и была уверена: он осмотрел брата на совесть.

В том-то и проблема.

— Дайнор, были ли последние пару дней странности в поведении Ивара? Нарушение сна, потеря контроля над силой, резкие перепады настроения, разговоры с самим собой, дрожь в конечностях? Возможно, он стал эмоциональнее обычного, с ним стало тяжело находиться рядом из-за давящего ощущения?

— Нет, леди Адри, ничего подобного.

— Ни одного симптома?

— Я не заметил.

Кивнула и переглянулась с начавшей всё понимать Джин.

Срыв такой силы не возникает на пустом месте. В повседневной жизни ему предшествуют многие процессы, в том числе сильные нарушения ментального фона, которые очень сказываются на состоянии и поведении. Прохожий на улице или лектор в аудитории ещё могут не заметить, но уж сосед по комнате что-то, да увидел бы. Значит, срыв произошёл резко. И я знаю только одно зелье, способное подобное спровоцировать. И, если это оно, то у нас колоссальные проблемы.

— Значит так. Изымите всю контрабанду у учеников. Джин, распорядись сделать это сейчас же и быть особенно осторожными с напитками. Киран… мы должны проверить комнату твоего брата на воздействие Жидкой Тьмы.

— Жидкая Тьма, — подтвердила я спустя некоторое время, глядя на реакцию добытого в старом архиве Ночной Стражи амулета. — Благодаря тому, что Дайнор не позволил сорвавшемуся разгуляться, следы сохранились.

Присутствующие тут же стражники выругались, Джин простонала, Киран обречённо прикрыл глаза.

— От этого есть противоядие? — Дайнор требовательно посмотрел на всех по очереди.

— Нет, Умник, — отозвался Страж; при других обстоятельствах я бы порадовалась, что на новой работе светлому уже дали кличку, но не сейчас. — Зелье создано специально для того, чтобы вызывать срывы у, как нас тогда называли, жертв магической проказы. Лет двести назад ещё было вполне себе принято подливать эту гадость детям либо для того, чтобы устроить в каком-нибудь поселении локальный конец света, либо для того, чтобы наглядно показать опасность изменённых. По всем статьям — редкая дрянь, пропитанная концентрированной энергией негативного толка — саморазрушение, смерть, боль, насилие… и дальше по списку мерзостей. Этот коктейль вызывает резкий скачок демонических способностей, справиться с которым в теории могут либо очень опытные изменённые, либо те, в чьих жилах течёт капля Древней крови. Для мальков вроде Иваса выпить Жидкую Тьму — приговор, притом очень жестокий, обрекающий на худший сорт безумия. Если бы он жил среди гражданских, то несколько кварталов лежали бы в руинах, а все близкие были бы гарантировано мертвы.

Мы помолчали. Светлый сжал кулаки. В комнату неслышно проскользнула одна из преподавательниц. Щупальца, заменявшие ей волосы, хаотично шевелились, сигнализируя о душевном раздрае.

— Жидкая Тьма, — сообщила она обречённо. — Двадцать семь ёмкостей с концентрированной Жидкой Тьмой, и это только на данный момент. Проверка ещё идёт, но мы уже запретили учащимся прикасаться к чему-либо и тем более тащить в рот. Так много… Просто чудо, что пострадал только один! Дрянь добавлена в алкоголь, в зелья для улучшения памяти перед экзаменом, в нелегальную косметику, прячущую признаки изменений. Двум девочкам со старшего курса это подлили в противозачаточные зелья, достаточно сильные, чтобы действовать на носителей Древней крови. Оказалось, наш так называемый контрабандист поставлял детям всё, что они стеснялись попросить у родственников или заказать у академических сущей. И эту партию он решил подать с особой приправой.