За Нарвскими воротами - Наталия Силантьева

в комнату, Новоковский сразу всё понял – можно сказать, что расследование закончилось, едва начавшись. В комнате стоял страшный дух – запах гниющего трупа. Очень быстро Новоковский определил и источник этого запаха – большой черный шкаф в углу у входа.

– Да уж… и как вы тут только живете… – неизвестно зачем сказал Новоковский. Он был до того поражен, что и сам не знал, что тут можно сказать.

Вместо ответа вьетнамцы опять торопливо закивали головами и на всякий случай заулыбались. Наверно, они и без того плохо говорили по-русски, а сейчас и совсем потеряли дар речи.

Подойдя вплотную к злосчастному шкафу, Новоковский заметил, что дверцы в нем заклеены скотчем, – видимо, вьетнамцы решили, что так запах будет слабее. Сергей Александрович попросил у сладкой парочки ножик и начал разрезать скотч. Всё это время вьетнамцы стояли ни живы ни мертвы – они были так напуганы тем, что их «тайна» открылась, что теперь не могли выговорить ни слова. Когда Новоковский наконец-то справился со скотчем и распахнул дверцы шкафа, его глазам представилась жуткая картина – завернутый в полиэтилен полуразложившийся вздувшийся труп. В нос ударил невыносимый запах, и Новоковский непроизвольно отскочил от шкафа. Хоть и опытный человек был Сергей Александрович, но с таким ему сталкиваться еще не приходилось. Новоковский почувствовал себя так, как будто он стал невольным участником сцены в комедии абсурда. Увиденное настолько поразило его, что он несколько минут не мог прийти в себя, а когда наконец взял себя в руки, то смог выдавить только довольно бессмысленное замечание.

– Вы бы его хоть на помойку вынесли, – иронично заметил Новоковский, но тут же опомнился и перешел к делу. – Как это случилось? Что у вас произошло?

Но вьетнамцы так, в свою очередь, были поражены и «нравственно убиты», что не смогли в ответ сказать ничего вразумительного. Они попытались что-то объяснить на своем ломаном русском языке, перебивая друг друга и забавно искажая слова, но Новоковский понял только, что речь шла о какой-то ссоре и последовавшей за ней драке. Дальше вникать он не стал – слишком диким ему всё это показалось. Он позвонил по своему мобильнику в прокуратуру и вызвал следственную группу на подмогу, чтобы арестовать вьетнамцев и разбираться с ними уже в изоляторе. Тут, весьма кстати, подошел и охранник снизу – ему захотелось узнать, что здесь происходит. Новоковский очень обрадовался его приходу и оставил вьетнамцев на него, а сам вышел в коридор, чтобы там дожидаться сослуживцев, – оставаться в одной комнате с гниющим трупом было просто невыносимо.

Когда следственная бригада во главе с Савиным наконец-то прибыла, Новоковский молча распахнул перед ними дверь и показал рукой на шкаф. Увидев его содержимое, Савин даже присвистнул.

– Вот это да! Весело они тут живут, – только и сказал он.

– Ты уж разберись с ними сам, Юрий Геннадьевич, – попросил Новоковский. – У меня и так сегодня голова кругом идет.

– Хорошо-хорошо, поезжай, Сергей, а мы тут найдем понятых и всё закончим с ними, всё выясним, – заверил его Савин.

Новоковский с облегчением сдал ему вьетнамцев с рук на руки, а сам отправился домой – он и так за сегодня успел сделать столько дел, сколько не каждому удается сделать за неделю.

Глава 15

Первым, что увидел Новоковский, зайдя на следующее утро в свой кабинет, была сияющая Женя с кучей листов протокола допроса. Сергей Александрович сразу всё понял – ей удалось разговорить Руслана.

– Привет, Женя. Ну давай, давай, хвастайся. О, да я смотрю, тут у тебя целая история! – довольно засмеялся Новоковский, взглянув на протокол допроса в несколько листов, исписанных аккуратным мелким почерком Жени.

– Да он такое рассказал! – воскликнула Женя. – Но сначала вы скажите, что там у вас вчера было.

– Ой, Женька, такая история, просто черная комедия! Рассказать – никто не поверит. Вьетнамские студенты, кажется, поссорились из-за чего-то, ну и убили своего соседа по комнате, а труп додумались спрятать тут же в шкафу, да еще и дверцы скотчем заклеили – думали, так будет меньше пахнуть. Я шкаф открыл, а там такое! Лучше не рассказывать – он там, наверно, месяца полтора пролежал, ну и вид, и запах соответствующие. Представляешь? Чего только в жизни не бывает – ни один писатель не придумает!

– Да что вы! – поразилась Женя. – Неужели правда? А почему они его не вынесли?

– Ну вьетнамцы, что с них взять, – безнадежно махнул рукой Новоковский. – Да ладно, бог с ними. Я там оставил Юрия Геннадьевича разбираться, он любит такие безумные истории, а мне сейчас не до того. Ну говори скорее, что там у тебя получилось с Русланом? – И Новоковский взял в руки протокол допроса, приготовившись читать и слушать одновременно.

– Ну, слушайте. Пришла я к нему с утра пораньше, чтобы, как говорится, взять его тепленьким, – с удовольствием начала рассказывать Женя. – Он вышел весь какой-то сонный, надутый, недовольный. Ну, я представилась, сказала, что в прокуратуре недавно, и так – вроде практикантки. Он сначала не очень-то хотел со мной говорить, но потом ничего – немножко оттаял. Я начала издалека, спросила, есть ли у него девушка, навещала ли она его здесь, ну и всё такое. Он слово за слово всё мне рассказал про свою личную жизнь – что да, девушка есть, зовут Наташа, но сюда к нему ее не пускают, и он очень переживает из-за этого. Но вот тут я и начала потихоньку к нему подбираться. Говорю ему: «Руслан, у тебя есть девушка, ну чего тебе здесь сидеть? Расскажешь, куда делись остатки героина, – тебе ничего за это не будет. Ты по этому делу пойдешь свидетелем. А если и дальше будешь запираться, мы тебя не сможем отмазать».

– Ну а он что на это ответил? – спросил Новоковский. Он всё это время внимательно слушал рассказ Жени и в который раз поражался ее чисто женскому умению расположить к себе подозреваемого, втереться к нему в доверие с помощью задушевных бесед о личной жизни. Ему самому обычно не хватало терпения на все эти разговоры вокруг да около.

– Он посомневался немножко и говорит: «Знаете, я бы с самого начала всё рассказал, да тут такие люди серьезные замешаны, что и говорить об этом боюсь. А вдруг ваш следователь испугается, не захочет с ними связываться? Тогда я в этой истории останусь крайним – всё свалят на меня». Я ему на это: «Не бойся, Сергей Александрович слово держит. Я с ним давно работаю, он очень честный человек.