Инквизитор - Вячеслав Ипатов

Поймав скользнувшую мысль, я отвел левую руку в сторону, рассчитал угол и обратился к Сумке. Миг и на свет появился эспадон, всем свои весом обрушившийся на шею твари.

Зомби дернулся. Раздался отчетливый хруст вражеских позвонков. Однако противника это не убило. После короткой дезорганизации он удвоил усилия. Левая рука мертвеца все же дотянулась до моей шеи, сжав ту с нечеловеческой силой. В глазах сразу померкло. Черт бы все побрал, неужели никто не придет на помощь?

Словно услышав мой мысленный зов, сверху на зомби обрушился удар. Слишком слабый, мертвец лишь покачнулся и ненадолго ослабил хватку, но и этого оказалось достаточно, чтобы сделать судорожный вздох. Уже вскоре зомби исправил свою ошибку, вновь сжав пальцы, но к тому моменту стало уже слишком поздно, ведь время отката заклинания наконец истекло! Мысленное усилие и в лоб врага влетела еще одна стрела ветра. Которая едва не оторвала голову противника и уж точно сломала ему позвоночник. А уж с такой раной даже зомби не смог продолжить свое существование. Он уподобился марионетке с обрезанными нитями и рухнул… прямо на меня.

Лежа под мерзко воняющей тушей и давя рвотные позывы, я кристально ясно понял одну вещь — ненавижу нежить. Люто ненавижу!

Глава 14

Передышка

Все плохое когда-нибудь заканчивается. Закончилась и эта стычка. Тогда же с меня наконец сволокли тело, позволив оценить последствия устроенной противником засады. А они оказались плачевными, пусть и не катастрофическими. Мы потеряли троих пехотинцев, две трети отряда находилась в состоянии «краше в гроб кладут». И даже Доминик ничего не мог с этим поделать — он уже истратил все доступные силы, вытаскивая из могилы товарищей.

С другой стороны, все могло выйти еще хуже. Если бы я заранее не почувствовал скверну и прошел вместе с отрядом к порогу дома, мы бы оказались в самом эпицентре взрыва. А уж тогда восставшим зомби только бы и осталось, что добить немногих уцелевших. Не выжил бы никто. Гарантированно.

И все равно такие рассуждения не исправляли тягостного настроения. В душе кипела злость и, несмотря на слабость, очень сильно хотелось дать кому-нибудь в морду. Желательно той самой сволочи, что все это устроила. И я не видел причин откладывать исполнение данного желания.

После атаки зомби, противник более не проявлял себя. Он также остался безучастным, когда Гвинед по моему приказу разломал запертую дверь. Не сделал ничего и тогда, когда мы проникли внутрь дома. О причинах я догадался заранее, но после обследования избушки все стало ясно досконально — противник сбежал, воспользовавшись земляным ходом в подполе. В нем же оказалась лаборатория некроманта.

Наверное, еще вчера я бы не смог удержать содержимое желудка, глядя на художества местного химеролога, однако на сей раз в душе осталось лишь глубокое отвращение и злость, на трудившуюся здесь тварь и фантазию разработчиков. Самым мерзким были даже не воняющие реагенты и части тел. Больше всего отвращения вызывали незаконченные «шедевры» мага. То, что когда-то было людьми, а теперь являлось лишь их искаженными подобиями. Мы обнаружили пятерых созданий, одно из которых сохранило разум достаточно, для того, чтобы молить о смерти. Просьбу эту я исполнил, после чего сжег дотла всю обнаруженную мерзость, истратив на «очистительный огонь» последние крохи святости. Также не добавлял настроение тот факт, что противниками опять оказались существа Гнили, на сей раз выведенные некромантом. Вторая встреча уже не могла считаться совпадением. Один из главных противников за контроль над начальной локацией был определен, и я не испытывал от этого факта никакой радости.

Были, однако, и хорошие находки. Пусть некромант успел прихватить с собой некоторые вещи — в доме явственно чувствовались следы скорых сборов, некоторые ценности найти удалось. Например, несколько антидотов, один из которых я немедленно принял. Эффект почувствовался мгновенно. Мерзкая слабость и тошнота сошли на нет. Сила, казалось, даже стала значительней. И это было весьма кстати, ведь долго рассиживаться на одном месте я не собирался. Несмотря на полученный урон, день еще не подошел к концу, лимит в два уровня остался не добитым. Так что следовало двигаться дальше к цели. Что я и проделал, выбравшись из избушки.

Затем настал черед распоряжений. Всем раненым было приказано остаться в доме и выздоравливать под присмотром Доминика. В качестве силовой поддержки им оказалась придана Марра, которой также надлежало выучить несколько молитв под присмотром аколита. А то сама кошка все еще отлынивала от знакомства с верой и явно надеялась продолжать так делать и дальше.

Судя по лицам нэкоматы и Доминика, недовольны этим указаниям оказались они оба. И хорошо, «ведь страдания во имя веры, это именно то, что ведет нас к Господу!» Да, именно так я и заявил, с удовольствием полюбовавшись на вытянутые лица жертв. После чего в чуть приподнятом настроении отправился в путь.

Выдвинулись в дорогу мы впятером — я, Бран, Гвинед и двое пехотинцев. Совсем небольшой отряд, но и задача передо мной стояла скромная — заработать тысячу очков, необходимую для получения седьмого уровня. Учитывая то, что приключений на этот день вышло более чем достаточно, приобрести указанное я планировал, всего лишь зачистив лес рядом с родной деревней. Как раз не так давно староста жаловался на расплодившееся зверье. Причем какое! Кабанчиков! Всегда мечтал попробовать кабанятину, да приготовленную на открытом огне! От одной только мысли о таком блюде возбуждался аппетит, причем не у меня одного. Солдаты, услышав цель охоты, также немного приободрились. Воодушевление не коснулось разве что Гвинеда, сохранявшего мрачную отрешенность. Впрочем, я уже мог убедиться в том, что на его боевых качествах она не сказывалась.

До окрестностей деревни мы добрались споро. И, не заходя в нее саму, сразу углубились в ближайший лес. А уж там следы будущей добычи оказалось найти проще простого. Что там Бран, даже я сам смог разглядеть множество отпечатков копыт и взрытую землю. А пройдя по ним мы уже очень скоро наткнулись на искомых кабанчиков. И тогда же поняли, отчего забеспокоился староста.

— Мяса нам хватит на всех… — задумчиво и чуть напряженно произнес я.

Подчиненные отреагировали на мои слова сосредоточенным молчанием, крепче сжав оружие. Что же касается кабанчиков… Им высказывание отчетливо не понравилось.

Воинственно взвизгнув, полтора десятка откормленных, мощных свиней бросилось на нас. Вперед выскочил здоровенный секач больше метра в холке и нацелил клыки прямо на меня. Отойти в сторону, увернуться? Это означало подставить по удар других, а потому вместо этого я ступил вперед, вскинув меч в высокой позиции. Секунда, другая, а затем эспадон устремился вниз, со всей отпущенной мне силой.

Удар оказался точным и своевременным, однако даже этого не хватило для того, чтобы убить или даже остановить секача. Кабан сбил меня с ног, а его клыки будто консервную банку, пропороли броню.

По счастью, ударом я оказался откинут в сторону, а не под копыта зверя. Так что смог подняться, а затем и встретить новую атаку. И на этот раз отпор с моей стороны вышел более удачным. Секач уже не имел прежнего разгона, на его морде красовался громадный кровоточащий шрам. Так что новый рывок кабана не обладал прежней силой и скоростью. Я успел увернуться и даже опустить меч на подставленную хребтину. Силы во мне сейчас было много больше, чем в обычном человеке, а вес клинка лишь увеличил это преимущество, на даже этого хватило лишь на то, чтобы пробить шкуру и чуть погрузиться в плоть. После чего уже сам зверь дал свой ответ.

Резко крутанувшись, кабан полоснул клыками мою ногу, затем отступил и сделал новый наскок. От которого я едва успел спастись. Отступив на шаг, с трудом опершись на раненую ногу, приблизил рукоять эспадона к поясу, а затем сделал резкий выпад. На сей раз мне повезло, острие ударило точно в глаз зверя, заставив того отпрянуть. Когда же кабан решил атаковать вновь, я просто ушел вправо, в его слепую зону, обрушив эспадон на правую ногу животного. Кажется, этот удар смог повредить сухожилия. Кабан как-то совсем неловко обернулся, пытаясь меня зацепить, но не преуспел. Я оказался проворней, атакую вновь и вновь. Раз за разом оставляя на шкуре зверя раны.