Морской дозор - Сергей Зверев

Знала она о характере груза, сгубившем ее мужа, конечно же, знала. И примерную его стоимость представляла. Но… Никаких, просто абсолютно никаких возможностей получить за груз деньги у нее не было! Тут дело настолько деликатное вытанцовывалось, что правопреемницей покойного супруга себя никак не объявишь, ничего, кроме неприятностей, это не принесет. Да и где он сейчас, тот груз?

А тут предлагают реальные, хоть не шибко большие, деньги за две никому не нужные бумажки! Да, кроме всего прочего, ссориться с этим наглым краснорожим мужиком в генерал-майорском чине… Себе дороже! Хрен бы с ним, пусть подавится товарно-транспортной накладной и сертификатом. Все едино, груз ему не найти. Так что…

И то сказать, откуда вдова Фроленко могла знать о вчерашней находке Полундры?! Вот если б знала, тут торговля пошла бы совсем по иному сценарию.

Разошлись полюбовно, свято уверенные, что в дураках осталась противоположная сторона.

Но вот когда Геннадий Феоктистович осознал, что же именно следует из содержания двух помятых, замусоленных листков, тут ему резко захорошело. Не подвел нюх, дело пахло очень неплохими деньгами и представлялось простым, как рваный червонец.

Итак, транспортный вертолет «Ми-26» был арендован для перевозки пятисот килограммов ртути. Происхождение металла терялось в непроглядном тумане, но сертификат – вот он, пожалуйста!

А сколько у нас стоит ртуть? А, что еще любопытнее, сколько она «у них» стоит? Берсентьев позвонил своему референту по технико-экономическим вопросам. Тот ничуть не удивился вдруг возникшему у шефа интересу к жидкому металлу, отучен был удивляться. Через пятнадцать минут генерал-майор получил развернутую информацию.

Она радовала. Грамм ртути, даже по официальным ценам, тянул на два бакса! Школьную арифметику Геннадий Феоктистович худо-бедно помнил. Даже калькулятор не потребовался: несложный подсчет показал, что на борту утонувшего вертолета – миллион долларов!

Теперь многое становилось понятнее, даже измочаленный хвост «Ми-26». Такой куш хоть кому голову вскружит, так что, может, и впрямь был там крупнокалиберный пулемет. Вот интересно, подумал Берсентьев, в чьих руках он был?

Тут мысль генерала совершила причудливый зигзаг: он вдруг вспомнил Чжоу Фан Линя с его загадочным «рыболовецким суденышком», мотыляющимся аккурат в месте катастрофы с вертолетом, малопонятную, внешне совершенно бессмысленную возню у причала рыбоперерабатывающего заводика…

Так вот что он ищет! Н-ну-у, обезьяна желтопузая… А откуда ж он узнал, а? Хоть это не самое важное, разберемся со временем. Важное – чтобы не опередил, не то потом ищи-свищи металл. Неплохо бы побеседовать с обезьяной этак по-прямому, по-военному! Чтобы в штаны наклал и близко в тех местах не маячил. Займемся, ох займемся!

А еще надо поговорить с женой. Сегодня же вечером, не откладывая. Прозондировать почву, выведать аккуратно, что же она знает о характере груза. Но самому не раскрываться, ни боже упаси. А дальше?

Дальше надо груз поднимать. Только так, чтобы никто об этом не узнал. Для этого есть смысл использовать североморца-подводника, но втемную. Пригласить его завтра на дачу, обласкать, выспросить все как следует по-трезвому, а затем уж составить реальный план операции. Плохо то, что точное место, где лежит вертолет, знает пока он один. Как там его, Полундра, кажется? Идиотское, однако, прозвище. Значит, первое, чем стоит заняться: уточнение координат, привязка. Чтобы не только этот спецназовец, но и он сам, генерал Берсентьев, в любой момент мог точно выйти в нужную точку Байкала.

Геннадий Феоктистович вытер со лба обильно проступивший пот: да, перспективы открывались впечатляющие! Миллион зеленью – это вам не кот начхал! За такие бабки стоит поупираться, а при необходимости и рискнуть.

Но вот разговора с горячо любимой супругой у генерал-майора не получилось. Получилась семейная сцена, в которой бравый вояка потерпел полное поражение.

Возбужденный кружащими голову возможностями, почуявший запах больших денег, Берсентьев утратил осторожность и сдуру наехал на Викторию Владимировну с прямой откровенностью асфальтового катка.

– Как ты могла не знать, что за груз взялась перевозить?! – орал он на всю дачу. – Ты чего из меня идиота делаешь?! Нет, ты мне ответь, что именно было в том сучьем вертолете, ты же организовывала рейс!

– Была необходимость делать из тебя идиота, – голос Виктории Владимировны наполняло великолепное презрение, – когда ты он и есть. Понятия не имею, что перевозил покойный Фроленко. Расплатился он еще до рейса, так что вопросов у меня не возникало.

– А если б он тонну героина в вертолет загрузил?! Или бомбу атомную?!

– Вот тогда бы я точно об этом знала. Успокойся. Не было там атомной бомбы.

Она помолчала немного, а потом тихо, очень недобро спросила:

– С чего бы это, милый, тебя все это неожиданно заинтересовало, а? Это наводит меня на очень интересные мысли. Ты небось раскопал что-нибудь?

– Да ничего я не раскопал. – Генерал сразу слинял, потерял весь боевой напор. В чем-то Берсентьев слегка побаивался свою жену, на это даже у него ума хватало.

– Милый, если все же раскопал, то мой тебе совет: закопай обратно. И незамедлительно. А ко мне со своими хамскими вопросами больше не приставай. Еще раз: я ничего не знаю о характере груза. И знать не хочу.

Получив на следующее утро приглашение посетить генеральскую дачу, Полундра был несколько удивлен. На сегодня они запланировали очередное погружение, а тут вдруг ни к селу ни к городу с этим горе-куратором общаться… На какой предмет? Ничего умного тот предложить не сможет уже просто потому, что ни уха ни рыла не смыслит в подводных делах. С другой стороны, отказываться как-то невежливо, потом, опять же, субординация: Берсентьев как ни крути, а генерал-майор, не последний чин в штабе ЗабВО. Пусть и не прямое начальство для Павлова, но все же начальство. Стоит ли гусей дразнить?

Тем более Берсентьев явил новый акт доброй воли: «уазик», на котором подъехал с генеральской дачи посыльный генерала, оставался в их с Никифоровым полном распоряжении до окончания испытаний. Так что и колеса свои появились. За это, конечно, спасибо.

– Пес с ним, Кракен, – обратился Полундра к Никифорову. – От меня не убудет, пойду, послушаю этого кабинетного вояку, даже покиваю вежливо.

– Может, он опять бесплатное представление со взрывами предвкушает, водную феерию? – с иронией отозвался Михаил.

– Тут придется разочаровать, – усмехнулся Павлов. – Не все коту масленица. Цирк окончен, пошла серьезная работа. Мне от него только одно нужно, чтобы не мешал, чтоб под ногами не путался.

– Ага, дожидайся! – Кракен был настроен скептически. – Всей этой штабной братии – хлебом не корми! – дай только пораспоряжаться, вот увидишь: вывалит он на тебя мешок ценных указаний и железных директив.

– Ничего, я привычный, – беззлобно ответил Полундра. – Раз гигантский кальмар не сожрал в Японском море, то куда там сухопутному генерал-майору. Мы с тобой вот как поступим: машину я тебе оставлю, сам пройдусь до дачи пешочком, по берегу, Байкалом полюбуюсь, поразмышляю кой о чем. Тут сколько идти, не больше получаса? Вот и славненько: куда приятнее на полчаса дольше общаться с природой, чем с некоторыми представителями российского генералитета. Пусть подождет. А ты часа через два после моего ухода подъезжай туда, к генералу. И погромче: труба зовет, скорее, пора нырять, а то у «Нерпы» площадь несущих крыльев на глазах падает, миделевое сечение растет, а клиренс с тангажем вообще местами меняются. Только неси всю эту ересь с предельно серьезным видом! Деятель перетрусит, что, пока он мне ЦУ дает и рыбку плавать учит, все испытания того и гляди накроются медным тазом. И отпустит меня, грешного, с миром.