Глеб Белозерский - Лев Демин

- Коли не понимаешь, нечего и толковать.

Братья расстались сдержанно: Андрей обиделся на брата из-за индюка.

На следующий день караван судов двинулся дальше вниз по Волге. Погода стояла хмурая, ветреная. Люди кутались в меховые одежды, грелись у железных чаш на треножнике с углями. А Волга, принимавшая все новые и новые притоки, становилась все более могучей. Когда приблизились к устью Камы, заморосил дождик, нудный, бесконечный. Лесные берега заволокло серой хмурью. А к наступлению сумерек плотная толща тумана придавила реку и все, что по ней плыло. Продвигаться вперед в условиях полной потери видимости было рискованно. Александр Ярославич дал команду бросить якоря.

К утру туман еще не вполне рассеялся, но стал не таким плотным. Решили продолжать плавание.

Александр Ярославич с Глебом вели нескончаемые беседы. Великий князь поинтересовался намерениями белозерского князя относительно выкупа полонян.

- Собираюсь выкупать.

- Деньгами располагаешь?

- Не слишком много собрал. Беру с новгородских купцов пошлины. А еще поручил моим дружинникам бить пушного зверя: соболя, горностая, белку, чернобурую лисицу. Шкурки скупают те же купцы и дают хорошую цену.

- Разумно поступаешь. У новгородцев большая торговля с западными странами. Там наши шкурки всегда охотно покупают по хорошей цене.

В беседах шло время. Александр Ярославич наставлял Глеба, как наставлял других посещавших его князей. Учил быть бережливым в хозяйстве, не расточительным, в отношениях с ордынцами быть предельно осторожным, а если нужно - хитрым. Но хитрым по-умному, чтобы не торчали твои уши.

- В чем можно быть хитрым? - спросил Глеб.

- Не догадываешься?

- Может быть, не так хорошо. Объясни.

- Вот, например… Приехал к тебе на Белоозеро татарин перепись проводить. Водишь его по лесам, по болотам, пока всю душеньку его бусурманскую не вытрясешь. Он взмолится - хватит. А ты укроешь от него таким макаром пару самых населенных волостей и дань с них после не заплатишь. Но учти, дело это рискованное.

- Понимаю. Надо так, чтобы все шито-крыто…

- И вот еще… Не показывай ханскому чиновнику всех своих доходов. Никаких податей с новгородских купцов ты не брал. И прибедняйся, умно прибедняйся. Баскака к тебе приставили?

- Нет еще. Пока Бурхан из Ростова за мной надзирает.

- Что за человек этот Бурхан?

- Брат с ним ладит, задарил его подарками. Даже уговаривает перейти к нему на службу и окреститься.

- Дай Бог удачи твоему брату.

- А что же нас ждет впереди, Александр Ярославич? Не думал над этим?

- Думал, конечно. А ждет нас ослабление Золотой Орды. Она как льдинка под лучами теплого весеннего солнышка растает и развалится на мелкие крохи.

- Откуда такая уверенность, Ярославич?

- Здравый смысл вселяет уверенность. Ханский род велик, чадообилен. Рано или поздно начнутся усобицы, драки за престол. Уделы перестанут повиноваться Сараю.

- Так ведь и род Рюриковичей велик и чадообилен. И наши князья грызутся меж собой.

- Мы другое дело. Мы сидим на своей родной земле. Она, матушка, рано или поздно соединит нас в единую силу. А ордынцы пришли к нам как захватчики. И они непременно столкнутся с борьбой недовольных полонян. А таких в Орде много. Они могут стать великой силой. И еще…

Невский не сразу продолжил речь, подбирая убедительное слово.

- Думаю, хан согласится на открытие в Сарае православной епархии. Церковь станет притягательной силой не только для русских полонян, оказавшихся по ханской воле в Орде, но и для некоторых ордынцев, даже отдельных родных и приближенных хана. Ведь среди них разные люди. Есть и такие, которые видят в русичах дуновение свежего ветра, носителей чего-то нового, не похожего на первозданную дикость Батыя.

- Думаешь, православие привлечет ордынцев?

- Уже привлекает. Находятся ордынцы, переходящие на русскую службу, принимающие крещение. Твой брат Борис не случайно говорил мне о Бурхане. Таких Бурханов на русской службе станет со временем больше и больше. Появятся православные люди и среди ханских вельмож, для которых старый уклад жизни и система правления в Орде станут неугодны.

- И Орда перестанет быть Ордой?

- Не знаю, Глеб. Я не пророк, не прорицатель. Но здравый смысл мне подсказывает, что Орда скоро ослабнет. Она столкнется с новыми силами, которые подточат ее, как древесный жучок, превращающий крепкий пень в труху.

- И пень раскрошится?

- Нет, сам он не раскрошится. Орда еще долго будет показывать зубы. А мы тем временем соберемся с силами и добьем издыхающее бессильное чудовище.

- Веришь, Ярославич, что будет так?

- Верю.

- И доживем мы до такого дня?

- Нет, Глеб. Ордынскую власть сокрушат потомки наши. Вряд ли это будут наши дети. Может, внуки…

Кончилась полоса лесов. Пошли степи, унылые, голые, тронутые изморозью. Изредка попадались встречные купеческие баркасы или лодки с вооруженными ордынцами, совершавшие рейды для устрашения местных жителей.

Плавание подходило к концу. Караван судов входил из широкой Волги в ее левый рукав, узкую Ахтубу. У входа в Ахтубу, на берегу стоял ханский военный пост. От поста отделилась лодка с татарином в русском трофейном шлеме. Его сопровождали четверо вооруженных спутников в остроконечных шапках. Татарин поднялся на головной дощаник и подошел к Александру Ярославичу, узрев в нем главное лицо.

- Позволь, Ярославич, потолмачить, - сказал Глеб.

- А можешь?

- Пытался научиться еще в Ростове.

Хотя у великого князя был свой опытный толмач, он разрешил белозерскому князю попробовать.

- Кто такие? Куда, зачем плывете? - услышал Глеб простые вопросы татарина и перевел без труда.

- Объясни бусурманину, - сказал вполголоса Александр Ярославич. - Я владимирский князь, старший над русскими князьями. Плыву в Сарай-Берке, их главный город, чтобы выразить свое уважение великому хану Берке. Везу для него подарки.

Глеб передал смысл слов Александра Ярославича по-татарски, хотя и с затруднениями. Татарин был удовлетворен ответом и просиял в широкой улыбке, когда получил от Невского подарок - нож с костяной рукояткой в кожаном чехле.

Караван поплыл дальше.

Вот и ханская столица. Сперва Глебу показалось, что он бывал уже в этом неряшливом, бестолково разбросанном по степной равнине городе. Это произошло еще в пору его детства, когда тогдашним фактическим правителем Орды был Батыев сын, Сартак.

Но, присмотревшись, белозерский князь убедился: нет, это не тот город. Тот был Сарай-Бату, а это Сарай-Берке, раскинувшийся севернее старого, заброшенного по ханской воле города. Те же недостроенные дворцы, усадьбы ханских родственников и приближенных, окруженные глинобитными, а то и кирпичными стенами» шатры и юрты, лачуги, жалкие жилища бедняков и рабов, возведенные из камыша, обмазанного глиной. Нетрудно было заметить, что ханский дворец строился с большим размахом, чем в прежней столице. И вот новая черта нынешней столицы Золотой Орды. Над хаосом скопления разных построек в небо взметнулись мечети с большими луковичными куполами и тонкими башенками-иглами минаретов. Пока их несколько, но строятся и еще. Говорят, сам хан Берке и некоторые из его родичей и приближенных приняли ислам. Влияние этой религии, привнесенной из арабского мира, растет в Золотой Орде, а влияние традиционного идолопоклонства падает, хотя в ханской столице еще можно встретить и языческие капища с огромными истуканами, грубо высеченными из камня или вырезанными из твердого дерева.