Расплата по чужим счетам - Наталия Антонова

– Но пока я даже представить не могу, кто бы мог в нашем городе устраивать охоту на молодых мужчин.

– Помните дело «Семь алых роз»?

– Помню, конечно.

– Может быть, эти дела чем-то похожи?

– Ты хочешь сказать, что кто-то отомстил этим мужчинам?

– Я только предполагаю.

– Что-то подсказывает мне, что эти мужчины не были не только знакомы, но и не подозревали о существовании друг друга. Здесь что-то другое. Хотя и стоит попросить Наполеонова проверить, не существовала ли между ними хоть какая-то связь.

В середине следующего дня Мирославе позвонила ее тетка Зоя Петровна Романенко, или Зая, как звали ее родственники и близкие друзья. Мирослава тотчас собралась и умчалась. За окном уже разгорался закат, а она все не вернулась и не позвонила. Сам позвонить ей Морис не решался. Проблему разрешил приехавший Наполеонов. Узнав, что Мирослава уехала к Зое Петровне, он сразу позвонил Волгиной на сотовый.

– Слав…

– Да?

– Ты у тети Заи?

– Да.

– Витька жив?

– Да.

После последнего «да» Шура заметно повеселел и сообщил подруге детства, что он голоден, как стая волков.

– Большая стая? – хмыкнула трубка в ответ.

– Да уж не маленькая!

– Ужинайте без меня, я у тети Заи поем.

– Привези гостинцы и нам, – попросил Шура.

– Щас, – прозвучало в трубке и тотчас запиликало.

– Отключилась, – проинформировал Наполеонов Миндаугаса. И тут же оптимистично добавил: – А теперь о главном! Мирослава сказала, чтобы мы ужинали без нее. Давай скорее займемся этим полезным и приятным делом.

Морис вздохнул и пошел на кухню. Наполеонов чуть ли не вприпрыжку поспешил за ним и принялся с энтузиазмом помогать накрывать на стол. Морис хотел было сказать «сядь и не мешайся», но передумал по причине, известной только ему. Когда Шура расправился с первым, вторым и принялся за поданный на десерт лимонный кекс с орехами, Миндаугас вздохнул.

– Ты чего? – спросил Наполеонов.

– Шура, – тихо проговорил Морис.

– Да?

– Можно мне тебя спросить о личном?

– О личном? – удивился Наполеонов. – Спроси, конечно, если надо.

– Ты как относишься к Мирославе?

– Что значит, как отношусь? – не понял Шура. – Великолепно отношусь. Можно сказать, что даже не представляю ее отсутствия в своей жизни.

– Ты когда-нибудь был влюблен в Мирославу?

Шура чуть не свалился со стула.

– То есть как это влюблен?! Да я люблю ее до беспамятства!

– Понятно…

– Ничего тебе не понятно. Как сестру. Да она и есть мне сестра, а Витька брат. Мы всегда были вместе и горой друг за друга.

– А Люся?

– Что Люся?

– Тоже сестра?

– Вроде того, – засмеялся Шура.

– А мне она…

Морис замялся. Он хотел сказать – не нравится. Но не решился.

Миндаугас вспомнил, как совсем недавно она отозвала его в сторону, сказав, что ей нужно спросить кое о чем очень важном. Он кивнул и приготовился ответить на ее вопрос.

– Ты как предпочитаешь – снизу или сверху? – не моргнув глазом спросила Люся.

Морис на пару минут остолбенел. А она довольно расхохоталась и вернулась ко всем остальным, которые, кажется, и не заметили ничего.

– Ну да, тот еще подарочек, – кивнул Шура, – но все равно она для нас своя. И мы общаемся. Конечно, я не рискну ей так доверять и советоваться, как со Славой или Витей. Но в обиду и ее не дам.

– По-моему, кто такую обидит…

– Это тоже верно, – хмыкнул Шура, – к тому же наша девица-красавица неравнодушна к мужскому полу, меняет ухажеров как перчатки.

– А Мирослава?

– Что – Мирослава?

– Она ведь тоже не склонна к постоянству в любви.

– Слава? Ерунда! Она предпочитает стабильные отношения.

– Почему же бросает парней?

– Потому что парни сами виноваты! – хмыкнул Шура. – Нет чтобы мирно сосуществовать, начинают претензии предъявлять ей. Типа, мало времени уделяешь. В загс норовят затащить! А она девушка свободолюбивая, и профессия сам знаешь какая у нее.

– Это она тебе сама все рассказала? – осторожно поинтересовался Морис.

– Что-то сама, что-то узнал по своим каналам…

– Ну и что же делать парню, если он хочет ее удержать?

– Греков слушать, – брякнул Шура, утаскивая с блюда очередной кусок кекса.

– Кого?! – изумился Морис.

– Древних греков.

Шура с удовольствием посмотрел на растерянное лицо Мориса и добавил:

– Совет они давали: «Тише едешь, дальше будешь».

– Понятно.

– Чего уж проще, – проговорил Шура, – не дергай девушку, радуйся, что она с тобой, а как она привыкнет, лет через…

– Десять, – с усмешкой подсказал Морис.

– Ну почему десять, – обиделся Шура за подругу детства, – может, через пять или даже раньше.

– Да, перспективы радужные, – обронил Морис без всякого энтузиазма в голосе.

– А ты чего ожидал? Если ж, например, приспичило жениться, то на ярмарке невест полно, хоть завтра в загс согласны нестись.

Морис ничего не ответил. Да и что отвечать? Что его не интересуют невесты с ярмарки, что он хочет Мирославу? Об этом говорить ему не хотелось ни с кем. Но Наполеонов и так отлично понимал его чувства, поэтому перевел разговор на другую тему.

Мирослава приехала в десятом часу вечера. На улице уже было темно. Но ярче фонарей и звезд вместе взятых светились в темноте глаза поджидавшего ее на крыльце Дона.

– Красавчик мой, – счастливо промурлыкала Мирослава, обнимая кота, запрыгнувшего ей на плечо.

Тот не менее счастливо замурлыкал ей в ответ. Тут из дома вышли Морис и Шура.

– Почему ты так поздно домой возвращаешься? – притворно сурово спросил Наполеонов.

– Разве это поздно, моя строгая маменька, – рассмеялась Мирослава, – время всего-то десятый час.

– Но ужин! – Шура поднял указательный палец вверх.

– Думаю, что ты уже наужинался, – хмыкнула Волгина и, подойдя поближе, бесцеремонно шлепнула Шуру по животу.

– Но-но, осторожнее! – запротестовал он. – Из меня эдак весь ужин выпрыгнет.

– Не выпрыгнет, ужин не лягушка.

– Я чай поставлю, – обронил Морис.