Саит - Валентина Кострова

— Если вы против моей любви, помогите мне просто сбежать из этого дома. Или дайте позвонить отцу, он меня спасет!

— Я не против то, — сжимает кулак, стучит единожды по столу. — Я ехал сюда, рассчитывая тебя назвать своей невесткой… — я перестаю дышать, не веря услышанному. Совсем не обращаю внимание на то, что предложение не законченно. Саит хочет на мне жениться? Глупо улыбаюсь, тихо смеюсь, смахивая с глаз слезы радости. Это просто невероятно и невозможно.

— Дева, — строгий голос заставляет вздрогнуть. — Ты должна выйти замуж.

— Конечно, я согласна. Уверена, что у нас с Саитом все получится…

— Не за Саита.

— Не поняла, — чувствую себя обманутой, улыбка кривой линией застывает у меня на губах. — Вы же сами сказали, что мне нужно выйти замуж.

— Дева, вы родственники. Понимаешь? — мы смотрим друг другу в глаза, и правда, сказанная только что, оглушает меня, как рухнувшийся многоэтажный дом.

— Вы не можете быть вместе, это противоестественно. Я знаю, в жизни полно случаев связи между братьями и сестрами, но я не поддерживаю такие пары. Кто знает какие генетические побочки могут быть у детей, рожденных в этом союзе.

— Что вы предлагаете? Разлюбить? Забыть? — горечь во рту вызывает спазм тошноты, но я пытаюсь держаться из последних сил. Рыдать перед этим человеком мне не позволяет гордость.

— Поверь мне, я сам сейчас не в лучшем состоянии, чем ты. Саит влюблен. Он полностью в своем чувстве и разумные доводы сейчас не услышит, не примет, в отличие от тебя. Ты мне с первого взгляда показалась очень разумной девушкой.

— Разумной? — из меня вырывается истерический смех. О моей разумности это зря сейчас говорят. Где был мой мозг, когда я кидалась в омут чувств с головой? — Вы сейчас предлагаете мне по щелчку пальцев разлюбить вашего сына и спокойно выйти замуж за другого? Вы серьезно? Любовь дается раз в жизни! — запальчиво выкрикиваю Саиду Ахметовичу в лицо свою боль на сердце.

— Ты ошибаешься, — что-то в его глазах заставляет меня прикусить язык и не спорить. — В девятнадцать лет кажется, что любишь один раз и навсегда, но поверь моему жизненному опыту, что в жизни ты встретишь достойного человека, который заставит забыть первую любовь. Саит тоже встретит. Вам будет сначала больно, вас будет выворачивать от этой боли наизнанку. Эта агония может длиться год-два, потом все притупится. Когда вы будете полностью опустошены, потеряете вкус жизни, вы встретите того самого человека, который вернет ощущение наполненности и умение любить.

Возникает странная пауза. Я смотрю на немолодого мужчину и каждым оголенным нервом ощущаю глубину его слов. Он словно сейчас откровенно рассказал о себе.

— Что вы предлагаете? — обессиленно спрашиваю шепотом, вмиг потеряв запал противиться обстоятельствам.

— Тебе стоит выйти замуж за выбранного родней жениха, прожить с ним год-два, — предложение вызывает горькую усмешку и сопротивление.

— А можно как-то без замужества? Я не хочу быть с этим человеком.

— Я знаю своего сына, Дева, он не отступится, его не остановят слова о родственных связях.

— Вы думаете, что если я стану чьей-то женой, он оставит меня в покое? Испокон веков чужие жены больше привлекали внимание, чем свободные девушки, — полыхающий взгляд голубых глаза, прошедший по моему лицу, оставляет жжение на коже. Я осознаю, что испытывать терпение Саида Ахметовича не стоит.

— Ты выходишь замуж сроком на два года, если не слюбится, разводись. Рекомендую подписать брачный контракт, пропиши пункт с кем остаются дети в случае расставания, если они будут. Я оплачу вашу свадьбу, так что можешь не стесняться в своих желаниях. Приглашения закажем завтра же с утра, — сухой деловой тон бьет под дых, вышибая остатки кислорода из легких. Я поражаюсь контролю этого человека, который недавно как никогда был откровенен со мной.

— Ваша щедрость впечатляет, — иронизирую, пряча свою боль, свое отчаянье. Сейчас мое тотемное животное милый ежик с колючками, который в минуту опасности их выставляет для защиты. — Главное, чтобы эти траты оправдались. Саит не похож на человека, которым можно управлять как марионеткой.

— А я не похож на кукловода, но если потребуется, мне не составит труда превратиться в Карабаса-Барабаса, Дева, поэтому не стоит будит во мне плохого человека, — мужчина, смотрящий на меня в начале разговора то ласково, то с сожалением, то с грустью, сейчас смотрит на меня жестко и бескомпромиссно. От его взгляда становится зябко, словно в кабинет возник сквозняк. А еще понимаю страшную правду: если потребуется, он меня сам лично закопает в лесочке.

Когда был маленьким, я отсчитывал дни до своего дня рождения, ожидая много подарков и праздника. Как правило, мои ожидания оправдывались: приходили родственники, дарили все, что я заказывал и не заказывал, а мама организовывала торжество по высшему разряду, впечатления которого меня потом будоражили несколько дней. Сейчас я чувствовал себя маленьким мальчиком, ожидая от отца главного подарка.

Отца дома нет неделю. Он сразу сообщил, что мое дело не нуждается спешке. Кто бы мог подумать, что я сам добровольно соглашусь на брак, на окольцованную жизнь. Если бы вместо Девы была выбранная родителями невеста, никакой помолвки, потом свадьбы не состоялось. Жениться ради галочки и детей — нет нужды. У отца куча внуков и есть правнуки, толльк мама желает, чтобы я осел поближе к ней, хотя бы в одном городе. Слишком редко мы видимся, и она скучает по мне, несмотря на то, что двойняшки еще живут в родительском доме.

Семь дней для меня невыносимо долго тянутся. От безделья и скуки я каждое утро сижу в отцовском кабинете и за своим рабочим ноутбуком занимаюсь своими обязанностями в семейном бизнесе. Сейчас, сидя на диване, угрюмо рассматриваю графические недельные отчеты.

— Саит, — чувствую, как рядом со мной садятся, теплая ладонь ложится мне на плечо. Натянуто улыбаюсь, поворачиваю голову в сторону матери. Она с беспокойством рассматривает мое осунувшееся лицо, красные глаза, опущенные уголки губ.

— Ты уже несколько дней сам не свой.

— Бизнес и переживаю за папу. Он слишком много работает, несмотря на то, что Али и Азамат прекрасно руководят несколько лет и не давали повода усомниться в их компетентности. Когда папа уезжал, выглядел не очень. С ним все в порядке? — тема отца единственная тема, которая заставляет маму переключаться моментально. Мне это и нужно, чтобы она не переживала за меня, потому что не хочется быть причиной ее бессонных ночей. Хмурюсь, заметив, как сдвигаются ее брови, как поджимает губы и отводит глаза в сторону. Тревожное чувство сильнее сосет под ложечкой.

— Мам? — полностью к ней разворачиваюсь, ловлю ускользающие от меня руки, сжимаю их. Она не смотрит в глаза.

— Все хорошо, Саит. С папой все хорошо, — и как бы не силилась лучезарно мне улыбаться, тревога в ее глазах никуда не исчезает, только прячется в уголках. Настаивать нет смысла, она упрямо будет меня уверять, что причин для беспокойств нет, что я себя накручиваю, отец в полном порядке и еще будет долго-долго жить.