Поцелуй врага - Моника Маккарти

— Вы то приходили в сознание, то снова теряли его. Разве вы ничего не помните из того, что случилось?

В ее взгляде отразилось замешательство.

— Не слишком много.

— Я вынес вас из башни. Она уже горела. Все было окутано дымом.

Катрина вздрогнула, словно внезапно вспомнила.

— Я был там не затем, чтобы причинить вам зло, Катрина.

Их глаза встретились, и что-то произошло. Что-то значительное, от чего на миг замерло сердце. Катрина поверила ему. Но этого было недостаточно.

— Даже если вы говорите правду, все равно это ваш клан напал на мой дом и убил мою семью.

Джейми зарылся пальцами в шевелюру. Он не осмеливался сказать, что дело обстояло значительно хуже, что человек, возглавивший нападение, приходится ему братом.

Он страшно боялся этого разговора, но довести его до конца было необходимо.

— Ваш отец отказался выдать Макгрегора.

— Как он мог это сделать, если не знал, где находится Макгрегор?

Джейми медленно втянул воздух.

— Нет, девочка, он знал.

Глаза Катрины вспыхнули гневом.

— Вы лжете! Солдаты пытались утверждать то же самое. Как вы смеете распространять клевету о моем отце!

Джейми сурово сжал зубы. Он не собирался оправдывать перед ней действия своего кузена. Только не сейчас, когда она вне себя и ничего не станет слушать. Джейми не закрывал глаза на ошибки кузена. Действительно, Аргайлл с беспощадной жестокостью претворял в жизнь то, что необходимо было сделать. Но ведь почти то же самое можно было сказать и о самом Джейми. Однако его кузен был лучшим выбором для Шотландского нагорья, ее надеждой в противовес королю, стремившемуся изолировать своих «диких» подданных.

Король хотел покончить с беззаконием в Шотландском нагорье, и Аргайлл был одним из немногих горских вождей, кому по силам была эта задача. Если Аргайлл не справится, этим займутся люди с равнины. Мятежные кланы, подобные Макгрегорам, добились только того, что в глазах всех остальных горцы выглядели дикими варварами, а политика короля в отношении их становилась все жестче.

— Мы нашли доказательства, что ваш отец укрывал преступников, объявленных вне закона, предоставляя им кров и пищу.

Кровь отхлынула от лица Катрины.

— Нет. Мой отец ни за что не стал бы этого делать. Он бы мне сказал.

— В самом деле? Значит, он всегда посвящал вас в свои тайные дела?

Катрина вздрогнула, и он понял, что задел за больное.

— Наверняка вам известно о тесной связи между Ламонтами и Макгрегорами. Знаете ту старую легенду о гостеприимстве? — Она на мгновение встретилась с ним взглядом, и он понял: знает. — Вы не заметили ничего необычного примерно за неделю перед играми?

Катрина яростно затрясла головой, но затем в душе шевельнулась неуверенность. Утверждения Джейми потрясли ее, но гордость взбунтовалась. Она не желала видеть оттенки там, где привыкла делить все на белое и черное.

— Я вам не верю. Вы готовы сказать что угодно, лишь бы выгородить свой клан.

Джейми очень не хотелось причинять ей боль, но он не мог допустить, чтобы события того злополучного дня продолжали стоять между ними. Его брат слишком рьяно взялся за дело, но нельзя было всю вину за случившееся взваливать только на Кемпбеллов.

— Я сожалею о гибели ваших родных, и, возможно, мне удалось бы ее предотвратить, если бы я был там, — сказал Джейми. — Но ваш отец предпочел сражаться, а не выдавать мятежников. Таковы обычаи горцев, девочка. Он знал последствия своего неповиновения. Знал, что прольется кровь.

Как она ненавидела его в этот момент! Катрине хотелось закрыть глаза и заткнуть уши, чтобы не слышать эти потоки лжи, которые изрекал Кемпбелл.

Но в глубине души она понимала, что он говорил правду о Макгрегорах. Перебирая в уме ту последнюю неделю перед играми, она вспомнила странное поведение отца, и все это обрело зловещий смысл. Катрина хорошо знала отца — он был до мозга костей человеком чести. Он не отказался бы предоставить Макгрегорам кров. Не смог бы. Но Боже всемилостивый, пойти на такой риск, когда всем известно, как далеко готов зайти Аргайлл, чтобы уничтожить Макгрегоров!

Но это не важно. Катрина гордо выпрямилась. Нет оправдания тому, что произошло.

— Значит, смерть моего отца и братьев, как и гибель людей нашего клана, оправданна и справедлива? Всего лишь небольшое осложнение в безумной охоте Аргайлла на Аласдэра Макгрегора?

— Это была благородная жертва, которую я надеялся — и пытался — предотвратить. Я сочувствовал ему, понимая, что он в затруднительном положении. Но ваш отец нарушил закон, Катрина, и он прекрасно знал, что произойдет, если его накроют. Я лично его предупредил.

— И это все оправдывает? Вы полагаете, что смерть более сорока человек — справедливое наказание за укрывательство нескольких мятежников?

Резкие, гневные складки обозначились в углах его рта — первое внешнее указание на то, что ей удалось задеть его за живое.

— Большинство людей хотело бы видеть преступников в могиле.

— Макгрегоры — наши союзники, и не все они воры и убийцы, как вы говорите.

— С какой стороны посмотреть. Многие члены моего клана, как и Колкахуны, не согласились бы с вами.

Катрина смутно представляла себе, что произошло в битве при Гленфруне, но знала, что Макгрегоров обвинили в настоящей бойне. Однако у всякой истории есть две стороны. Ее отец счел, что Макгрегоры заслуживают защиты. И она не собиралась осуждать его задним числом. — Горец воспринял бы с пониманием священную нерушимость обязательств гостеприимства. Если даже вы сказали правду, отец был обязан предоставить кров Макгрегорам.

Джейми упрямо сжал губы.

— Я достаточно хорошо представляю себе силу обязательств, но это не освобождает от ответственности за нарушение закона, Катрина.

— В вашей душе совсем нет места состраданию? Или закон вашего кузена этого не позволяет? — Лицо его напоминало каменную маску: твердое и непреклонное. — Господи, неужели вы вообще не способны испытывать хоть какие-нибудь чувства?!

Джейми подступил на шаг ближе, и Катрина поняла, что его терпению приходит конец.

— К несчастью, способен, — ответил он, но его стальной голос противоречил этим словам. — Хотя в данный момент это радует меня не больше, чем вас.

Внезапно она ощутила, что его близость ее волнует, и отвернулась, чтобы он этого не заметил. Неужели он и в самом деле чувствовал что-то по отношению к ней?

Впрочем, это не имело значения.

Тогда почему же где-то в глубине души ей очень хотелось, чтобы это оказалось правдой?

— Немедленно убирайтесь! — в ярости воскликнула она. — Если вы надеетесь получить отпущение грехов, от меня вы его не дождетесь.