Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Разведка "под крышей". Из истории спецслужбы - Михаил Болтунов

Разведка "под крышей". Из истории спецслужбы - Михаил Болтунов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 85
Перейти на страницу:

Зарубежные силы агентурной разведки — военные агенты в Японии (Токио), в Китае (Шанхае и Чифу) и в Корее (Сеуле). Своего военного агента в Токио имело и военно-морское ведомство.

В осуществлении разведывательных задач участие принимали также военные комиссары — представители Российской империи во время оккупации в Маньчжурии — в городах Мукден, Гирин, Цирикар.

Следует сразу отметить, что военная агентурная разведка на Дальнем Востоке работала в крайне тяжелых условиях. Очень хорошо об этом сказал военный агент в Японии полковник Генерального штаба Николай Янжул. Он проходил службу в Токио в 1896–1899 годах.

«Военным агентам, — писал Янжул, — приходится ограничиваться доставанием не тех сведений, какие нужны и желательны, а какие можно добывать.

В западной Европе военный агент имеет то важное преимущество, что в распоряжении его находится доступный ему обычный печатный материал по изучению быта и устройства иностранной армии, за исключением сравнительно немногих, не подлежащих гласности по мобилизации армии, по ее стратегическому сосредоточению… В Японии военный агент находится в совершенно иных условиях».

Цитата взята из той же книги «Русско-японская война 1904–1905 гг.».

Полковник Янжул вовсе не сгущал краски. В Японии в ту пору был установлен жесточайший режим секретности. Власти вели себя крайне подозрительно и осторожно. Местная пресса «воздерживается от публикации даже таких невинных данных, как штаты и дислокация войск мирного времени, не говоря уже об организации частей по штатам военного времени…»

На самые простые вопросы следует в лучшем случае уклончивый ответ или категорический отказ со ссылкой на запреты сообщать сведения подобного рода.

Разумеется, каждый иностранец состоял под строгим надзором полиции. Огромным препятствием в деле добывания разведданных было и незнание японского языка, в особенности, письменного.

Тот же Янжул обращает внимание, что «китайские иероглифы составляют самую серьезную преграду для деятельности военных агентов… Не говоря уже о том, что тарабарская грамота исключает возможность пользоваться какими-либо, случайно попавшимися в руки негласными источниками, она ставит военного агента в полную и грустную зависимость от добросовестности и от патриотической щепетильности японца-переводчика вообще, даже в самых невинных вещах».

И тут же полковник описывает всю трагикомичность ситуации, в которую может попасть русский разведчик в Японии. Ему, к примеру, предлагают ценные сведения, заключенные в рукописи на японском. Но как оценить эти сведения? Только отослать ее в Санкт-Петербург, где живет единственный (!) соотечественник, бывший драгоман господин Брюховицкий, знающий письменный японский язык на таком уровне, что может точно узнать «загадочное содержание манускрипта».

Какой выход в этой ситуации для военного агента? «Отказаться от приобретения рукописи», — считает Янжул. Вот, собственно, и отказывались. Отсюда и низкая эффективность работы разведки.

Воистину, хочешь мира — готовься к войне. Кто мешал России начать подготовку военных специалистов по Японии, переводчиков еще до войны, а не после нее? Да никто, кроме нас самих.

Надо признаться, что в ряду причин слабой работы агентурной разведки было и ее крайне скупое финансирование. Откровенно говоря, до Русско-японской войны Главному штабу на негласные расходы по разведке отпускалась фантастически мизерная сумма, немногим более 56 тысяч рублей в год. Она делилась между штабами округов.

Привилегированным положением пользовался почему-то Кавказский военный округ. Дополнительно небольшая сумма вне сметы расходов на разведку отпускалась Туркестанскому округу, а вот Дальний Восток, несмотря на реальное приближение войны, сидел на голодном пайке.

Есть десятки примеров, когда из-за нежелания финансировать негласных агентов были упущены реальные возможности добывания ценнейших сведений. Так, еще в 1900 году инженер-железнодорожник Ловис Лайнц, проживавший в Шанхае, предложил свои услуги российскому военному агенту в Китае полковнику Константину Десино. Но в Санкт-Петербурге решили не платить, и тогда Лайнц нанялся на службу к немцам.

Военный агент в Корее полковник Генштаба Иван Стрель-бицкий предлагал организовать группу секретных агентов из завербованных ранее европейцев. Просил по 300 рублей в месяц на агента. Увы, денег не дали.

С подобным предложением в 1902 году в Главный штаб обратился и военный агент в Китае Константин Вогак. Он тоже желал получить небольшую сумму на вербовку нескольких агентов, но получил отрицательный ответ.

Справедливости ради надо признать, что руководство Главного штаба делало попытки изменить структуру финансирования, но безуспешно. Это потом, после войны, будет признано, что денежное довольствие агентурной разведки оказалось явно недостаточным.

Несмотря на все эти сложности, военная агентурная разведка в меру своих сил и возможностей старалась предостеречь руководство в Санкт-Петербурге.

В 1903 году в Корее через одного из чиновников двора, который был нашим негласным агентом, удалось добыть наброски плана Русско-японской войны, нанесенного на одежду одного из шпионов императора, побывавшего в Японии. Этот план и последующие оценки были переданы в штаб наместника на Дальнем Востоке.

В декабре 1903 года военный агент в Токио полковник Владимир Самойлов докладывал о подготовке к войне.

«С начала января давно уже делаемые приготовления для отправления войск в Корею сделались очень энергичны. Началось фрахтование еще новых судов, по последним данным, надо считать, что всего зафрахтовано 32 парохода…

По достоверным сведениям, в разных дивизиях делаются приготовления к походу. Во 2-й и 12-й дивизиях призвана часть запасных.

Поспешно заготавливают в разных местах зимние вещи: фуфайки, набрюшники, теплые гетры.

5 января издано формальное запрещение печатать в газетах всякие сведения, касающиеся передвижения судов, транспортов и войск. Приняты другие меры относительно телеграфной корреспонденции — телеграммы сколь-нибудь подозрительные не принимаются.

7 января много офицеров Главного штаба выехали на юг. Офицеры, читавшие лекции в разных учебных заведениях, откомандированы в свои части.

Обычный сбор начальников дивизий, ежегодно происходящий в январе, — отложен.

В Главном штабе, военном и морском министерствах — спешная работа. На бывшем вчера обычном зимнем параде не было и половины штабных офицеров.

Отделения Красного Креста обнаруживают усиленную деятельность, в некоторых местах сформированы отряды.

Опять начался прилив пожертвований на войну…»

Казалось бы, какие еще нужны сведения, чтобы понять: Япония готова начать войну. Увы, самые веские аргументы не принимаются в Санкт-Петербурге. Наоборот, из Центра звучат приказания: «не бряцать оружием, не провоцировать японцев». Штаб наместника получает требование «терпения, сдержанности и миролюбия». Но о каком миролюбии может идти речь, если, по всем данным, война с Японией дело решенное. Однако даже после того, как 26 января 1904 года японцы провели торпедную атаку и подорвали наши корабли — «Палладу», «Ретвизан» и «Цесаревич», на Дальний Восток так и не пришел приказ о приведении войск в полную боевую готовность. Не отдал такого приказа и штаб наместника.

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 85
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?