Сапиенс как вирус - Сергей Гатаулин

Дмитрий решил не спешить. Его сознание составило из обрывков мыслей и образов привычную картину громадного зала, похожего на церковный, с маленькой дверью в дальнем углу. Именно оттуда доносилось едва различимое бормотание. Быстро подойдя к тайному убежищу, он рывком открыл дверь и увидел сжавшегося, испуганного человека. Тот сидел в темном углу и шептал непонятную молитву.

– Изыди, сатана! – зашипел старик, отстраняясь, и испуганно закрыл лицо руками. – Я знаю тебя! Ты – дьявол!

Сделав над собой усилие, Дмитрий заглянул в душу старца и мгновенно прочувствовал всю глубину ужаса, охватившего глубоко верующего священнослужителя. Из его памяти были вырваны значительные куски жизни. И беда для божьего человека заключалась не в том, что он не помнил происходящего с ним в это время, а в том, что он знал, что делает, но не мог противиться захватившему его тело разуму. Словно автомат, выполняющий заложенную в него программу, он дышал, двигался, произносил чужие слова, оставаясь при этом лишь зрителем, выброшенным в дальний угол сознания.

Но так было не всегда. Поначалу, когда в голове появился чужой голос, священник подумал, что разговаривает с Господом. Он видел невероятные картины зарождения мира и очень скоро проникся уверенностью в том, что его мысленный собеседник обладает бесконечным могуществом. «Кто же еще, как не Бог?» – думал он и без колебаний выполнял волю Создателя, и это грело его торжествующую душу.

Однако время шло, и сомнения все чаще посещали отца Михаила. Слишком странные поступки совершало его тело. Но даже несмотря на это, старец старался выполнять указания гласа, посещавшего его в минуты размышлений.

Мысль о том, что его действия совсем не соответствуют тем заповедям, которым он привык подчиняться в обыденной жизни, впервые появилась в тот момент, когда он увидел странного молодого человека по имени Дмитрий. Юноша появился ниоткуда – и он знал, что так и должно быть. Он знал и то, что обязан проверить его способности к выживанию, однако когда дело дошло до самого испытания, отец Михаил дрогнул, но противиться Господу не посмел. Гость угодил в ловушку, созданную еще во времена строительства храма, но вместо того, чтобы оказаться нанизанным на металлические пики в подвале, исчез ровно так же, как и появился. С этого момента вся жизнь отца Михаила закрутилась вокруг странного юноши. Сомнения все чаще появлялись в голове старца. Но чем больше он сомневался, тем чаще в его голове звучал гипнотический голос, тем меньшее влияние он имел на собственное тело, тем большие куски жизни выпадали из его памяти. Он был уверен, что кто-то проживает его жизнь вместо него. Он страдал, но сделать ничего не мог. Мысленно взывая к Богу и днём и ночью, он молил его о прощении. Даже осознав тщетность своих усилий, он продолжал бороться за свою бренную оболочку.

Все кончается в этом мире, истощилось и его терпение. Одним днём он оставил попытки вернуть своё тело, опустил руки и, замкнувшись в созданном его воображением закутке, стал ждать. Теперь он полагал, что лучше умереть, чем вернуться в проклятое тело. Впрочем, если бы он знал, как умереть, то давно бы уже не жил.

– Выходите, святой отец! – произнёс Дмитрий в темноту каморки и стал ждать.

Рядом появилась недовольная физиономия. Вирусапиенс бесцеремонно ввалился в мыслесферу старца.

– Нет! Таким образом ты только добьешь его, – пробурчал он после того, как обследовал мысленное пространство старика. – Он и без того на грани помешательства. Дай мне поговорить с ним.

– Попробуй! – согласил Дмитрий и оставил старческое сознание.

– Ну?! – одновременно воскликнули Илья и Анатолий, заглядывая в глаза Потёмкину.

– Нет! – выдохнул Дмитрий. – Кто бы в нем ни был, садовник или еще кто, но он давно ушёл.

– А кто остался? – телохранитель кивнул на замершего в кресле старика.

– Отец Михаил, – ответил Дмитрий.

Он уже заметил заинтересованность, появившуюся во взгляде старца. Тонкая, точно пергамент, кожа на щеках священника порозовела, руки затряслись, а на мутные неподвижные глаза набежала одинокая слеза.

– Боже! – прошептали губы убеленного сединой старца, и иссохшая рука медленно подняла ко лбу сомкнутые персты. – Я знал, что ты не оставишь раба своего.

Прикрытые веки задрожали.

– Всё в порядке! – зашептал Вирусапиенс, и над головой его мелькнул и исчез святящийся нимб. – Если Садовник и вернется в это тело, то он будет знать, что мы его ищем. Пора убираться, а то старичок не выдержит, когда увидит меня во плоти. Он-то думает, что говорил с настоящим Богом.

Друзья удивленно уставились на Вирусапиенса, ожидая пояснений, но тот, не дожидаясь пока отец Михаил придет в себя, быстро зашагал к двери.

– Он прав, нужно уходить, – поторопил приятелей Дмитрий. – Живо к машине!

Он понял, что сделал Вир, и бросился из храма.

– Нас здесь не было, – прошептал он, когда на пороге столкнулся с Игорем.

Здоровенный детина сунулся в дверь, споткнулся о собственную рясу, громко чертыхаясь, влетел в келью.

– Не богохульствуй! – раздался мягкий голос отца Михаила, и вслед за этим послышался радостный вскрик молодого монаха.

– Молодые люди! Постойте! – донеслось из-за открытой двери, и на пороге появился взволнованный батюшка. – Может я смогу хоть чем-то вам помочь? – поинтересовался он дружелюбно, но, столкнувшись взглядом с Потемкиным, вздрогнул и попятился к двери, словно увидел привидение.

– Я знаю тебя! Я видел тебя! Ты – дьявол! – зашипел отец Михаил, осеняя себя крестом.

– Тьфу ты! Что внутри, что снаружи, – пробормотал Дмитрий, ускоряя шаг.

Он оглядывался в поисках Вирусапиенса, но тот словно сквозь землю провалился. Только что его светлая шевелюра мелькала впереди и вот – уже нет нигде.

– Или мне кажется, или раньше батюшка был посмелее, – задумчиво произнес Ванькин.

Дмитрий остановился.

– Вы не заметили, куда Вирусапиенс пропал? – повернулся он к атлету.

– Я видел! – откликнулся Анатолий. – Он в компьютерный зал шмыгнул, пока батюшка тебе в нелюбви признавался.

Ванькин, задрав голову к небу, уперся взглядом в темнеющую в небесной вышине гигантскую черную кляксу. В глазах его плясали злые чертики.

– Что делать будем, бойцы? – прохрипел он и повернулся к красному солнцу, висевшему на противоположной стороне небосклона. При виде светила, больше похожего на апельсин, он мгновенно изменился в лице.

– Неужели потухнет? – пробормотал он и встряхнулся.

– Я так понимаю, с Садовником мы прокололись? – поинтересовался недовольно.

– Не мы, а вы! – пропищал Анатолий чужим голосом, явно кого-то изображая.

Дмитрий был уверен, что где-то уже слышал и этот голос, и эту фразу.

– А ты? – рявкнул Илья. – Ты знаешь, где он?