Пожалуйста, избавьте от греха - Рекс Тодхантер Стаут

Что касается меня, то мое поручение ждать не могло. Во всяком случае я не собирался откладывать его в долгий ящик. Конечно, такая особа, как миссис Оделл, обычно не бывает в городе в июньское воскресенье, но в это будет. В субботу утром по телефону ей сообщили, что в воскресенье состоится конференция. Поэтому я позвонил ей и спросил, могу ли я прийти к ней в пять часов, поскольку раньше она наверняка сидела бы перед телевизором, а мне не улыбалось делить ее внимание с Клеоном Джонсом или Томом Сивером.

Вулф удалился на кухню. Оставаясь по воскресеньям без Фрица, он обычно готовит на ланч что-нибудь простенькое вроде яиц под соусом бер-нуар и салата из свеклы и водяного кресса, но на этот раз он побаловал нас запеченной в горшочке икрой шэда с анчоусовым маслом, петрушкой, кервелем, луком-шалотом, майораном, черным перцем, сливками, лавровым листом, репчатым луком и сливочным маслом. Процесс приготовления такого блюда требует беспрерывных дегустаций, а по этой части он мастак. Я прогулялся на кухню, поставил его в известность, что миссис Оделл ждет меня к пяти, удостоился сдержанного кивка и поднялся по лестнице в свою комнату.

Это были напряженные четыре часа. Покончив с бритьем и переодеванием, я спустился на кухню, где мы съели икру шэда, запеченную в горшочке. Затем вернулся к себе, посмотрел передачу из Монреаля, где «Метс» играл с «Экспос», по цветному телевизору, который, как все в моей комнате, куплен и оплачен мной. Набросал одно объявление, но не на пишущей машинке, потому что, когда я тщательно выбираю выражения, мне легче писать, а не печатать, а здесь надо было сделать все правильно. Когда незадолго до половины пятого я спустился, в кармане у меня рядом с чеком лежал третий вариант упомянутого объявления. Вулф возился наверху с орхидеями, и я позвонил ему по внутреннему телефону, чтобы поставить в известность о своем уходе.

Поскольку в воскресенье днем свободных мест для парковки машины везде сколько душе угодно, я прогулялся в гараж, вывел «херон», проехал по Тридцать четвертой улице и свернул на Парк-авеню. Трудно поверить, но и поездка по Манхэттену может доставить удовольствие – с двух часов ночи до восьми утра да плюс еще парочка часов по воскресеньям. У тротуара на Шестьдесят третьей улице между Пятой авеню и Мэдисон-авеню было место, на которое я и втиснул «херон». Встретивший меня при входе в вестибюль каменного особняка представитель Службы охраны Латорпа был не тот, что в прошлый раз. Этот оказался гораздо учтивее и, возвращая мою лицензию частного детектива, даже поблагодарил меня. Внутри к лифту меня провела та же женщина в опрятной серой униформе и велела нажать кнопку с цифрой 4. В верхнем холле через открытую дверь в большую комнату донесся голос нашей клиентки:

– Входите!

Миссис Оделл сидела на огромном диване, на котором были беспорядочно разбросаны страницы «Санди таймс». Телевизор был выключен, так как игра уже закончилась.

Когда я приблизился, она сказала:

– Надеюсь, вы пожаловали не с пустыми руками. По телефону вы говорили на редкость скупо.

– Как-то раз мы излишне разболтались, а телефон, как оказалось, прослушивали. С тех пор мы ведем себя осторожнее. Не думаю, чтобы нас подслушивали и сейчас, но береженого Бог бережет. Однако я отвлекся. Нет, я пожаловал не с пустыми руками. – Я вытащил из кармана чек. – Мне казалось, что лучше принести его самому, чем отослать по почте.

Вдова взяла чек, насупилась, потом мрачно посмотрела на меня:

– Это что еще за выдумки?

– Мистер Вулф выходит из игры. Хорошенькая игра, ведь он потратил уже больше трех тысяч долларов. Три тысячи за двенадцать дней, а мы еще даже не напали на след. Вулф вбил себе в голову, что, признав свое поражение, он проявит тем самым силу характера. Мне это непонятно, но ведь я, в отличие от него, не гений.

Признаться, она меня поразила. Если до сих пор у меня не было причин предполагать, что мыслительный процесс в глубине ее мозга отличается от среднего уровня, то на сей раз она успела сделать вывод еще прежде, чем я закончил.

– Сколько ему заплатил Браунинг? – спросила она с пылающими глазами.

– Ого! – Я развернул стул и сел лицом к ней. – Впрочем, вполне естественно. Я бы мог, конечно, разглагольствовать часов пять, убеждая вас, что Вулф никогда не обманет клиента из-за своего непомерного самоуважения, но мне кажется, что есть и более быстрый способ. Я сказал вам по телефону про трех человек, которые нам помогают. Сегодня утром они как раз сидели у нас, когда Вулф заявил, что все, он выходит из игры. Когда он приказал мне выписать чек, чтобы вернуть задаток, Сол Пензер взамен предложил поместить объявление в «Таймс» с обещанием выплатить эти деньги тому, кто предоставит убедительные улики против убийцы, но мистер Вулф заартачился и заявил, что ему не пристало взывать о помощи из сточной канавы. И это еще…

– Ну конечно! Что ему оставалось делать!

– Прошу вас, не перебивайте, я только начал. Итак, я выписал чек, Вулф подписал его, и я позвонил вам. Мне кажется, я могу доказать вам, что Вулф вас не предал. Думаю, что смогу убедить его разорвать чек и продолжить расследование, если вы мне поможете. Могу я воспользоваться вашей пишущей машинкой?

– Зачем? Я вам не верю.

– Поверите. Придется поверить.

Я встал, подошел к письменному столу, на котором стояла пишущая машинка, и спросил, где взять бумагу.

– В верхнем ящике, – ответила миссис Оделл, – но вы меня не надуете.

– Погодите минутку, – посулил я, вставляя два листа бумаги с копиркой.

Но она ждать не пожелала. Не успел я достать из кармана проект объявления и разложить перед собой, как она отбросила в сторону «Таймс», вскочила, подошла ко мне и, остановившись за моей спиной, стала наблюдать, как я печатаю. Я не торопился, чтобы не наделать ошибок. Закончив, я извлек из машинки бумагу и сказал:

– Мне пришлось напечатать это у вас, потому что Вулф мог бы узнать нашу машинку, а нужно, чтобы это исходило от вас.

Протянув ей первый экземпляр, я пробежал глазами второй:

У НИРО ВУЛФА ЕСТЬ 50 000 ДОЛЛАРОВ

наличными, которые дала ему я. Он заплатит их от моего имени человеку или нескольким людям, которые предоставят ему убедительные доказательства, уличающие мужчину или женщину, подложившую бомбу в стол Эймори Браунинга во вторник, 20 мая, в ре- зультате чего погиб мой муж.