Мокрое волшебство - Эдит Несбит

Потом воинственные кличи оставшихся внезапно сменились смехом, и сама королева Морелэнда двинулась к полю битвы. Подойдя, она тоже рассмеялась. По-видимому, амазонки стреляли только во врагов-мужчин – они считали ниже своего достоинства стрелять в женщин – и прицел их был так верен, что они не ранили ни одной женщины. Только когда Книжные Герои отбросили Книжный Народец, выступили вперед Книжные Героини и без дальнейших церемоний обрушились на оставшихся врагов. Они не сражались ни мечами, ни копьями, ни стрелами, ни короткими острыми ножами, а просто поднимали вопящих книжных женщин и несли их обратно туда, где им было самое место. Амазонка подхватывала одну из них и, не обращая внимания на крики и царапанье, несла обратно к книге, откуда та вышла, заталкивала внутрь и захлопывала обложку.

Боадицея, как непослушного ребенка, принесла миссис Маркхэм с ее коричневыми шелками, держа одной обнаженной, украшенной браслетом, рукой. Жанна д'Арк взяла на себя тетю Фортуну, а царице амазонок ничего не стоило справиться с мисс Мэрдстон и отнести ее на руках, как младенца, вместе с ее четками. Торфриде выпала самая трудная задача. Она с самого начала выбрала Алфтруду, своего заклятого врага, и битва между ними была ожесточенной, хотя свелась всего лишь к битве взглядов. Но вскоре огонь в больших темных глазах Торфриды как будто опалил противницу, которая стала съеживаться, съеживаться, пока, наконец, не повернулась, не вернулась крадучись к своей книге и не вошла в нее сама, а Торфрида закрыла за ней обложку.

– Разве вы живете не в одной книге? – спросила последовавшая за ней Мавис.

Торфрида улыбнулась.

– Не совсем. Это было бы невозможно. Я живу в другом издании, где есть только хорошие люди. Алфтруда считает их премерзкими.

– А где же Херевард? – спросила Кэти, прежде чем Мавис успела ее остановить. – Я его очень люблю, а вы?

– Да, – сказала Торфрида, – я тоже его люблю. Но в той книге, где обитаю я, его нет в живых. Но он будет жить… будет.

Улыбаясь и вздыхая, она открыла свою книгу и ушла в нее, а дети медленно вернулись во дворец.

Борьба закончилась, книжные люди вернулись в свои тома и как будто никогда их не покидали… Но это было не совсем так, потому что дети увидели лица героев, и книги, в которых те жили, уже никогда не станут для ребят прежними. Теперь они будут гораздо больше интересоваться чтением, ведь любого из этих героев можно найти в какой-нибудь книге. Заранее не угадаешь.

Принцесса Фрейя встретила детей во дворе дворца, пожала им руки и назвала хранителями страны, что было чрезвычайно приятно. Она рассказала также, что на грядках мидий к югу от города произошла небольшая стычка, и противник отступил.

– Но Рубен сказал, – добавила она, – а цена этому мальчику на вес жемчуга – что главные силы должны атаковать в полночь. Теперь нам надо поспать, чтобы приготовиться исполнить свой долг, когда придет время. Вы уверены, что понимаете, в чем состоит ваш долг? И понимаете силу ваших пуговиц и противоядий? Возможно, после у меня уже не будет времени вам об этом напомнить. Можете поспать в арсенале: вы, должно быть, ужасно устали и заснете раньше, чем успеете сказать: «Джек Шпрот»[37].

Итак, дети улеглись на водоросли, сваленные в кучу вдоль одной из стен арсенала Устриц, и мгновенно уснули.

То ли сыграла свою роль природа, то ли влияние волшебных мундиров, но, как бы то ни было, они легли без страха, спали без сновидений и проснулись без тревоги, когда капрал-Устрица коснулся их рук и прошептал:

– Пора!

Дети мгновенно проснулись и встали, поднимая свои лежащие рядом устричные щиты.

– Я чувствую себя римским солдатом, – сказала Кэти. – А вы?

И остальные признались, что, насколько они представляют себе чувства римского солдата, ощущают сейчас то же самое.

Тени в караульном помещении искажались, двигались и метались из-за света факелов, которые несли деловитые Устрицы. Факелами служили фосфоресцирующие рыбы; они излучали лунный свет, как колонны в Пещере Знаний. За охраняемой Омарами аркой виднелась темная чистая вода. Большие фосфоресцирующие рыбы обвились вокруг каменных столбов, совсем как те, которых вы видите на фонарных столбах набережной Темзы, только в данном случае рыбы служили фонарями. Они изучали такой яркий свет, что все было видно так ясно, как в лунную ночь на холмах, где нет деревьев, способных заслонить лунное сияние своей густой листвой.

Все вокруг спешили и суетились. Лососеры выслали отряд, чтобы атаковать врага с фланга, а Морские Ежи в маскировке из водорослей под командованием Рубена приготовились к атаке.

Дети воспользовались ожиданием, чтобы попрактиковаться со своими щитами. Используя толстые, с человеческую руку, стебли водорослей в качестве ног врагов, вскоре они неплохо наловчились выполнять порученный им трюк. Фрэнсис как раз ухватил особенно толстый стебель и снова отпустил, прикоснувшись к потайной пружине, когда разнеслась команда:

– Всем занять посты!

Дети с гордостью заняли места рядом с принцессой, и, как только они это сделали, послышался слабый, постепенно нарастающий звук, мягко давящий на уши. Звук усиливался и усиливался, и усиливался, пока под ногами детей как будто не задрожала земля.

– Это поступь армии Глубинного Народа, – прошептала Фрейя. – А теперь приготовьтесь. Мы будем прятаться здесь, среди скал. Держите свои верные раковины наготове, а как только увидите рядом ногу, зажмите ее и положите основание раковины на камень. Надежная раковина сделает остальное.

– Да, мы знаем, спасибо, дорогая принцесса, – ответила Мавис. – Разве ты не видела, как мы тренировались?

Но принцесса не слушала; она была очень занята, укрывая свои войска среди облепленных ракушками скал.

Топот, топот, топот огромной армии звучал все ближе, и вот сквозь тускло освещенную воду дети увидели, как приближается великий Глубинный Народ.

Какими ужасными были эти создания! Большие, выше человеческого роста, крепче и лучше сложенные, чем Смертники, которые так весело и доблестно возглавили атаку, рассеянную Крабами, Нарвалами и Морскими Ежами. Когда приблизился авангард, дети из своих укрытий уставились на лица кошмарных врагов счастливого Морелэнда. Очень решительными были эти лица, и, на удивление, очень-очень грустными. Глубинные создания казались (по крайней мере, Фрэнсису) сильными людьми, гордо сносящими почти смертельную рану, мужественно терпящими едва выносимую боль.

«Но я же на другой стороне», – напомнил он себе, чтобы сдержать внезапно проснувшееся в сердце чувство… И если это чувство было не состраданием, то чем же еще?

И вот голова наступающей колонны поравнялась с принцессой. Верная старой традиции, предписывающей командиру возглавлять свои войска, а не следовать за ними, Фрейя первой метнулась из засады и ухватила раковиной за пятку того, кто шагал в левой шеренге. Дальше действовали дети. Они упражнялись не зря: ни промаха, ни ошибки. Каждая устричная раковина точно хватала лодыжку врага и в тот же миг прочно прилеплялась к скале, именно в этой ловушке и заключалась военная тактика морского народа.