Краденое счастье - Ульяна Соболева

Задвигался быстро, яростно, жестко потираясь лобком о мой лобок, придавливая своим весом, впиваясь взглядом в мое лицо. А я сдавила его плечи, прогнулась в пояснице, впуская глубже…инстинктивно, на голых эмоциях. Но он вдруг подался вперед, удерживая вес своего тела на руках.

— Почему? Такая…такая красивая, нежная…почему блядь? Тебе нравится, когда тебя е*ут толпами, нравится? Ты кайфуешь от бесчисленных членов в тебе? Или что? Деньги? Дерут за деньги? Вот так? — глубоко, сильно вошел в меня, удерживая мое лицо всей пятерней. — Нравится, да? — и еще один толчок мощно, грубо, — Отвечай, тебе нравится? Говори со мной!

— Нет! — зажмуриваясь и и пытаясь оттолкнуть, — Не нравится…нет!

А он давить мои скулы все сильнее и толкается резче, больно, сильно. Намеренно жестко, чтобы причинить максимум дискомфорта, доставая до самой матки, заставляя меня пытаться отодвинуться, чтоб избежать таких глубоких проникновений.

— Больноооо, — стонола, мотая головой, впиваясь в его плечи в попытках оттолкнуть. — пожалуйста, мне больно.

— Ничего…потерпишь. Тебе не впервой. Не все клиенты бывают ласковыми. Оргазмы тоже надо выстрадать. С тебя на сегодня хватит. Обкончалась уже.

И не прекратил вбивался все сильнее, все больнее, глубже, так что у меня слезы потекли по щекам. Ощутила, как он остановился, как сжалось в камень его тело и напрягся внутри огромный член, как запульсировал изливаясь горячим семенем под хриплое рычание, переходящее в низкий гортанный стон.

Оставил меня, тяжело дыша, поднимаясь с пола, толкая ногой поднос и разбросанные чашки.

— Стоишь каждой потраченной копейки. Это чаевые. За боль.

На голову посыпались купюры, и я закрыла глаза, сжимая руки в кулаки.

Перетерпеть. Это не долго. Я придумаю как мне от него сбежать. Обязательно придумаю. Проклятый ублюдок. Грязное, жестокое животное. Никогда не прощу. Никогда не забуду.

Ничего… я сбегу. Я здесь не останусь. А они…он и его чокнутая жена пусть сами решают свои проблемы. Жена…только сейчас это осознание резануло нервы так, что вся кровь отхлынула от лица. Проклятый, женатый подонок. Развлекающийся с такими дурочками, как я…еще немного и там, в том парке я бы много всего ему позволила. Хорошо, что этого не случилось…хорошо. Мне бы найти как позвонить Диме или кому-то еще. Разузнать где я и … и бежать отсюда.

Со стоном перевернулась на живот, вставая вначале на четвереньки, потом на колени и лишь потом на ноги. Теперь я понимала почему его называли животным и жеребцом. На дрожащих ногах пошла в ванну. С ощущением, что у меня внутри до сих пор его член и там все горит от натертости, а сперма течет по ногам тонкими струйками к лодыжкам. И мне остается только молиться, чтобы ничего не вышло. Чтобы никакой беременности не случилось.

Отдам деньги Ане и уеду. Не хочу никого и ничего. В животе жалобно урчало, но есть перехотелось. Я вымылась под душем и в махровом халате вышла в комнату. Слуга как раз расставлял на столе завтрак и в комнате пахло беконом, яйцом и сыром.

Значит завтрак все же заслужила. Подошла к столу, села на краешек стула, глядя пустым взглядом на тарелку.

— Господин велел вам отдохнуть и собираться. Вы сегодня едете с ним на на какое-то мероприятие.

Подняла голову и посмотрела на невозмутимое лицо слуги или кто он там такой.

- Я устала и никуда не поеду.

— В шесть вечера принесут одежду, в семь вы должны быть уже готовы.

Развернулся и вышел из комнаты, а я сунула в рот кусок бекона. Вкус не ощутила. Разжевала и запила чаем. Потом повернула голову и увидела сотовый телефон на столе….

Я схватила сотовый и бросилась в ванную, открутила воду на полную мощность, выглядывая в приоткрытую дверь в надежде, что успею позвонить до того, как меня хватятся или начнут искать сотовый. Набрала быстро номер Димы. Ответил сразу.

— Да. Почему так долго? Я же сказал в…

— Димаааа.

— Тань, ты?

— Я. Привет…Дим…

Выглянула в щель, посматривая на дверь.

— Дима… я в беде, слышишь? Дим! Мне помощь твоя нужна.

Где-то вдалеке в трубке послышался детский плач и какой-то щелчок.

— В какой беде? Что такое? Ты разве не на работе?

Звуки все стихли и голос Димы звучал очень глухо, как будто он прикрывает телефон ладонью.

— Нет…то есть …да. Ты сейчас где? Ты можешь мне помочь?

— Мне сейчас некогда, Тань. Что-то серьезное? Я очень сильно занят. Позвони потом. Или я позвоню. Все. Пока.

И отключился. Вот так просто…бросил трубку. Я набрала еще несколько раз, но он сбрасывал меня, а потом выключил телефон. В отчаянии набрала номер Ани. Она ответила сразу же. Выхватила трубку и заорала.

— Да! Слушаю!

Значит Гошу не вернули…

— Я слушаю. Где мой сын? Вы его уже отпустили, да? Вам привезли деньги?

— Ань…это я.

— Ааа ты, Татка.

Явно с разочарованием.

— Дима поехал на встречу с этими уродами…деньги повез. Твой кредит с отеля и мы продали, что могли. Даже квартиру заложили. Вроде сумма им подошла. Дима поехал…он такой молодец, так помогает нам. Он привезет Гошу, слышишь, Тань? Они его обещали отпустить.

— Аня…, - а потом осеклась. Ей не до меня сейчас и не до моих проблем. Я должна сама думать, что дальше делать и как быть.

— Ой, Тат, кто-то звонит еще. Это Димааааа. Подожди. Подожди, прошу.

Раздалось пикание. Она переключилась на другую линию. Я смотрела то на дверь. То снова на сотовый. И кажется секундная стрелка тикала у меня в голове, отбивала ритм, звенела.

— Таткаааааа, Дима забрал Гошу, слышишь? Тааат. Они Гошика отдали. Представляешь?! Они деньги получили и оставили его на остановке…отдали нам. Тат…Гошууу вернули. Дима везет его домой. Татааааа. Счастье какое…Гоша живой и едет домой!

Я расплакалась вместе с ней, оседая на пол, сползая по стене вниз, чувствуя предательскую слабость в ногах и дрожь облегчения во всем теле.

— Это и правда счастье…такое счастье, Ань.

— Ты когда приедешь? Давай, уезжай с работы своей. Я так хочу тебя видеть. Тат?

— Приеду.

Я отключилась и медленно стерла все номера, положила сотовый Альвареса обратно на стол.

Вечером мне принесли одежду, повесили на спинку стула и удалились. Я смотрела на висящие на стуле тряпки и внутри все переворачивалось. Как попугайские перья, как мерзкая вторая кожа. Ненавистная до тошноты. Захотелось схватить ножницы и разрезать на куски красивую черную ткань. Вызывающее, открытое, короткое. Не решаясь надеть, я сжимала тонкий люрекс пальцами и как будто потерялась во времени и пространстве.