Соблазнитель - Збигнев Ненацкий

– Слушаю, слушаю очень внимательно. Но ваша история в каких-то деталях напоминает мне случившееся с моим приятелем. Он также почувствовал себя вылеченным, когда в один прекрасный день изменил свою жизнь.

– Похоже, он был большим бабником, – не допускающим возражений тоном заявил Мартин Эвен. – Вы помните, что рассказывал соблазнитель в тюремной камере? Что каждая женщина носит в себе свой миф о любви. И что женщина должна найти себя в мужчине, вот почему он должен непрестанно меняться, как бы постоянно преобразовываться, приспосабливаясь к представлению, какое эта женщина имеет о мужчине. Одной нужен романтический трубадур, воздыхатель и нытик, другая жаждет жестокого и властного самца, третья обычного слабака, а четвертая беззаботного весельчака, заводилу, без конца рассказывающего бессмысленные анекдоты. Главная задача – открыть, что женщина ищет в мужчине, а потом стать именно таким. Но мы собирались говорить о моем комплексе вины.

– Да, я вас внимательно слушаю.

– На стоянке в Орлеане кто-то задел мою машину и смял ее крыло, пришлось остаться и подождать, пока его выправят. Вечером кто-то постучал в дверь моего номера. Она? Эта портниха? Неужели я ошибся, я, старый соблазнитель, у которого были сотни женщин? Я заметил, что у нее уже не было обручального кольца. «Быстро ты развелась», – сказал я с иронией. «Я никогда не была замужем. Вернее говоря, была и не была», – ответила она совершенно серьезно. И рассказала мне о себе следующую историю. Ей было шестнадцать лет, когда она пошла на новогодний бал с парнем, который давно уже за ней ухаживал. Ночью, когда она немного выпила, парень вышел с ней в парк и попытался лишить ее невинности. Через четыре месяца бедняжка пошла к врачу, и оказалось, что она беременна, хотя и осталась девственницей.

– Такое бывает, – сказал я.

– Она возненавидела этого парня, хотя ее и его родители договорились, что в этой ситуации молодые должны пожениться, чтобы не было пересудов в маленьком городишке, где они жили. Так и случилось. Но девушка до рождения ребенка больше не подпускала к себе мужа, то же продолжалось и после появления младенца на свет. Она просто испытывала отвращение к мужу. Через несколько месяцев безуспешных домогательств парень ушел от своей жены и вроде бы решил подать на развод. А девушка продолжает заниматься шитьем, живет с родителями, которые воспитывают ее ребенка. В тот момент, когда мы познакомились, ей только что исполнилось восемнадцать, у нее был ребенок и муж, который от нее ушел, и постоянно мучающие ее тайны любви. Она все время думала о том, как же на самом деле по-настоящему бывает между мужчиной и женщиной. Ей хотелось убедиться, попробовать, но к мужу она чувствовала отвращение, а жизнь в маленьком городке исключала подобные попытки. Девушка боялась, что тот, с кем она попробует это сделать, высмеет ее или расскажет о ней знакомым. Таким человеком мог быть только кто-то чужой, кто не будет знать ни ее имени, ни фамилии и исчезнет из ее жизни так же, как она хотела испариться из его жизни. Кто-то постарше, снисходительный и опытный. И когда она ехала со мной в больницу к матери, то обратила на меня внимание: «А вдруг это тот?». Ей я казался деликатным в обхождении, я не тащил ее сразу в постель, кроме того, она догадывалась, что в моей жизни было много женщин. Вот почему она пришла в гостиницу. Одно могу вам сказать – это была кошмарная ночь. Девушка разделась, потом оделась, даже раздетой хотела бежать из номера, и мне силой пришлось ее удержать. Она отдалась мне уже под утро, почти до оргазма доведенная моими ласками. Моя знакомая провела со мной в Орлеане три дня и три ночи, а отцу сказала, что должна в больнице сидеть с матерью. Впрочем, она туда ходила каждый день, а ночи проводила со мной. Я сделал ее женщиной и дал ей счастье. Она сказала, что как собака будет прибегать на каждый мой зов всякий раз, когда я только захочу, приедет в гостиницу или туда, куда я ей велю, хотя отдает себе отчет в том, что у меня будут трудности, ведь мужчина в моем возрасте наверняка должен иметь семью. Но ей ничего от меня не надо, лишь бы я хотел с ней иногда встречаться. И с тех пор мы виделись, по крайней мере, раз в месяц в гостинице Орлеана. Я полюбил ее как Пигмалион свое творение. Она была моей гордостью, исполнением моих мужских желаний. Эта девушка дала мне больше, чем все женщины, которых я до сих пор имел. Когда в момент свершения она стонала, как в муке, я говорил себе: «Вот прекрасное творение мужчины. Ты была как растоптанный, оскверненный цветок, а я снова сделал тебя прекрасной». И одновременно думал обо всех тех девушках и женщинах, которых я брал на своей кровати в ателье, как конь берет препятствие на бегах. Что я о них знал? Из наших взаимных отношений я помню только их жест, когда они снимали трусики. Я сокрушал женщин своей мужественностью, уничтожал, делал калеками. Я вел себя как вандал в лесу, где росло множество прекрасных цветов. Я был нищим среди нищих, ибо не тот богат, у кого много добра, а тот, кто много дает. И я встречался с ней почти каждый месяц, потом все реже и реже, до тех пор, пока однажды она вообще не приехала на назначенное мной свидание. Я получил от нее письмо, что она выходит замуж, любит какого-то человека и счастлива с ним. Мне было жаль потерянного творения, но ведь такова судьба каждого художника. Он создает для того, чтобы его произведениями наслаждались глаза других людей. Мне было грустно, признаюсь, но я вскоре нашел себе другую, подобную девушку. Потом еще одну. С тех пор я очень часто отправлялся на своей машине в путь, чтобы изображать дамского парикмахера, археолога, искусствоведа, журналиста и даже писателя, лечить души женщин, учить их любви. Вы говорите об Ивонне? Мне нужны женщины с душами такими страдальческими, чтобы при одном только слове «любовь» они разражались плачем, презрением, ненавистью. Я Странствующий Рыцарь Вагины, я Христос Секса, я пыль и прах стираю с женских стоп. А вы вчера обвинили меня в презрении и ненависти к женщинам.

– Простите меня, господин Эвен. Пора идти. Уже очень поздно.

* * *

– Замок в Блуа очень красив, правда, господин Эвен? В шестнадцатом веке он был во Франции тем, чем позже стал Версаль. А кабинет Екатерины Медичи, где показывают всевозможные тайники, секретные ящички для драгоценностей и ядов… Говорят, что не все тайны этого кабинета до сегодняшнего дня раскрыты. Но я хотел бы поговорить с вами не об этом, господин Эвен. Меня что-то вчера в вашем рассказе встревожило. Я думал над этим перед тем, как заснуть, да и сегодня весь день, а в автобусе место рядом с вами заняла нахальная малышка Ивонна. Современные матери совершенно не следят за своими дочерьми. Что вырастет из этой малышки? Нимфоманка, правда, господин Эвен? Так вот, меня встревожило, что вы так часто повторяли слово «любовь», а по сути дела, речь шла о неких эротических приемах, в известной степени механических, которые, понятное дело, имеют значение для достижения чувства счастья и любви, но, по существу, любовью не являются. Под словом «любовь» мы понимаем возвышенное чувство, нечто почти мистическое, огромную и неповторимую красоту, величайшее озарение, опьянение, которое, согласно Фрейду, является сублимацией сексуального влечения, и одновременно им не является, поскольку в определенный момент переходит как бы в совершенно иное качество.

– Правильно. Это совершенно иное качество. Однако так бывает не только с любовью, но, похоже, с любым произведением искусства. Возьмите, к примеру, скульптуру великого художника. Вы смотрите на нее и ощущаете чудесное озарение, почти мистическое чувство прекрасного и восторга. А я подхожу к этому произведению и говорю: мы видим хорошо обработанный кусок липы, тополя, ясеня, черного дерева. И я тоже прав, не так ли? Рассматривая произведение великого художника, переживая минуту чудесного озарения, вы вряд ли вспомните о кусочке липы, тополя или ясеня, вы не думаете о твердых резцах и огрубелых руках скульптора, о десятках учеников, которые помогали ему стучать молотком, одним словом, вы думаете о величайшем таланте, но одновременно вы, как правило, забываете, что только талант плюс искусство создают шедевр с почти мистическим содержанием. Или другой пример: вы едите блюда – изысканного вкуса, но вам не приходит в голову вспомнить, что там, где-то внизу, в темном подвале, кто-то лихорадочно работал у горячей печи, резал куски мяса в клубах дыма от кипящего фритюра и сгоревшего масла. У меня нет претензий к писателю, который восхищается мистическим чувством, называемым любовью, смакует его и наслаждается как истинный гурман в роскошном ресторане. Но я, как повар, должен иметь представление о том, какие компоненты нужны, чтобы получить такое прекрасное блюдо, мне следует знать, что для возникновения чувства, называемого любовью, необходимы соответствующие условия. Хорошо прожаренный бифштекс – это совсем не то, что вол, который пасется на лугу. Однако, тем не менее, не может быть бифштекса без убитого вола. И хорошая хозяйка обязана хоть немного разбираться в анатомии животных, чтобы велеть мяснику вырубить из целой туши кусок филейной вырезки. Художник, прежде чем создаст для людей произведение, которое будет вызывать восторг и почти мистическое чувство прекрасного, должен, дорогой друг, долго ходить в учениках у различных мастеров. Любовь является чувством возвышенным и почти мистическим, но искусству любви нужно учиться так же, как учатся держать в руках нож и вилку. Чтобы понять любовь, нужно, к сожалению, спуститься в темную и мрачную кухню, к пышущей жаром печке, смотреть на кровавые куски мяса, на сверкающие ножи, вдыхать запах фритюра и плакать при шинковке лука. Существуют люди, у которых после посещения кухни пропадает желание есть. Можно встретить людей, которые, лично познакомившись с писателем, не хотят потом читать его книг, потому что он показался им и глупым, и отвратительным.